На катере.
Зачем?
Затем, что дача на острове.
А-а… Богато живёшь, я смотрю.
Старался. Твои дети довольны. Или — наши дети?
День был будний, погода серая, в которую злодейство душе позволительнее. Катер с двумя моторами глиссировал. Ветер отбрасывал волосы, моторы ревели, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
— Продай катер! — кричал Неделин.
Отдам даром! Всё отдам — и ещё накоплю. Вор я или не вор?
Вор! — дружелюбно смеялся Неделин.
На корме лежал новый лодочный мотор, купленный Запальцевым по знакомству для запаса. Придётся пожертвовать этим мотором. Он будет привязан к ногам трупа. А почему именно к ногам? Нет, в самом деле, почему, обдумывая убийство, он сразу решил привязать мотор к ногам и представил, как Неделин, утопший, будет стоять на дне, покачиваясь , в человеческой позе. А если привязать к голове — это, значит, будет нехорошо, не по-человечески? — труп, стоящий вверх ногами! Смешны люди! — сказал в уме своим мыслям Запальцев, — даже в убийстве стараются соблюсти некоторые приличия. А вот привяжу к голове и торчи пятками вверх, призрак!
Катер нёсся между островами, вокруг — никого, пустая вода. А место глубокое, судоходное, вон торчит бакен, обозначающий глубину. Здесь тому и быть.
Моторы взвыли и заглохли. Оба сразу.
Вот ещё! — воскликнул Запальцев. — В технике разбираешься?
На уровне велосипеда.
Ладно, будешь помогать. Видишь вон тот тросик? Тяни его.
Вот этот?
Да. Тяни.
Неделин тянул тросик, который совершенно ни к чему было тянуть, а За пальцев давал моторам холостые обороты, моторы выли, исходя синим дымом.
Сильнее! — крикнул Запальцев.
Неделин старался — согнувшись над моторами, стоя спиной к Запальцеву. Надо сделать всего три движения: рывком вынуть из уключины весло, размахнуться, ударить. Три секунды. Ну пять.
Обеими руками тяни! — крикнул Запальцев. (Что бы не обернулся, чтобы весь ушёл в свой идиотский ТРУД.)
Раз! — вынул весло. Два! — занёс над затылком Неделина. Три
Не обоими, а обеими! — сказал Неделин. — Неужели Елена…— и обернулся, почувствовав странную тишину за спиной.
Что Елена? — спросил Запальцев. держа весло над головой Неделина.
Разве она тебя не поправляет? Она не любит, когда неправильно говорят, изумлённо произнёс Неделин.
Бить, конечно, надо было ребром весла, но Запальцев ударил плашмя — для того, чтобы не было крови? — или пожалел? пожалел сделать слишком больно до того, как утопить?
Неделин поднял руки, но не успел подставить их под удар — весло стукнуло и соскочило с головы вбок. Неделин сел на борт, лицо исказилось от боли. Запальцев, мучаясь от вида этой боли — на лице, которое ему так знакомо, на своём бывшем лице! — второй раз занёс весло и ударил плашмя, сбоку, сшибая Неделина в воду и недоумевая, зачем он это делает.
Глава 45
Всплеск — и тело скрылось в воде. Неделин, бросив весло, подскочил к борту, вцепился в тело руками, оно шевелилось безвольно, безжизненно. Он повернул лицом вверх, глаза Запальцева были закрыты. Что ж делать-то, Господи. Оглядевшись, Неделин увидел моток верёвки, обвязал этой верёвкой Запальцева под мышками, потянул на себя, но мало чего добился, тело только чуть поднялось из воды. Неделин привязал верёвку — пусть будет пока хотя бы в таком положении, — схватил весло и попытался приподнять Запальцева, действуя веслом, как рычагом, подсовывая весло под верёвку. Ещё немного, ещё — и вот уже голова на уровне борта, плечи на уровне борта, Неделин перехватил и, упираясь ногами, изо всех сил потащил страшно тяжёлое тело. Наконец эта масса тяжело перевалилась через борт, грохнулась на дно лодки, скорёжившись между сиденьями. Неделин стал делать искусственное дыхание: нажимать на грудь, дышать в рот, разводить и сводить руки. Хлынула изо рта вода, Запальцев что-то промычал.
Всё в порядке! — закричал Неделин. — Всё в по рядке, дорогой ты мой! Ты жив!
Сволочь! — прохрипел Запальцев.
Сволочь, сволочь, как и ты! — бодро успокоил его Неделин. — Не надо было нападать, голубчик. Надо было честно обменяться!
Отдай! — Запальцев схватил его вялыми руками и попытался трясти. — Отдай, всё равно тебе не жить!
Ну знаешь ли! Я ведь и к рыбам могу отправить. мотор вон к ногам привяжу и будешь на дне стоять, пароходам честь отдавать. Так что лучше не рыпайся.
Не хочу, — сказал Запальцев.
Стыдно! — сказал Неделин. — Каждый должен отвечать за себя; а так, чтобы я не я и рожа не моя, — нет, брат, не выйдет!
Ты ещё мне мораль читать будешь, сука рваная? Действительно, подумал Неделин, с его стороны морализаторство вовсе неуместно. Но вот потянуло же что-то за язык.
Как этой дурой управлять? — спросил он. — Или сам домой отвезёшь?
Запальцев прочухался, и в его голове первым делом зашевелились конкретные мысли.
Учти, всё перепишешь на моё имя. Дачу, машину, катер. Нет, на моё имя нельзя, меня ищут. На другое лицо.
Ладно.
Все кооперативные дела тоже передашь мне, то есть они у меня и останутся.
Тоже через другое лицо?
Тоже. Леночке сделаешь какую-нибудь гадость, чтобы она тебя разлюбила. А я её опять подхвачу.
Я попробую. То есть я просто удалюсь от всего.
Скотина ты.
Не ругайся. Это — игра природы…
Глава 46
Вечер.
Жена ставит перед Неделиным тарелку с ужином: макароны и две котлеты. Говорит про ужасные времена, даже макароны трудно достать, а котлеты, извини уж, из готового фарша, купленного в кулинарке, да и то по случаю, всё исчезает, всё, — не очень противно?
Нормально, говорит Неделин.
Елена про что-то рассказывает, он не слушает, зная, что и для неё самой это исполнение ритуала, надо ведь как-то, надо ведь что-то, надо жить.
Она говорит, а сама кладёт перед ним газету, он ведь всегда ел с книгой или газетой. Неделин делает вид, что читает, но на самом деле читать давно уже не может, ничего не может читать в газете: ни
