— Значит, ты знал об этом. Еще до того как я появился.
— Ты только подтвердил это.
— И все-таки ты хочешь вернуться в лабиринт? Почему?
— Потому что там мой дом.
— Твой дом на Земле, Дик. Почему бы тебе не вернуться туда? Ведь ты излечился.
— Да, — согласился Мюллер. — Счастливое завершение моей несчастливой истории. Я снова годен для общения с человечеством. Вознаграждение за то, что я во второй раз соизволил рискнуть ради ее блага. Какая радость! Но годится ли человечество для общения со мной?
— Не надо садиться на Лемнос, Дик. Ты совершаешь глупость. Чарльз прислал меня за тобой. Он страшно переживает за тебя. Мы все за тебя переживаем. С твоей стороны было бы величайшей ошибкой вновь запереться в лабиринте.
— Возвращайся на свой корабль, Нед, — сказал Мюллер.
— Я вернусь с тобой в лабиринт, если ты решил туда вернуться.
— Если ты это сделаешь, я покончу с собой. Я хочу остаться один, как тебе этого не понять, Нед? Я выполнил задание. Последние задание. Я освободившись от своих кошмаров, выхожу на пенсию. — Мюлер выдавил слабую улыбку. — не надо навязываться мне в спутники, Нед. Я уважал тебя, а ты пытался меня предать. Все остальное было лишь случайностью. А теперь уходи с моего корабля. Мы уже вроде бы сказали друг другу все, что собирались, за исключением: «прощаю».
— Дик…
— Прощай, Нед. привет от меня Чарльзу. И всем прочим.
— Не делай этого.
— Там, на Лемносе есть что-то такое, чего я не хочу утратить, — сказал Мюллер. — и у меня есть на это полное право. Так что держись подальше. Я знаю правду о людях Земли. Все вы держитесь подальше… Ну, так ты идешь?
Раулинс молча выслушал все это. Потом направился к люку. Когда он выходил, Мюллер сказал:
— Попрощайся с ними со всеми от меня, Нед. Я рад, что ты оказался последним человеком, которого я вижу. От этого мне легче.
Раулинс исчез в люке.
Вскоре после этого Мюллер запрограмировал корабль на гиперболическую орбиту с уничтожением через двадцать минут, забрался в посадочную капсулу и приготовился к высадке на Лемнос. Он спусился быстро, приземлился удачно. И направился прямо в нужное место, отстоящее на два километра от входа в лабиритн. Солнце, застывшее высоко на небе, ясно светило. Быстрыми шагами Мюллер приближался к лабиринту.
Он сделал то, о чем его попросили.
И теперь возвращался домой.
5
— Снова эта его поза, — заявил Бордман. — Он оттуда вылезет.
— Вряд ли, — сказал Раулинс. — Он говорил серьзно.
— Ты стоял рядом и ничего не чувствовал?
— Ничего. Он больше не эманирует.
— Сам-то он это понимает?
— Да.
— В таком случае он выйдет, — сказал Бордман. — Мы будем за ним наблюдать, и когда он попросит, чтобы мы забрали его с Лемноса, мы за ним прилетим. Рано или поздно ему вновь захочется оказаться среди людей. О столько испытал за последнее время, что ему необходимо обдумать все это, и ему наверняка кажеться, что лабиринт для этого самое подходящее место. Он еще не готов для того, чтобы вновь вернуться к нормальной жизни. Дадим ему два, три, четыре года. И он оттуда выйдет. Зло, которое ему причинил один вид чужих существ, другой исправил. Дик вновь может жить в обществе.
— Не думаю, — тихо признес Раулинс. — Я не думаю, что это не оставило никаких следов, Чарльз, он вроде бы уже не человек, уже нет.
Бордман рассмеялся.
— Хочешь поспорить? Ставлю пять к одному, что Мюллер покинет лабиритнт не позже, чем через пять лет. И по собственному желанию.
— Хм-м…
— Стоит рискнуть. Раулинс вышел из бюро Бордмана. Начиналсь ночь. Он поднялся на мост перед зданием. Через час у него был назначен ужин с ласковой, милой и желанной девушкой, самолюбию которой страшно льстило, что она — подружка знаменитого Неда Раулинса. Эта девушка умела слушать, любила, чтобы он рассказывал о своих работах, и очень серьезно кивал головой, когда он рассказывал о своих новых смелых планах. Не менее хороша она была и в постели.
Идя через мост, он остановился и посмотрел на звезды.
Миллиарды светящихся точек сияли на небе. Лемнос и Бета Гидры 4, планеты, находящиеся под окупацией радиосущетсв, и все земные колонии, и даже невидимая, но реальная родная галактика этих существ. Где-то там раскинулся лабиринт на просторной равнине, где-то там была чаща грибообразных деревьев стометровой высоты, и где-то там же росли молодые города переселенцев с Земли, и кружились капсулы над покоренными мирами, и находился в капсуле некто незнакомый и чужой.
На тысяче планет растерянные люди боялись будущего. Среди грибообразных деревьев грациозно перемещались немые многорукие существа. И жил в лабиринте одинокий… человек.
Он знал, что еще не пришло время строить планы. Еще неизвестно, как прореагируют, если вообще прореагируют радиосущества на то, что они узнали от Ричарда Мюллера. Роль гидрян, попытки людей к самозащите, выход Мюллера из лабиринта — все это тайны, которые еще предстоит выяснить. Вдохновляла и несколько поражала Раулинса та мысль, что все это произойдет на его веку.
Он прошел по мосту. Полюбовался, как космические корабли разбивают тьму пространства. Потом снова остановился в неподвижности, вслушивясь в зов звезд. Вся Вселенная влекла его к себе, каждая из звезд действовала в этом своей силой притяжения. Бездна небес ошеломляла. Открытые пути манили, уходя в бесконечность.
Он подумал о человеке в лабиринте. И подумал о той девушке, гибкой и грациозной, темноволосой и с глазами как серебрянные зеркальца, подумал о ее ждущем теле. И неожиданно сделался Диком Мюллером, которому тоже когда-то было двадцать — двадцать четыре года и галактика лежала у его ног. А ты, Дик, чувствовал себя тогда по другому? — спросил он. — О чем ты думал, когда поднимал голову и глядел на звезды? Волновало ли тебя это? Тянуло ли туда? Вот так. Так как манит сейчас меня. И ты там оказался. И нашел свое. И потерял. И обрел что-то другое. Ты помнишь, Дик, что ты чувствовал тогда, много лет назад? Сегодня, в эту ночь, укрывшийся у себя в лабиринте — о чем ты думаешь? Что вспоминаешь?
Почему ты отвернулся от нас, Дик?
Кто ты теперь?
Он поспешил к девушке, которая ждала его. Они пили молодое вино, терпкое, электризующее. Улыбались друг другу в неверном свете свечей. Еще похоже она отдалась ему, а потом они стояли вдвоем на балконе, и перед ними открывалась перспектива крупнейшего из земных городов. Бесчисленные огоньки перемигивались и поднимались к другим огонькам на небесах. Он обнял ее и привлек к себе, положив руку на ее обнаженное бедро.
Она спросила:
— Ты надолго останешься на этот раз?
— Еще на четыре дня.
— А когда вернешься?
