— Но его нет!
— Одно из двух: либо Игорь его сам спрятал, либо его стерли.
Джонатан открыл какое-то окно, что-то отметил — новая система была ему явно знакома — и снова вернулся в «Проводник», разглядывая его самым тщательным образом.
— Нет, он секретных документов не создавал…
— Или их уничтожили?
— Весьма вероятно, весьма… Если он перенес сюда все свои прежние файлы, то должен же быть в списке документ под названием «Оля»? И, раз его нет — то его стерли. Кто-то сообразил, что он мог тебе оставить записку… Или просто искали что-то другое, наткнулись на эту записку — и стерли…
— Может, он ее записал на этих СD-ROM?
— Нет. На них нельзя писать, с них только читать можно.
— Значит, никакой надежды?
— Ну, почему же никакой… Эту новую систему, Windows 95, еще мало кто знает… Тут есть одна интересная штучка, «мусорная корзинка» называется… — Джонатан снова забегал курсором по экрану. — И там хранятся все удаленные файлы… И если кто не знаком с новой системой, мог и не догадаться… Вот! Смотри!
На экране возникло окошко, в котором был недлинный список документов. И среди пяти названий было одно — « Оля»!
— Джонатан, ты гений! Вот, — указала я на нужную строчку.
Через несколько секунд я уже разглядывала короткий текст, с недоумением переводя Джонатану набор фраз, без заглавных букв и без знаков препинания, с несколькими опечатками:
Мы с Джонатаном переглянулись. Именно это нам и посоветовал сделать дядя Уильям…
Я уставилась на Джонатана. Во мне все дрожало. Джонатан подождал и, видя, что я способна лишь молча трястись, сказал негромко:
— Эту запись надо сохранить… Здесь ее могут найти и стереть. Не знаешь, где обычно лежат чистые дискеты?
Я указала Джонатану на полку с коробочками дискет. Джонатан быстро управился с перезаписью, распечатал записку Игоря на бумаге, записал перевод под каждой строчкой и сложил аккуратно листок вместе с дискетой во внутренний карман пиджака.
— Судя по всему, Игорь не приходил сюда с 5 декабря, даты написания записки. Иначе бы он ее закончил, верно?
— То, что он давно не был в квартире, понятно по запаху. Игорь курит крайне редко, когда нервничает — что он делает тоже крайне редко — и потом сразу же выбрасывает пепельницу и хорошо проветривает квартиру. Но, может, он все-таки уехал в Париж? — спросила я с надеждой.
— Оля, если он уехал почти месяц назад, то неужели бы он не нашел тебя за это время?
Я не ответила. Все было и так ясно.
— Пойдем? — спросил Джонатан осторожно.
— Я хотела бы взять кое-какие вещи… Ты не думаешь, что этот файл, «Оля», лучше стереть?
— Ни в коем случае. Если сюда придут, то никто не должен догадаться о нашем визите. И вообще о твоем пребывании в Москве. Так что и вещи придется оставить. Купим все, что тебе нужно.
— Да! — вскочила я. — Пойдем отсюда!
Выбравшись из двора, мы направились к метро и через десять минут были на Тверской. Джонатан завел меня в первое попавшееся кафе, заказал кофе, поднес зажигалку и, увидев, что я слегка отошла от шока, посмотрел на меня вопрошающе.
Я только покачала головой, не находя слов.
— Дядя, к сожалению, оказался прав, — заговорил Джонатан. — И насчет Игоря, и насчет тайны вашего рождения. О которой, судя по всему, знает эта акушерка.
— Что мне теперь делать, Джонатан? Нужно попробовать найти Игоря, понять, что с ним случилось! Он в опасности, это же ясно! Если еще жив… Записка датирована 5 декабря — как раз в тот день я разговаривала с мамой, и она мне сказала про одноклассника Зайцева, а Игорь пришел во время нашего разговора и закричал, что меня не слышно! В тот же день вечером я в первый раз следила за Шерил и увидела «парня в джинсовом костюме», Диму то есть… Почти месяц прошел с тех пор, Джонатан! И именно
