Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1

– Погоди, погоди, что ты такое делала? – поднял брови Фесс.

– Да ничего особенного. Деньги с этих обалдуев за защиту собирала, – не моргнув глазом ответила Рысь.

– За защиту, – хмыкнул Фесс. Яснее ясного, что бой-девка просто запугала несчастных крестьян до полусмерти, причём, как видно, боялись они её больше, чем баронов и отцов-инквизиторов.

– Конечно, за защиту, – усмехнулась девушка. – Не торопился бы ты так, одан Фесс, показала бы тебе головы… хорошие такие головы, прокопчённые – я их старосте по счёту сдавала, иначе он, сквалыга эдакая, платить отказывался, а резать его мне было всё же как-то не с руки. Кого у меня там только нет! И разбойники, и мытари-мздоимцы, и приказчики купеческие, что мужиков моих спаивали да всё зерно подчистую вывозили, по грошу за мешок рассчитываясь, и баронские егеря, что посевы травили, и даже сынок один баронский был, что деревенскую девку опозорил. Вот только до самих баронов я не добралась, экая досада, не добралась, да… ну ничего, ещё доберёмся.

– Понятно, – вздохнул Фесс. – Ну, интересное дело, где ж там этот Джайлз? – прибавил он, когда молчание стало неприлично затягиваться. Рысь молчала, низко опустив голову, наверное, ей сейчас тоже было несладко после такой исповеди…

– Лёгок на помине, – проворчала Рысь, внезапно поднимая глаза. Сверху на склоне слышались торопливые шаги – Эбенезер не утруждал себя выбором дороги, можно сказать, ломился напрямик или, что ещё вернее, – почти что катился кубарем.

– Некромант! Некромант! – задыхаясь, подбежал к ним маг Воздуха. – Фесс, там… впереди засада. Я точно знаю, я уверен, ветер открыл мне их лица… это инквизиторы, две дюжины, какой-то сборный отряд… и ещё с ними десяток баронских дружинников, герб – красный вепрь на чёрном поле… они перегородили тракт рогатками, засели по обе стороны, там ивняк густой, ну, сейчас облетевший, конечно…

– Молодец, Эбенезер, – вздохнул некромант, несильно хлопнув чародея по плечу. – Молодец, увидел всё, что надо… интересно вот только, а они не заметили, что ты за ними следил? Как думаешь, мастера магии Спасителя там имелись?

Джайлз с сомнением покачал головой:

– Едва ли, некромант. Я бы почувствовал. Заклятье моё преград не встретило, ветер проникал всюду, куда только должен… Нет, будь там с ними хоть один магистр святого искусства, мне бы так просто это не далось…

– Хотелось б тебе поверить, – кивнул Фесс. – Можешь точно указать, где они засели?

– Могу, – кивнул Джайлз. – Мы ведь… мы ведь не собираемся с ними драться? Мы ведь просто обойдём их по лесу, правда?..

– Ты-то, может, и обойдёшь, если Рысь тебя через топи проводит. А мне с телегой и ранеными другого пути нет, как только им в лоб идти, – рыкнул в ответ Фесс. – Ты головой-то думай, Эбенезер, – ну куда мне с таким грузом ещё в обходы по топям пускаться?..

– Раненых можно на носилках перенести, – упорно возразил маг Воздуха. – Мы бы с тобой несли, а Рысь бы оставшегося охраняла…

– А потом как? Где мы новую телегу возьмём? Или вернёмся и инквизиторов вежливо эдак попросим – мол, пропустите, пожалуйста, мы от отца-экзекутора преподобного Этлау ноги уносим, не оттащите ли вы, господа хорошие, эти ваши рогатки, они нам проехать мешают? – язвительно бросила Рысь.

– В другой деревне купим… – опустил голову Джайлз.

– А, да что с ним говорить! – пренебрежительно махнула рукой Рысь. Всё её былое кокетство как рукой сняло. Перед Фессом стояла истинная воительница, для которой идти в обход и ломать ноги по топям и болотам хуже отчаянного и почти что безнадёжного боя. – Трусит он, яснее ясного. Знаешь, чародей, как у нас с трусами поступали?..

– Погоди, Рысь, – остановил некромант свою не на шутку рассвирепевшую спутницу. – Погоди. Джайлз не трус. Не оскорбляй его. Я видел его в бою и знаю, что, если надо, он не отступит. Так ведь, Эбенезер? Просто ему не очень нравится, что мы собираемся драться с инквизиторами…

– Мне это совсем не нравится, – проворчал молодой маг, стараясь сделать вид, что слова Рыси ему совершенно безразличны. – Они не сделали нам ничего плохого. Нельзя карать любого из святых братьев только за то, что мы… э-э-э… не сошлись характерами с преподобным Этлау…

– Джайлз, – брови Фесса нахмурились. – У тебя, наверное, что-то с памятью. Ты забыл, какие славные костерки приготовил для нас троих преподобный отец-экзекутор, наверное, ты запамятовал строчки приговора, который тот же преподобный успел зачитать. И ты, видимо, полагаешь, что я потащу раненых, бесчувственных орка и гнома через зимние болота?..

– Воистину так, одан рыцарь! – немедленно поддакнула Рысь.

– Нет, но… – начал было Джайлз, однако тут Фесс уже не выдержал:

– Ты пойдёшь вместе с нами. Понял меня, маг? Вместе с нами. Будешь прикрывать раненых. Больше ничего от тебя не требуется. Отклонить ветром летящие стрелы, надеюсь, сумеешь? Остальное мы сделаем сами. С Рысью. Правильно я говорю, Рысь?

– Воистину так, одан рыцарь! – снова браво гаркнула воительница.

– Заладила… – усмехнулся Фесс. – Ну так вот, Джайлз, если я увижу, что ты всё-таки намочил штаны и струсил или, паче того, собираешься купить себе прощение тем, что выдашь нас отцам-экзекуторам, то, клянусь Тьмой, ты у меня узнаешь, что такое истинная некромантия!..

Внезапно налетевший ледяной ветер взвил полы тёмного плаща. Янтарное навершие посоха в руке Фесса ярко полыхнуло, резкий, колючий свет хлестнул Джайлза по глазам, так что ему даже пришлось прикрыться рукой. На миг – знал Фесс – перед волшебником Воздуха распахнулись неведомые бездны Серых Пределов, кошмары и ужасы которых не поддаются описанию, ибо человеческие языки слишком бедны и не имеют необходимых понятий.

Лицо Джайлза исказилось. Взор остановился, казалось, маг отчаянно пытается отвести глаза от чего-то непредставимо страшного, последней и неотвратимой гибели, неумолимо надвигавшейся из бездны…

И через миг всё кончилось.

– Хватит, – устало сказал Фесс, опуская посох. – Поговорили, покричали, душу отвели – и хватит. Джайлз, мы прорвёмся все вместе – или не прорвётся никто. Я обещал, что буду тебя защищать, – и не собираюсь спокойно смотреть, как тебе сунут крюк под ребро и вздёрнут на подходящем столбе, как зарезанного барана. Только ты, в отличие от барана, будешь умирать долго. Ну, так ты идёшь? Или предпочтёшь остаться и сам попытаешь свою судьбу? В таком случае я бы тебе посоветовал отправиться немедля в Ордос. Не в Эгест, не в Аркин – в Ордос. Только там у тебя ещё есть шанс уцелеть. Иначе же я не дам за твою голову и дохлой крысы. Ты понял меня, коллега?

Несколько секунд Джайлз молчал. Потом поднял голову, взглянул в глаза Фессу – и некромант чуть было не вздрогнул. Во взоре Воздушного мага ему почудились глаза саттарской ведьмы – вот так же точно она смотрела на него, тщетно надеясь на защиту и спасение…

Джайлз первым отвёл глаза.

– Мы пойдём все вместе, некромант, – глухо выговорил он и отвернулся. И потом до самой горловины они не услышали от него ни единого слова.

Интерлюдия 4 След Видящей

Солнце. Какое же тут солнце, настоящее, жгучее и пронзающее. Какой тут воздух, пропитанный мириадами запахов, где совершенно не чувствуется дыма пожарищ или вони отхожих мест. Какие здесь леса, где деревья уходят в самое поднебесье, а взрослому и высокорослому воину нужно сделать почти полсотни добрых шагов, чтобы обогнуть кругом необъятно громадный ствол. Какие тут цветы, размером с человеческую голову, и как они пахнут – в Мельине никто и не подозревал, что такие вообще бывают. Какие тут птицы – сами словно летучие цветы. Какие тут речки – звонкие, прозрачные, чистые, украшенные кружевами водных трав, с неумолчным стрекотом каких-то местных цикад, рассевшихся по длинным, окунающимся в поток листьям…

Какое тут небо – никогда не знавшее и следа Смертного Ливня. Какая тут земля – по которой так легко ступать, потому что она, земля, не предала, в целости и сохранности сберегла для него след Видящей.

Сеамни Оэктаканн, Тайде, Видящей народа Дану, единственной женщины Императора Мельина. Похищенной неведомой призрачной тварью, утащившей Дану в Разлом, куда за ней, отринув Империю, забыв про трон, последовал Император.[7]

Разлом, чудовищный шрам, оставленный бушевавшей в его родном мире магической войной, привёл его сюда, под неведомое солнце, на неведомые берега, в океаны чужого воздуха, навстречу неведомым опасностям и врагам – однако Императору до этого не было дела. Он смотрел вокруг, он неумело наслаждался окружавшей его живой красотой – но при этом он шёл по следу. По чёткому следу Тайде. Разумеется, этот след не имел ничего общего с отпечатками ног на влажном песке – след был, конечно же, магическим.

Ярость Деревянного Меча, Иммельсторна, оружия возмездия народа Дану, едва не разорвавшая в клочья родной мир Императора, оставила слишком глубокие ожоги на душе девушки-Дану, вчерашней рабыни, носившей позорный ошейник. Именно ярость отравила то, что могло составить счастье двух душ – человеческой и Дану – в невообразимо далёком ныне мире Мельина.

Тайде не могла остановиться. Слишком близко подошла она к тем самым пропастям и безднам, заглянуть в которые не осмелится ни один маг. Туда, где, за тонким, хрупким барьером неведомых сил, ярятся дикие, безумные создания, в чьей власти рвать плоть миров так же легко, как человеку – мягкую краюху тёплого хлеба. И она словно бы ждала возмездия – за недозволенную даже Перворождённому смелость. Ждала с того самого мига, когда на смертном поле под Мельином судьба властно вырвала ее, опьянённую жаждой убийства хумансов, из рядов войска Дану и бросила навстречу ему, Императору, предводителю её злейших врагов…

Там, на поле битвы, и началась их любовь.

Император шёл быстро. Он оказался в новом мире не совсем, конечно, чтобы налегке, но всё-таки без больших запасов. Ему пришлось смастерить себе лук и острогу – стрелы сбивали с ветвей больших сине-алых птиц, которых Император целиком запекал в углях, осторога вонзалась в тёмно-пятнистые спины рыб, обитавших в попадавшихся на дороге Императора речках.

Конечно, в тёплых, кишащих мелкой живностью лесах хватало и иных обитателей, из того разряда, что предпочитают плоть каким-то там веткам и коре. Императору встретились и они. Однако громадный, причудливо раскрашенный тигр с торчащими из верхней челюсти исполинскими, сабельной длины, клыками только зарычал на странного пришельца, вскинувшего вверх сжатый левый кулак, на котором красовалась, матово поблёскивая, магическая белая латная перчатка, дар странного и коварного племени Созидателей Пути…

Тигр внезапно поджал хвост и как-то робко, бочком, бочком, поспешно убрался в заросли, не сделав и попытки напасть. Магия латной перчатки была всё ещё жива, несмотря на чужое небо и чужое солнце на нём.

Люди Императору не встречались. Дикие чащобы пересекали не просеки, а звериные тропы. Здесь не гулял топор дровосека, рыбаки не закидывали сети в здешние озера, и на господствующих высотах не высились дозорные вышки с бдительной и неусыпной стражей. Император был один в девственных лесах; у него – наверное, впервые в жизни – не было явного и открытого врага. Он боролся с расстояниями, но сильные ноги не подводили – за день он покрывал до десятка