плотоядный зверек пробежал мимо них и скрылся за воротами в зону «Д».
Наконец Мюллер спросил:
— Может, ты хочешь мне кое-что пояснить?
— Прежде всего, никакие мы не археологи.
— Дальше. Мы прилетели сюда специально за тобой. Это не было случайностью. Мы все это время знали, где ты. За тобой следили все эти девять лет.
— Я принимал меры предосторожности.
— Они никуда не годились. Бордман знал, что ты отправишься на Лемнос, и приказал наблюдать за тобой. Тебя оставили в покое, поскольку ты не был ему нужен. Но когда появилась необходимость, он был вынужден сюда прилететь. Он держал тебя в резерве, как бы я сказал.
— Чарльз Бордман прислал за мной? — переспросил Мюллер.
— Ну да, именно поэтому мы и здесь. Это единственная цель нашей экспедиции, — бесцветно проговорил Раулинс. — И он выбрал меня для налаживания контакта с тобой, так как когда-то ты знал моего отца, значит, мог бы привязаться ко мне. К тому же я с виду кажусь таким невинным. С самого начала Бордман руководил мной, говорил, что я должен сказать, давал указания, даже рекомендации, какие мне следует допускать ошибки, как халтурить, чтобы все это в конечном итоге пошло на благо. Например, это он приказал мне войти в эту клетку. Он полагал, что этим я заслужу твое доверие.
— Бордман здесь? На Лемносе?
— В зоне «Ф». В лагере.
— Чарльз Бордман?
— Он . Именно. Лицо Мюллера сделалось как из камня. Но в голосе его царил кавардак.
— Зачем он это сделал? Что ему от меня нужно?
— Ты же знаешь, — сказал Раулинс, — что во Вселенной кроме нас и гидрян есть третья раса разумных существ.
— Знаю. Их обнаружили лет двадцать тому назад. Именно поэтому меня и направили к гидрянам. Я должен был заключить с ними пакт о совместном защите до того, как та галактическая раса доберется до нас. И ничего не смог. Но что общего это имеет с…
— Ты много знаешь об этой расе?
— Очень мало, — признался Мюллер. — Практически ничего кроме того, что я только что сказал. Впервые я услышал о ней в тот день, когда согласился взять на себя миссию на Бету Гидры 4. Бордман сказал мне лишь то, что в соседней галактике живут весьма развитые существа… какая-то высшая раса… И что они располагают глактическими двигателями и вскоре могут прибыть к нам в гости.
— Теперь мы знаем о них побольше, — сказал Раулинс.
— Но сперва скажи, что от меня нужно Бордману?
— Всему свое время, для большей ясности. — Раулинс улыбнулся открыто, но как-то застенчиво. Опершись о каменный бассейн, он вытянул ноги перед собой. — Мы слишком многого не знаем об этих существах не из нашей галактики. Мы высылали туда всего лишь одну ракету: выстрелили ее в подпространство, пока она не прилетела несколько тысяч… или несколько миллионов световых лет. Я не знаю, сколько в точности. В любом случае эта ракета была с видеодатчиками. Выслана она была в одну из областей рентгеновского излучения. Информация совершенно секретная, но я слышал, что все это то ли галактика Пигнус А, то ли Скорпион 2. Мы убедились, что одну из планет этой Галактики заселяет какая-то высокоразвитая цивилизация абсолютно чуждых нам существ.
— Абсолютно?
— Они видят весь спектр, — пояснил Раулинс. — Основное поле зрения лежит для них в высокочастотном диапазоне. Они могут видеть в свете рентгеновских лучей. Кроме того, они, вроде бы, способны видеть радиоволны или, по-крайней мере, черпать из них какую-то информацию. И воспринимают большинство средних волн, но не особено интересуются всем тем, что расположено между инфракрасным и ультрафиолетовыми областями… Тем, что мы называем видимым светом.
— Подожди… Радиовосприятие? Ты имеешь понятие, какова длина радиоволн? Чтобы получить информацию прямо от волны, надо обладать глазами или каким-нибудь другим рецептором — ну, что там еще у них может быть? — огромных размеров. И какие, ты предполагаешь, размеры у этих существ?
— Каждое могло бы пообедать слоном, сказал Раулинс.
— Разумные формы жизни не достигают таких размеров.
— Что это еще за ограничитель? Их планета — огромная, газовая, одни моря. Сила притяжения такова, что о ней не стоит даже упоминать. Они плавают, а не ходят. Не знают квадратных или кубических измерений.
— Значит, стаи свехкитов, достигающих технической культуры, — сказал Мюллер. — Не станешь же ты мне говорить, что..
— Вот именно. Достигли. Я повторяю, они нам чужды. Сами не способны создавать механизмы. Но у них есть рабы.
— Ага, — тихо произнес Мюллер.
— Мы только начали ориентироваться в этом и, разумеется, до меня доходят лишь обрывки эти сведений, совершенно секретных, но я их анализирую и знаю, что эти создания пользуются помощью существ более инзкого уровня, делают из них нечто вроде автоматов, управляемых по радио. Они используют все, что только обладает конечностями и способны ими шевелить. Начали они с каких-то зверушек, с небольших созданий, вроде наших дельфинов, тоже почти разумных, а потом развили свою технологию дальше, пока не вышли в галактику. Они достигли ближайших планет… планет с почвой… и овладели какими-то псевдоначальными видами, вроде первошимпанзе.
Теперь же им понадобились пальцы. Применение рук имеет для них огромное значение. В настоящее время сфера их влияния равна примерно восьмидесяти световым годами, насколько мне известно, расширяется с поразительной быстротой.
Мюллер покачал головой:
— Это еще худшая ложь, чем твоя болтовня о лечении. Послушай-ка, скорость распостранения радиоволн ограничена, правда? Если эти существа осуществляют контроль над работой невольников, отдаленных на восемьдесят световых лет, срок передачи приказания тоже займет восемьдесят лет. Каждое подрагивание мышцы, каждое мельчайшее движение…
— Они могут покидать свою планету, — сказал Раулинс.
— Но поскольку они такие огромные…
— Они приказывают невольникам строить компенсаторы гравитации. Кроме того, располагают межзвездными двигателями, всеми их колониями правит надзиратели, которые парят на орбите в нескольких тысячах километров над планетой в искуственной атмосфере родной планеты. На каждую планету достаточно одного надзирателя. Я полагаю, что это как бы дежурные на определенный срок.
Мюллер прикрыл глаза. Эти непонятные огромные бестии распостраняются по своей далекой галактике, превращая их в подневольные рабочие коллективы, а сами, как этакие космические киты, парят на орбите, руководя и контролируя свои количественные неправдоподобные замыслы. Сами же они оказываются неспособными ни на какой физический труд.
Просто прямо из моря взявшиеся комья стеклистой розовой протоплазмы, утыканные рецепторами, схватывающими оба края спектра. Перешептываются рентгеновскими лучами. Отдают приказы на радиоволнах. Нет, подумал он, нет.
— Хм-м… — наконец произнес он. — Ну и что? Что дальше? Они же в другой галактике.
— Уже нет. Они вторглись в несколько наших колоний. Знаешь, что оин делают, когда натыкаются на планету, колонизированную людьми? Оставляют на орбите надзирателя, и тот полностью подчиняет себе поселенцев. Они уже разобрались, что люди — наилучший сорт невольников, и это меня ни чуточки не удивляет. В этот момент под их властью находится шесть наших планет. Они захватили было и седьмую, но там удалось пристрелить наблюдателя. Теперь сделают это стало невозможным. Они попросту отталкивают наши снаряды, отбрасывают их назад.
— Если ты все это выдумал, — заявил Мюллер, — я тебя убью.
— Это правда. Клянусь тебе.
— Когда это началось?
