разговаривал с доктором: он меня заверил, что это вопрос дней. И тогда к тебе придет милиция и тебя отдадут под суд.
Верно… Доктор что-то такое говорил… Что приходили из милиции и хотели задать ей какие-то вопросы, но он отказал им! Но ведь, как ей доктор объяснил, милиция приходила, чтобы узнать подробности автокатастрофы?
— Какое? — настороженно спросила Алина.
— Преступление, ты хочешь сказать?
— Да…
— С тебя пока что хватит. Тебе нельзя много информации давать сразу, а то у тебя короткое замыкание может случиться…
Что-то резануло ее слух в этих словах, но она не успела вдуматься, что именно.
— … Если хочешь, спроси у доктора Паршина, — усмехнулся Муж, — он в курсе. Милиция у него время от времени интересуется, как идут твои дела, скоро ли к тебе вернется память.
Это была правда, она об этом знала. Алина молчала, не глядя на Мужа.
— Зачем вы пришли мне это рассказывать?
— Не «вы», а «ты», я твой муж. Я не хочу, чтобы ты попала в лапы милиции, я не хочу, чтобы тебя судили. Я предпочитаю, чтобы память к тебе вовсе не вернулась… В конце концов, это не так уж важно — память; главное, чтобы мы были вместе. Главное, — это семья, наша семья. Поэтому я хочу тебя забрать из больницы.
Алина, наконец, взглянула на него. Его глаза были довольно близко и она разглядела эти светлые, пристальные и холодные глаза охотника, которые бдительно следят за передвижениями намеченной добычи.
— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя арестовали?
Алина промолчала, с трудом сопротивляясь разом поднявшемуся в ней страху.
— Смотри, я не настаиваю. Хотя следовало бы. Ты ведь сейчас, как ребенок, не отвечаешь за свои решения. И мне приходится принимать решения за тебя, — ведь ты моя жена. Но я не имею права на тебя давить. И я не хочу тебя пугать. Подумай. Только помни, что единственное, о чем я забочусь — это о твоем спасении.
Он встал, будто собираясь уйти.
— Я не хочу, чтобы меня арестовали… — тихо и беспомощно проговорила Алина.
— Это разумно. Я приду за тобой завтра, в четыре. Будь во дворе, на этой же лавочке. Начинаются приемные часы, и нам будет легко пройти через ворота, — он окинул Алю взглядом. — Это хорошо, что на тебе джинсы и куртка…
Оденься завтра так же. И мы поедем… — Муж отчего-то запнулся, — к нам домой.
Подальше от докторов, подальше от лечения. Нет памяти — нет и суда! Только ничего не говори доктору, — я с ним все утрясу сам. Когда ты уже будешь дома…
Все, я пошел. Я не хочу, чтобы он видел нас вместе: он может догадаться, что я тебе сказал про это. С тобой про это запрещено говорить — они боятся, что у тебя может шок случиться, тогда у тебя крыша совсем поедет и ты вообще никогда ничего не вспомнишь…
И снова в его речи что-то резануло ее слух, будто фальшивая нота. Но она опять не сумела понять, что именно.
— … А они хотят, чтобы ты сама вспомнила, так тебя проще судить будет, — продолжал Муж. — Ему перед мен… милицией охота выслужиться, Паршину.
Поняла? Если кто может тебя спасти, так это я. Твой муж. Так что до завтра.
Он прикоснулся к ее руке и Алину передернуло, будто ударило током.
Муж ушел, оглянувшись украдкой, заворачивая за угол больницы.
Алина осталась сидеть на скамейке, глядя прямо перед собой, в никуда, в черный ящик.
Духи хищно кружили вокруг нее.
'Я совершила преступление! Вот оно что… Вот почему я не хочу ничего вспоминать! Черный ящик — это то плохое, что я сделала. Кому? И что?
Разве я могла?
Невозможно, я не могла, я не такая!..
А я знаю — какая я? Какая я была? То-то. Не знаю'.
Алина взяла из автомата стаканчик с горячим кофе и понесла его к себе в палату. Грузные шаги загремели по коридору у нее за спиной.
— Алина! Постойте.
Доктор Паршин догнал ее у дверей палаты. Оба внимательно посмотрели друг на друга. «Он хочет выслужиться перед милицией…» — вспомнила Алина.
— Что с вами, у вас вид расстроенный! — сказал доктор.
— Ничего, — через силу улыбнулась она. — Все в порядке.
— Послушайте меня, деточка, — загудел его бас, когда они вошли в одноместную палату Алины и уселись, — вам совершенно необходимо развеяться.
Больница — скучнейшее место, и из него нужно выбираться как можно скорее! Вы уже совершенно здоровы, и вам нечего делать среди больных! Будьте благоразумны, вам необходимо вернуться в общество, к людям, в семью… В конце концов, не хотите пройти курс психотерапии — не надо, ваше право; но не отказывайтесь встретиться с людьми, которые вас знают и любят! С вашим мужем, например…
«Встретилась уже, спасибо», — мысленно ответила ему Алина.
— Поймите, он страдает. Он вас любит… Дайте ему, хотя бы шанс — встретьтесь с ним, поговорите. Вы увидите, это очень приятный молодой человек…
Действительно, — вспомнила Алина, — он очень моложав. Алине представлялось, что мужчина в сорок два года должен выглядеть чуть посолиднее.
Впрочем, что она могла разглядеть без очков? Она просто не увидела тех мелких морщинок, которые выдают возраст…
— … Он вам непременно понравится… — гудел доктор, — я вам обещаю…
'Он отвратительный, этот ваш — мой муж! Красивый; но отвратительный.
Эта его улыбка… Взгляд… Как я только могла за такого выйти замуж! Какая я странная была', — думала Алина.
— Дома, в семье, вы будете окружены заботой, вниманием, у вас будет возможность общаться, знакомиться с людьми, гулять… Ваш муж предоставит вам определенную свободу, не беспокойтесь, он не будет настаивать на возобновлении ваших отношений — я имею ввиду таких, какие у вас были раньше; супружеские отношения, я имею ввиду… Но сначала, конечно, нужно вам с ним встретиться, поговорить… Возможно, это поможет вам сладить с вашими страхами, и вы перестанете так бояться своих воспоминаний… Не отказывайтесь! Даже если память к вам не вернется, — гудел проникновенно бас — то все равно…
«…То все равно меня отдадут под суд… — мысленно закончила его фразу Алина. — Не выйдет, мой хитрый доктор, нет!»
— Хорошо, — покладисто сказала Алина, улыбнувшись доктору. — Я согласна. Встречусь я с вашим мужем.
— С вашим, деточка, с вашим мужем!
— Конечно, с моим, я шучу. Только… через пару дней, ладно? Мне нужно привыкнуть к этой мысли — застенчиво объяснила она.
Доктор смотрел на нее с недоверием, поскребывая черно-седую бороду.
Что-то она задумала? Или нет? Не поймешь… Когда с психикой происходят изменения, то трудно ориентироваться, где правда, где фантазия, где намеренная ложь. Остается полагаться на интуицию — а интуиция, она тоже не всегда срабатывает…
— Хотите, я вам его фотографию покажу?
— Зачем? — пожала плечами Алина. Она уже видела оригинал… — Мы ведь с ним скоро встретимся.
