Виринеей стояла бабушка Тамара Григорьевна. Она гладила Володю по голове. А у другого плеча несчастного математика прозрачной тенью светился фон Трауберг. Льву Поликарповичу показалось, будто старый мистик с интересом заглядывал в воскрешённые рукописи. Надо же, мол, выяснить, наконец, чем там занимался его русский коллега?..
В это время Володя поставил последнюю точку, и его рука безвольно упала. Сразу тревожно заверещали приборы на стеллаже, по коридору побежали врачи, и Льва Поликарповича с Мариной без особых церемоний выставили вон.
«Смерть ничего не значит, дитя моё...»
Три светящихся облачка поднимались над Питером все выше, все выше...
Ещё через два месяца Рита, успевшая сменить доставшуюся от мужа паспортную фамилию на девичью и настоящую — Гринберг, объявила Джозефу Брауну о своей беременности. К её изумлению, матёрый спецназовец разволновался и расчувствовался так, будто и не сам только что убеждал её в некомпетентности медицинского приговора. В ближайшую субботу он подогнал к двери джип, позаимствованный у её брата:
— Поехали.
— Куда?
— На собачью выставку. Может, щенка тебе подберём.
«Ну, если щенка...» Рита в самом деле подумывала о скорейшем приобретении нового питомца, и посещение выставки представлялось адекватным шагом на этом пути.
Какое счастье оказалось просто ехать по городу, не рискуя провалиться в дыру или наступить на невидимое пятно, превращающее живого человека в мумию! По городу, на всех квадратных километрах которого единолично хлюпал недотаявшим снегом нормальный питерский март!.. Рита смотрела в окошко машины и улыбалась неизвестно чему. Может, солнцу, совершавшему астрономически правильный путь в небесах, а может, просто оттого, что жизнь продолжалась...
Выставка происходила на Васильевском острове, в комплексе «Ленэкспо», в двух больших павильонах. Джозеф и Рита прибыли как раз к рингу ротвейлеров и сразу побежали смотреть. Как-никак, родительская порода, а вдруг?..
К большому Ритиному унынию, бегавшие по рингу псы оказались сплошное разочарование. Эксперты могли сколько угодно цокать от восхищения языками и диктовать описания одно круче другого, однако Рите гладкие выставочные красавцы больше напоминали не в меру откормленные сардельки. Ни один из кобелей не мог сравниться с Чейзом ни мощью, ни атлетизмом сложения, ни спокойным достоинством взгляда. Не говоря уж о том, что всех этих диванных героев он бы попросту разогнал.
Около ринга стояли металлические загородки, там висели рекламы питомников и ползали симпатичные пузатенькие щенки, но Рите не хотелось туда даже заглядывать.
— Ну ничего, — подбодрил её Джозеф. — Не последний раз. Пошли просто так погуляем.
Они купили по фунтику горячего, только что обжаренного с пряностями сладкого миндаля и двинулись вдоль рингов, перешучиваясь и соревнуясь, кто медленнее опустошит свой кулёк.
— ...Арийский молосс[59], — донёсся с антресольного этажа, где располагалось кафе, усиленный динамиками голос зазывалы. — Первый в России помёт от собак, недавно вывезенных из Ирана...
«Арийский молосс?» Рита ощутила укол праздного любопытства. Каких-каких только справочников она за последнее время не перечитала, но этой породы в них не было.
— Пойдём посмотрим? — оглянулась она на Джозефа.
— Конечно. — И он повёл её наверх, ловко лавируя в толпе и присматривая, чтобы подругу никто не толкнул.
— Любимая собака Заратустры[60], — продолжал зазывала. — Порода описывается в священных книгах Авесты, а это значит, что ей никак не меньше трех с половиной тысяч лет. Зороастризм, кстати, признает собаку вторым по святости существом после человека. Вы знаете, что священные тексты подробно расписывают заботы и ответственность жителей деревни, в которую забрела беременная сука?..[61]
«Любимая собака... ЧТО???»
С некоторых пор Рита числила древнего пророка своим чуть ли не родственником.
Джозеф едва успел за ней уследить — она юркнула в толпу, собравшуюся кругом зазывалы, и мигом пробралась к самому ограждению.
Внутри верёвочного квадрата находился молодой человек с микрофоном и при нем две собаки — сука со щенками и кобель. Кобель, переливавшийся рыжим золотом, был громаден. За спиной этого охранника пребывали в безопасности и хозяин, и собачья мамка с детьми. Он ни на кого не бросался, но суровый взгляд маленьких глаз мгновенно урезонивал всякого, протянувшего над верёвками руку, заставляя поспешно отдёргивать её обратно. Если же рука тянулась в сторону щенков или указывала на них, в груди кобеля закипал тяжёлый глухой рык, который не перекрывали ни музыка, ни голос заводчика, вещавшего в микрофон.
Рита, впрочем, не слышала, что тот рассказывал. Она и кобеля-то почти не заметила. Она смотрела только на суку. Это была пушистая белоснежная красавица, очень похожая на среднеазиатскую овчарку, ну, может, с чуть более выпуклым лбом. В глазах светился несомненный разум. Рядом с матерью играли и кувыркались щенки — рыжий, белый и пегий.
— Атахш, — выдохнула Рита. — Атахш?!
Перепрыгнула ограждение и устремилась к собаке.
Кобель с рыком взлетел на ноги, подбираясь для сокрушительного прыжка, Джозеф, серея, бросил руку за пазуху, заводчик поперхнулся на полуслове... Неслышимый приказ суки остановил казавшееся неизбежным смертоубийство. Кобель сразу успокоился, зевнул и неспешно подошёл обнюхать Риту, со слезами обнимавшую далёкую внучку Атахш.
— А вот так наши собаки встречают друзей, даже когда те появляются неожиданно, — не растерялся находчивый зазывала. — Чувствуете, какая психика? — Потом наклонился к Рите и прошипел ей на ухо: — Девушка, вы что, спятили?.. Кстати, откуда вы знаете, как её зовут?
Белая красавица облизывала Рите лицо, стирая слезы со щёк. В это время зашевелилась перевёрнутая картонка, служившая домиком щенкам, и оттуда, неуклюже переступая толстыми лапками, выбрался ещё один собачий ребёнок. Крупный, черно-подпалый и ужасно серьёзный. Выбрался и зашлёпал прямым ходом к Рите.
«Ну, здравствуй, что ли, хозяйка...»
Стены выставочного павильона закружились перед глазами. Рита подхватила тёплого щенка и прижала к груди, чтобы больше не отпускать.
— Здравствуй, Чейзик, — шептала она. — Здравствуй, малыш...
Примечания
1
Боди-арт — «живопись» по обнажённому человеческому телу.
