гэбэшно-грушной банды убирал Чистяковых, а после, заметая следы, устраивал сердечные приступы, теракты, сталкивал лбами могучие спецслужбы и небрежно ронял в океан самолеты с сотнями пассажиров на борту.

На этот раз цепочка заказных убийств протянулась в мелкий и средний бизнес Москвы, до полусмерти напугала Редькина, крепко зацепила столичную эзотерическую тусовку, и слегка — наркомафию. Кровавый след уводил любых официальных и частных детективов в сторону от истинных причин происшествия, как птица уводит хищника от своего гнезда. Мурашенко не поленился даже подредактировать репортаж журналистов «ТВ-6» в «Дорожном патруле», выкинув из него всякое упоминание о «фольксвагене» и все кадры, где мелькала эта иномарка. Не мудрено, что только великому гуру Анжею Ковальскому с его интуитивным подходом и оказалось по силам распутать столь темную историю. Шактивенанда пришел к парадоксальному выводу: задерживать Мурашенко для дачи показаний бессмысленно, есть резон лишь понаблюдать за ним. И Анжей, как всегда, оказался прав.

Самой свежей информацией был разговор Мурашенко и Никулина, то бишь Грейва по спутниковой связи, удачно перехваченный нашими доблестными спецами. Мурашенко сообщал, что беседа с сынком (читай — Редькиным) успеха не имела, и передача ключа, скорее всего, возможна только по личной просьбе Грейва. Однако согласно оперативным разработкам ФСБ, Тимофей Редькин являлся обладателем лишь одной бесспорной ценности — моих рукописей. Некоторые косвенные сведения заставляли предположить, что именно их и выманивал Мурашенко. В этом контексте представлялся абсолютно загадочным термин «ключ», так как до сих пор во всех шифровках Грейва ключом неизменно называлась дискета Сиропулоса. А значит… Да здесь и думать не о чем! Все складывалось примитивнейшим образом. Как дважды два. Команда Грейва имела какие-то основания предполагать, будто вожделенная дискета спрятана именно в моих рукописях, в маленьком шкафчике на задней стенке туалета «нехорошей» квартиры в Лушином переулке.

Ни хрена себе!

Я-то, конечно, знал, что это не так, но! Во-первых, было необходимо понять, откуда ноги растут, а во-вторых, объяснить им всем: нет ничего глупее, чем гоняться за моими рукописями с целью разгадки вселенских тайн. Очевидно, ГРУ в своем извечном соперничестве с гэбухой неверно истолковало жгучий интерес лубянского генералитета к тайнику Малина — Разгонова. Или это уже не ГРУ, а ЧГУ? Запутаешься с ними…

Однако же вот какие страсти должен я был успокоить, прибыв в Москву, пока машина убийств не раскрутилась вновь на полную катушку. А ведь если этот проклятый маховик набирает определенные обороты, остановить его не удается уже никому — хорошо известно из истории. Сегодня вновь оказывались под угрозой дорогие мне жизни моих друзей, родных, близких. И многое в значительной степени зависело именно и лично от меня. Не меньшую роль во всех дальнейших чудесах играл, разумеется, Анжей, и я на великого гуру очень рассчитывал. А кроме того, вполне серьезные надежды возлагал ещё на аналитические способности моего друга Вербицкого. Майкл взялся за дело всерьез, если верить Тополю и Вербе, и недооценивать его возможностей тоже не стоило. Ну и конечно, Его Величество Случай, оседлав беднягу Редькина, летел во весь опор во главе нашей безумной и грозной кавалькады.

Я просидел за компьютером добрых четыре часа. Зина со всей очевидностью магазином не ограничилась, а пошла куда-то еще… Ба! Дык на работу же! Куда еще? Не все ведь, как я, тунеядцы, да и вторник нынче, обыкновенный будний день. А Булкин спал крепким сном младенца и не тревожил меня совсем. Увлекательные виртуальные путешествия в дебрях проблем Тимофея Редькина пришлось прервать только ради телефонного звонка.

— У тебя сегодня ночью спецрейс из Толмачева на Москву, — буднично (по-вторничному) сообщила трубка голосом Лени Вайсберга.

— А из Богашева нельзя было сделать такой же рейс?

— Из какого ещё Богашева? — недобро осведомился он

— Ну, это томский аэропорт, я же в Томске сижу.

— А кто тебя просил туда ехать? — вкрадчиво поинтересовался Вайсберг. — Доберешься до Новосибирска — не маленький. Поздно уже сценарий менять. Завтра, рано утром, у тебя обыкновенный рейс в Домбай.

— Куда? — обалдел я. — В Минводы, что ли? Или уже прямо там аэропорт построили?

Мне действительно послышалось «Домбай».

— Я сказал: Ду-бай, — начиная всерьез злиться, пояснил Тополь. — Это главный центр Арабских Эмиратов. Полетишь вместе с женой и сыном, в составе тургруппы, точнее, группы челноков из Твери. Легенда: ты — писатель Михаил Разгонов, едешь отдохнуть…

— Стоп, — сказал я. — Что за дурная легенда? Писатель Разгонов умер, книги его напечатаны приличными тиражами, в Твери их тоже продавали, а челноки — народ читающий…

Тополь перебил меня ещё грубее:

— Трендеть приказа не было. Никто из группы никогда не слышал о Михаиле Разгонове. А если среди них все-таки обнаружится твой поклонник, это будет как раз то, что надо. Поймешь после. А пока слушай и запоминай. Легенда: ты — писатель, деньги на подобную поездку пока ещё имеются, но вообще литература уже не кормит, вот и решил присмотреться заодно к новому бизнесу. Задание: познакомиться со всеми в группе и понять, кто из них работает на Грейва. Помнишь засвеченного сотрудника «Моссада» из Гамбурга, проходившего по делу Шульце? Его вчера убили в Твери, но нам достоверно известно, погибший успел передать самое главное свежезавербованному сотруднику. На словах — наверняка, а возможно, и на дискете. И этот сотрудник летит в группе челноков в Дубай. Мы перехватили шифровку. Но это не все. Видишь ли, Грейв совсем недавно звонил Редькину и просил его прибыть в Шереметьево-2. Когда? Скоро. Так он сказал. Точного часа не называл — знает, собака, что мы слушаем, и зятьку своему, который обещал приехать, информацию о времени передаст дополнительно. Через Мурашенко или как-то ещё хитрее. Скорее всего, мы не сумеем отследить этого, но считаем, что если ты — именно ты! — прибудешь в аэропорт раньше Редькина и хотя бы одновременно с тверским агентом, московский вариант аферы Грейва сорвется. И тогда у него останется только вариант с группой челноков в Эмиратах, он же внедрил туда своего человека, а мы в ответ внедряем тебя.

— Если честно, Леня, я окончательно запутался и ни черта уже не понимаю. Для чего меня внедряют?

— А понимать пока и не надо. Ты просто запоминай, — сказал Тополь как-то очень грустно. — Мы внедряем тебя в их коллектив для предотвращения чего-то ужасного.

— Последнюю фразу, пожалуйста, ещё раз и помедленнее, — попросил я. Тополь на подколку не среагировал, но снизошел до комментария:

— Никто из нас действительно не знает, что именно следует предотвратить. Ты должен будешь вычислить агента и не дать ему сделать НИЧЕГО.

— Любыми средствами? — кисло поинтересовался я, вмиг представив себе безобразную сцену со стрельбой разрывными пулями в голову.

— Почти, — сказал он уклончиво.

— Поди туда, не знаю куда, — пробормотал я, вспоминая Кедра. — Красиво…

Потом словно спохватился:

— Э! А как же…Если Грейв собственной персоной контролирует процесс, значит… — От волнения я сбивался и путался. — Я же известная для него фигура, мы даже слегка знакомы лично…

Леня Вайсберг замолчал надолго, и я очень четко, словно видел его лицо на экране компьютера, представил себе, как он там болезненно морщится, рожая ответ. Я уже сам догадывался, в чем тут дело, и в итоге опередил Тополя:

— Дирижирует, как и прежде, Шактивенанда? Поэтому, не ищи логики, Миша! Правильно? Или, как завещал нам великий теолог Квинт Тертуллиан, «Верую, ибо абсурдно!» Так?

— Почти, — повторил Вайсберг, вдруг нежно полюбивший это не вполне определенное наречие, а потом добавил совсем уж загадочную фразу: — Видишь ли, Миша, Игнат Никулин не ведает, на чьей стороне ты играешь. Он не может быть уверен ни в чем до конца и поэтому ни за что не скажет ни слова о тебе своему агенту. Поверь, Разгонов, ты будешь только охотником.

— Спасибо, — не удержался я.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату