– Ну и всё равно не догнали?
– Меня. – Рысь внезапно шмыгнула носом. – Меня не догнали. Ушла я. Ловкая была, хитрая, что твоя ласка. А вот братиков, сестрёнку – их схватили. Схватили, и… в общем, думаю, недолго они после этого жили, – мрачно окончила Рысь, опуская голову. – Их схватили, а я как-то убежала. Убежала и долго бежала. Ох, долгонько, пока в Храме не остановилась.
– А как же ты добралась-то туда? – спросил некромант. История, которую рассказывала Рысь, казалась всё-таки невероятной. На мечах она билась совершенно, не хорошо, не отлично, а именно совершенно, и Фесс с трудом мог представить себе местного воителя, который смог бы устоять перед ней. То, что ему удалось выбить из её рук оружие, как он теперь понимал, всё-таки было случайностью. Скорее всего, продлись бой ещё полминуты – Рысь вполне могла бы взять верх.
– А я туда, в общем-то, и не добиралась, – простодушно призналась воительница. – Бежала я, сама не зная куда. Вынесло меня к тракту, ну, тому, что из Эгеста на юг ведёт, в аркинские пределы. По нему гномы ходят, караваны из Железного Хребта водят. На такой их караван я и натолкнулась.
– И они тебя приняли? Взяли с собой? – недоверчиво поднял брови Фесс. Гномы отличались сварливым и не слишком дружелюбным характером. И уж тем более трудно было вообразить, чтобы их отряд прихватил с собой беспризорную человеческую девчонку. Тут недалеко было и до очень серьёзных неприятностей с Инквизицией, чего гномы, в громадном большинстве своём, избегали.
Сугутор, разумеется, в это большинство не входил.
– Как же! Держи карман шире! – фыркнула Рысь. – Ох, виновата, одан Фесс, вырвалось! Стали бы они мне помогать! Не-ет, у них в охране один воин Храма отыскался. Он-то меня и взял с собой.
– Воин Храма – в простых охранниках? – поразился Фесс. Судя по тому, что он слыхал о Храме, его ассасины преследовали какие-то свои, мало понятные для прочих смертных цели, но вот чтобы наниматься в охрану к скупым и прижимистым гномам – такое он себе мог представить с трудом.
– Угу, – кивнула Рысь. – В простых охранниках. Задание у него было такое. А что, почему, отчего – я не знаю и никогда не узнаю, наверное. Потому что он погиб.
– Погиб? – изумился Фесс. Если судить по Рыси, то, чтобы справиться с воином Храма, требовалась по меньшей мере добрая армия.
– Погиб, – печально кивнула девушка. – Отравили. Даже воин Храма должен хотя бы изредка есть и пить, вот в чём загвоздка.
– Погоди, не забегай вперёд, – опомнился некромант. – Так, а что случилось, когда ты на гномов наткнулась?
– Что-что, сперва они все дружно заорали, что пащенок им тут не нужен и что меня надо срочно сдать первому попавшемуся старосте или священнику, смотря по тому, кто попадётся первым. А один не гном, нет, человек тоже из охранников, сказал, что сдать старосте они меня всегда успеют и что для начала не мешало бы бедным усталым солдатам немножечко позабавиться…
– Н-да, – вырвалось у Фесса. – М-мерзавцы.
– Совершенно согласна с оданом. Но тогда я ещё ничего не понимала. И когда этот дядька меня схватил – до сих пор запах его махорки помню! – я ему ка-ак засветила между глаз рукояткой ножа.
– Рукояткой ножа? – поразился некромант. – Неудобно же…
– Я его убивать не хотела, – пояснила Рысь. – И что-то мне словно как подсказало – руку вот эдак выкрути, потому что иначе ему железо между глаз вгонишь…
– А потом? – жадно спросил Фесс.
– Потом… потом верзила завопил, что соплячка оставила его без глаза и что её надо немедля вздёрнуть на ближайшей осине. И… полез ко мне. А я – я ему кинулась в ноги и жилу подколенную посекла.
– Ишь ты… – вырвалось у Фесс. Да, теперь он начинал понимать того неведомого храмового ассасина.
– Угу. Ну и… тот воин за меня заступился. Думаю, он бы и так за меня вступился, но я стала драться, и он решил посмотреть, что из этого выйдет. И… уверовал. Что из меня толк выйдет то есть. Короче, он просто встал рядом со мной… мечи обнажил, оба, он, как и я, две сабли носил, только потяжелее да подлиннее, и говорит эдак спокойно-преспокойно: мол, кто эту девочку хоть пальцем тронет, будет иметь дело с ним и пусть заранее место на погосте оплачивает. – Рысь внезапно хихикнула. – Никто ему прекословить не стал. Верно, знали… Короче, наутро мы с караваном уже шли на юг. Я ехала у него на седле и была страшно горда собой. Вот только о братиках плакала… – Она вздохнула, поджимая и прикусывая губы. – В Эгесте гномы с нами рассчитались, мы сели на корабль, что плыл в Салладор. Я допытывалась у своего спасителя, куда мы едем, но он только отвечал, что мы едем к нему домой и что мне там будет хорошо. Я испугалась, попыталась сбежать… дура была, понятное дело. В бегах пробыла ровно полдня, это как раз до отплытия было. Он меня нашёл, бить не стал, просто посадил на цепочку. Думаю, он не слишком-то умел обращаться с маленькими девчонками.
Плыть мне понравилось. Море синее такое, спокойное… дельфины играют, рыбы летучие… хорошо! Воин ничего от меня не хотел, кормил вволю и всё говорил, что судьбу мою решат хорошие и мудрые люди и что мне нечего бояться. Так оно и случилось… но я всё равно боялась.
В Салладоре-то мы и попали в беду. Сошли с корабля, воин нанял лошадей… вышли в путь, ехали весь день, жарко было, остановились на ночлег, место вроде было хорошее… постоялый двор «Три колодца». Там его и отравили. Не знаю, кто, не знаю, как… утром нашли его, весь синий, опух, изо рта нечистота сочится…
В общем, оказалась я одна-одинёшенька посреди чужой страны, речи салладорской не знаю, я ж тогда, само собой, только по-нашенски и могла… Что делать? Хорошо ещё, воин меня всю дорогу учил – мол, если со мной что случится, возьми Путевой Камень и делай, что он тебе покажет. Дал мне… специально, словно предчувствовал что… Ну, тот камень, как и положено, мне дорогу и показал. Хотя лиха я в Салладоре хлебнула. Один раз даже в гарем угодила. – Она засмеялась. – Мало тому придурку не показалось, когда меня в постель потащили.
– Сколько ж жён его в ту ночь овдовело? – деловито осведомился Фесс.
– Думаю, их там штук тридцать было, – в тон ему хохотнула Рысь. – Вогнала этому козлу похотливому шпильку в висок, и вся недолга. Забрала золото, сколько смогла унести, одежонку, оружие… Купила место в караване, что за Восточную Стену шёл…
– Купила? – в который уже раз поразился Фесс. В его представлении семилетние девочки, и обликом, и речью разительно отличающиеся от коренных салладорцев, должны были оказаться отнюдь не в купеческом караване, а на рабском рынке и затем – в гареме или борделе.
– Купила, – кивнула Рысь. – Мир не без добрых людей. За деньги все, что угодно, сделают. Я нашла одного поэта… чудака и мечтателя… он читал свои рубайи на рынке зевакам… в чайханах… словом, где только мог. Бедствовал, конечно же… потому что не желал жить с крысами по-крысиному. Я искала честного, который не полез бы тотчас к моему золотишку, которое я из того гарема вынесла. А с поэтом мне повезло. Он ведь тоже был не совсем как бы здешний – из Мекампа, а родной у него – эбинский. Так я его и нашла – его стали гнильём закидывать, те, кому не понравилось, что у него всё больше любовь небесная да воздушная в стихах, а им хотелось, чтобы точно всё сказано было б – кто, кому, как и сколько раз засадил… – Она усмехнулась. – Он по-нашему ругаться стал… Короче, он стал моим «отцом», я – его «дочкой», и никто никаких вопросов больше не задавал. В общем, он мне и помог до Храма добраться. Золото всё я ему потом отдала, да и Стоящий во Главе его не обидел… так что хочу я верить, что всё наладилось потом у того поэта, потому что это был первый хороший по-настоящему человек, которого я встретила, пока до Храма добиралась.
Ну а в Храме… там меня сразу в оборот взяли. Поскольку у меня был Камень Пути, это значило, что какой-то воин меня сюда послал. Короче, дали мне верёвку, бросили в загон и пару псов боевых выпустили. Проверяли, понятное дело.
– И… что же… ты их… того? – медленно выговорил Фесс.
– Угу, – кивнула Рысь. – Спросишь как, одан Фесс? Не знаю, наверное, жить очень уж хотела. За родителей отомстить. Но это уже потом пришло. Тогда я только радовалась, что наконец-то оказалась дома… – Она мечтательно улыбнулась. – В Храме хорошо было. Нет, правда. У меня приятели там были… подруги… с мальчишками играли… весело было, и учиться тоже. Хотя, конечно, нелегко. Но это та нелёгкость, которая тебе гонору прибавляет, а не к земле пригнетает. Ну… вот так время и прошло. Выучилась я. И настало время… настало время Испытания. Ну, одану рыцарю об этом рассказывать не надо.
Фесс скрипнул зубами. Да, да, конечно. Не надо. Он ведь рыцарь Храма, он не может не знать. Тьма б побрала эту глупую уверенность!
– Я Испытания не выдержала, – после паузы ровным, тщательно удерживаемым голосом сказала Рысь. – Провалила. Не смогла. Мои убийства не удовлетворили Силу Храма. Я вернулась… и услыхала, что отныне мой удел – участь храмовой рабыни, как всегда происходит с теми, кто не выдержал Испытания…[6]
– Но, конечно, храмовой рабыней ты не стала, – заметил Фесс.
– Не стала, – кивнула Рысь. – Сбежала. А ты знаешь, одан рыцарь, что происходит с теми, кто не подчинился воле Храма…
– Догадываюсь, – мрачно пробормотал Фесс. Ясно, что ничего хорошего отступников не ждало.
– Послали ли за мной погоню, нет ли – я не знаю, – призналась Рысь. – Я ведь сбежала вообще налегке, без ничего, ничего из Храма не взяла. Добралась до Салладора… чуть пустыне душу не отдала. Салладорский я к тому времени уже лучше эбинского знала, нашла работу…
– Угу, работу, – хмыкнул Фесс. – И скольких ж в Серые Пределы отправила?
– Да что греха таить, многих, – вздохнула Рысь. – С кем только не связывалась. И со жрецами салладорскими, и с ворами местными… и для тех, и для других убивала, кто больше заплатит. Хвастаться не хочу, но ни один от меня не ушёл… конечно, можно сказать – мол, чем уж тут хвастаться – невинных убивать… правда, между нами будь сказано, од… Фесс, что такие там мерзавцы грызлись, что, право же, тот, кто их в Серые Пределы слал, большое дело делал.
– Да разве ж я тебя сужу? – поспешно сказал Фесс.
– Нет… ну, короче, в свой черёд решила я, что слишком уж тяжкую память я по себе в Салладоре оставлю, да и от Храма лучше куда подальше убраться. Я и так там почти месяц провела.
«И Храм за целый месяц не нашёл одну беглянку?» – усомнился про себя Фесс, но вслух решил этого не высказывать.
– Опять же села на корабль… хорошая имперская галера была, «Медуза» называлась… поплыли в Эгест. Да только… по пути неприятность случилась.
– Вследствие чего хорошая имперская галера «Медуза» отправилась на дно морское? – хмыкнул Фесс.
– Угу, – вновь кивнула воительница. – Только это не из-за меня. Инквизиторы. В аркинской гавани. Капитан, оказывается, оттуда девиц гулящих втайне вывозил, которых эти спятившие отцы святые жечь и топить взялись… Ну, тут и случилась у нас заминка.
– И пирсы сделались красны от крови, и ноги скользили по доскам палубы – так густо залила её кровь, – подвывая, процитировал Фесс.
– Точно, – бесхитростно кивнула Рысь. – Только у них, у гадов, катапульты оказались, а ядра с жидким огнём я сбивать не умею. Короче, пришлось мне домой через Аркин пробираться. Пробралась… а там уже август. Надо к зиме готовиться, укрывище какое-никакое искать. Набрела на эту деревеньку, где мы с тобой встретились. Объяснила старосте, что он теперь должен делать, если не желает со своей женилкой расстаться. Брала я с них по совести, не дорого совсем, и, главное, за что мне платили, то делала. Разбойников в болотах повывела, завелась там Нелюдь какая-то – тоже покрошила, долго ли умеючи?..
