— Кто-то помог уснуть покрепче?… Эта девочка не упоминала каких-нибудь гостей, которые приезжали на дачу главврача?
— Нет. Мы можем поехать в этот дачный поселок и порасспрашивать соседей. Если мы, конечно, найдем там кого-то в такой мороз.
— Нет смысла, Оля. Соседи в лучшем случае добавят еще какую-нибудь деталь, которая нам снова позволит сомневаться и строить догадки. Но никто, кроме полиции, нам не сможет точно обрисовать картину. Только в полицию мы с тобой не можем пойти, а догадки мы уже и так строим — целую гору понастроили…
— К тому же, пора Константину звонить, — сказала я, глянув на часы.
Жалея изо всех сил, что Джонатан не говорит по-русски, — предстоящий разговор лучше было бы вести между мужчинами — я произносила в ледяную трубку телефона-автомата:
— Не хочу обижать вашу жену, но это то, что называется «мужской разговор», который, как и наша с вами встреча, должен остаться между нами. Когда вы узнаете его суть, вы поймете меня. Я сама женщина и хорошо знаю, что женщины болтливы…
— Верю вам на слово, — перебил меня низкий мужской голос, — и не возражаю встретиться с вами. Но за Люду я ручаюсь, как за самого себя: если ее предупредить — она ни за что не сболтнет.
— Хорошо… — мне было неловко диктовать свои условия. — Как вам удобно встретиться? Может, поужинаем вместе в ресторане? Мы приглашаем.
— Я и сам могу вас пригласить, — с достоинством сказал Костин голос. — Только нам малыша оставить не с кем. Приходите лучше к нам на ужин.
Я ломаться не стала и быстро согласилась. Мы с Джонатаном зашли в магазин, накупили кучу вкусных вещей, и вскоре наше такси снова притормозило у пятиэтажной колбасы.
Я немного побаивалась предстоящего разговора, вернее, не его самого, а напряженности, непонимания, недоверия — рассказал бы мне кто подобную историю, я бы сама вряд ли поверила! Но наши хозяева встретили нас радушно и непринужденно.
Костя оказался симпатичным усатым мужиком, веселым и простым. Он был компьютерщиком, и одна из комнат их трехкомнатной квартиры была завалена разобранными компьютерами, которые он чинил в свободное время, чем и — похвастался он — весомо подрабатывал в дополнение к своей зарплате. Он говорил немного по-английски и сразу же затеял с Джонатаном разговор о компьютерах, программах и прочих хитроумных вещах.
Я помогла Людмиле, несмотря на ее возражения, накрыть на стол и вскоре мы уже сидели за ним, чокаясь холодной водкой.
— Ну, рассказывайте, — заговорил Костя, утирая усы. — Что там у вас за секреты такие?
— Вы извините меня, Людмила, — посмотрела я ей в глаза, — я сегодня днем сказала не правду. — Ваша свекровь мне не крестная. Дело в том, что…
Я рассказала им все, или почти все — разумеется, я обошла молчанием нашу поездку в Англию, фальшивый паспорт и некоторые другие детали и, самое главное, я не упомянула имя Зазориной.
Они не проронили ни слова, слушая мое повествование, даже есть перестали. И только когда я закончила, Костя шумно выдохнул:
— Выпьем!
Мы снова чокнулись и принялись за еду.
— Это невероятно!.. — произнесла Людмила потрясенно. Ее круглые карие глаза блестели от возбуждения. — Я вам, конечно, верю, но история ваша… Как в кино! Или в романе… Правда, Костя?
— В жизни всяко бывает, — рассудил важно Костя. — Истории для романов откуда берутся, по- твоему? Из жизни! Они хоть и редко такие приключаются, да их выбирают для искусства специально — самые необычные. А простые истории, в которых ничего не случается, а так: утром встали, пошли на работу, забрали сыночка из садика, поужинали, посмотрели телевизор, легли спать — кому же это интересно? Кто же это читать будет или кино смотреть?
— Верно, — ответила Людмила мужу уважительным взглядом, и я порадовалась, что эти милые люди мне поверили сразу.
— Значит, кому-то мешает секрет вашего рождения, так я понимаю? — заговорил Костя. — Чтой-то у меня такое ощущение, что я видел кого-то, на вас похожего, Оля. Уж не родня ли ваша… Только вот никак не соображу… Скажу, когда вспомню. И, значит, вы считаете, что моя мать была в курсе?
— Это более, чем вероятно, Костя. Вы никогда не слышали от нее историй в этом роде? Или, может, ваш отец знает?
— Батя умер семь лет тому назад. Если и знал — теперь не спросишь. А мне мать ничего такого не рассказывала. Не пойму даже, как да чем вам и помочь…
Наступила пауза. Я не знала, что спросить, Костя не знал, что сказать. Оставался только один возможный ход, который мог расшевелить память Кости и заставить его вытащить из нее максимум информации. И я решилась поделиться с ним своими подозрениями.
— Не только мне помочь… Вам тоже: понять правду. Люди, пославшие без малейших колебаний киллера, чтобы убить нас с Шерил…
Я сделала значительную паузу и договорила:
— … могли дополнить этот список приговоренных к смерти и вашей матерью. Если Елена Петровна действительно знала этот секрет, то не исключено, что наезд на нее был преднамеренным… Заказчик явно в выборе средств не стесняется. Вы не были знакомы с коллегой вашей матери, главврачом роддома Ниной Александровной Демченко?
Костя не ответил, кусая кончик уса. Он был явно ошарашен, но первая растерянность быстро исчезла с его лица, уступив место сосредоточенности. Мысль его работала, глаза блестели.
— Она дружила с мамой, дома у нас бывала! И на похоронах была… — видя молчание мужа, откликнулась Людмила. — А что… А она?…
— Она погибла девять дней спустя после вашей матери. Тоже несчастный случай. Пожар на даче… Вы не знали?
Костя вдруг сделался багрового цвета. Я даже испугалась.
— Я сразу им, ментам поганым, — прорычал Костя, — сказал: «Вас подкупили, сволочи! — Вы дело закрываете, потому что кто-то вам за это заплатил!»
Он шумно перевел дыхание и хлопнул ладонью по столу.
— Я теперь понимаю, это точно так и есть! Уж больно все нечисто в этой истории! Ни свидетелей, ни показаний, х…ня какая-то! Это убийство, ясное дело! Мать убили, суки!
Он всхлипнул, если можно назвать таким словом тот сдавленный хрип, который вырвался из его груди, и положил кудрявую голову с начинающей редеть макушкой на сложенные на столе руки.
Люда хлопотливо потянулась к мужу и обняла его голову, прижав к груди. Наступила тишина, если не считать тихого полушепота — это я, воспользовавшись паузой, тихонько переводила Джонатану.
— Только Константин, к сожалению, ничего об этом не знает… — шептала я, — нам остается только гадать…
— Возможно, есть какие-то косвенные признаки, — так же тихо ответил мне Джонатан. — Весьма вероятно, что за это дело его мать получила вознаграждение.
Костя поднял голову.
— Наливай! — махнул он жене. — Чего он говорит, Джонатан?
— Он думает, что ваша мама могла получить подарок в обмен на молчание…
Ни с кем не чокнувшись, Костя опрокинул рюмку залпом и звонко хлопнул ею о стол, ставя.
— Подарки мать постоянно получала. У нас всегда, пока она работала, дом был завален духами и коробками конфет… Она ведь главной акушеркой была!
— Подумайте, Костя! Одну из нас, Шерил, отдали американцам. Не исключено, что вознаграждение было особенным, необычным… Или сумма большая, или вещь какая-то дорогая, заметная, может, импортная… Не припомните?
