Глава 43
Перейти улицу, ещё одну, свернуть — и он дома. Но Неделин идёт всё медленней, он до сих пор не придумал, что будет говорить жене (чуть не подумалось: бывшей жене П.
Он в тёмных очках, но и в них не чувствует ограждённым себя от опасности — и старается не смотреть никому в глаза.
А может, цветов букетик купить на последние деньги? Цветы по летнему времени дёшевы. Цветы могут придать его появлению, так сказать, иной тон.
И он с полдороги вернулся к рынку, купил при входе у старухи несколько тюльпанов.
Рядом со старухой сидел безногий нищий на тележке. Он был в зимнем полупальто с рыжим воротником, несмотря на жару, перед ним лежала шапка, в шапке-мелочь и даже рубль (видимо, для приманки, нищий ловил на живца). Неделин повертел оставшийся в руках двугривенный. Как любой средний обыватель, он не верил, что у нищенствующих нет других средств к пропитанию, зато верил, что они, попрошайничая, зарабатывают очень приличные деньги. Но, опять же как средний обыватель, он был суеверен: нищему подать — удачу приманить, душу спасти; если не всю, то хоть бы часть её.
Даже сквозь тёмные очки ему было видно, что морщинистое лицо нищего — красно. Пот стекает крупными каплями. Густые мокрые волосы прилипли ко лбу.
Живёт, наверное, один, в какой-нибудь полуподвальной комнатушке, средь голых стен, ест на грязной табуретке, заменяющей стол, спит на грязном тряпье и ко всему привык уже — и к вони жилья, и к своей собственной, и к тому, что целыми днями ноги идут мимо лица; всё ноги, ноги с утра до вечера, и нищенство для него давно уже не унижение, а образ жизни.
Неделин снял очки, чтобы лучше разглядеть нищего, — и тут же, встретившись с ним глазами, опомнился, испугался, поспешно надел очки.
Но что-то, что-то странное так и подмывало опять посмотреть на нищего незатемненным взглядом. Ощущая тошноту страха где-то в животе, Неделин вновь снял очки. Нищий ответил ему глазами своими, равнодушными, — без вопроса, без удивления, смотрел просто, пусто — ив этой пустоте было что-то завораживающее.
Сходишь с ума, сказал себе Неделин.
«Грязный угол. Забвение. Помереть раньше смерти, чтоб не ждать её, суку», — шепнул кто-то.
«Я молод ещё, мне об этом рано…»
«Всё равно — как раньше не проживёшь. Соскучишься».
«Без того скучно».
«Сделай счастье человеку. Большего ты в жизни не сумеешь. Благословясь — попробуй!».
«Слова то какие: благословясь! Я в Бога не верю».
«А он в тебя — верит».
«Казуистика!»
Вот так что-то бормотало в Неделине и ссорилось, меж тем они с нищим всё смотрели друг на друга, будто соревнуясь, кто дольше выдержит, не отведёт глаз.
Вот-вот, чуть-чуть! —и ничего… Переход не состоялся.
Почти обидно. Неделин отвернулся.
Старуха, торгующая цветами, достала бутылку, стала аккуратно пить бережливым ртом.
Дай хлебнуть, — хрипло сказал ей нищий. Старуха отняла бутылку ото рта и, утираясь, отозвалась:
Ёна тёплая, противныя!
Всё равно. Спеклось всё.
Старуха посмотрела бутылку на свет и удивилась:
А ёна и кончилась!
…! — выругался нищий.
Неделин подошёл к бочке с квасом, что была неподалёку, взял кружку холодного пойла, встал прямо перед нищим и начал медленно пить. Сейчас нищий позавидует его утолению жажды, значит, позавидует ему в целом — и …
Но ничего не произошло.
На!.. Пей!.. — Неделин сунул кружку нищему и ушёл не оглядываясь.
И пот выступил от пережитого страха, и стыдно почему-то было, и жалко — нищего, себя, всех на свете…
Глава 44
Рано утром Запальцев, муж милой жены Лены и отец двух смышлёных пацанов, вышел из дома со свежестью и энергией в серых острых глазах, сел в машину, провёл рукой по гладкости руля, и тут кто-то постучал в окно. Он посмотрел, всё понял, включил мотор, дал газ, и машина сорвалась с места, но тут же резко затормозила и поехала назад. Дверца открылась.
Садись быстро! Неделин сел.
Долго ехали молча.
Ну давай, — сказал Запальцев. — Рассказывай. Как ты это делаешь и зачем ты вообще это сделал?
Не я это делаю.
А кто?
Не знаю. То есть я, конечно. Но откуда такая способность — не понимаю. К врачу надо будет обратиться.
Твоё дело. Учти, если ты хочешь обратно, — ничего не выйдет. Я не согласен.
Ты успел машину купить?
А почему бы и нет?
То есть ты спокойно занял моё место? То есть ты — вжился? Как тебе это удалось?
Я занимаю своё место! — внушительно сказал Запальцев.
Неделин сбоку посмотрел на него: экий представительный мужчина, кто бы мог подумать, что из его внешности можно такое сотворить. И подбородок как будто стал твёрже, и глаза вроде больше, и губы резко очерчены, волосы подстрижены красиво и, кажется, уложены с помощью фена. Франт, франт! И машина!
Нет, в самом деле, откуда машина?
Купил. Ты-то, я смотрю, ничего не нажил. Вид у Неделина был и впрямь потрёпанный.
Наживёшь тут, — отпарировал Неделин, — когда за тобой милиция по всему Союзу гоняется. Мошенник, спекулянт и всё такое.
Срок давности вышел.
Ты уверен?
А тебе-то что? — холодно спросил Запальцев. Но Неделин уже не тот Неделин и так с собой обращаться не позволит.
Не вякай, — сказал он. — Машина мне твоя не нужна. А вот остальное — будь добр.
Остальное?..
Запальцев соображал, как ему быть. А мог бы ведь заранее продумать этот вариант — возвращение хозяина нынешнего его тела. Если бы только тела! Оттягивая время, Запальцев решил представиться смирившимся — и рассказал о своей послепревращенческой жизни.
Его столярные увлечения продолжались около года и надоели ему. Он пробовал подняться по служебной лестнице за счёт общественной работы, так как на ниве общественной деятельности, партийной и профсоюзной, можно продвинуться, не имея никаких профессиональных знаний и ровно столько ума,
