главным образом для межпланетников, поэтому тридцать исследовательских групп из сорока семи направлялись на Луну и на другие планеты. Остальные семнадцать должны были работать на Земле.
- Хорошо, - медленно проговорил Сидоров.
Он надеялся, что ему все же дадут межпланетную группу, хотя бы лунную. Ему казалось, что у него много шансов, потому что он давно не чувствовал себя так хорошо, как последнее время. Он был в отличной форме и надеялся до последней минуты. Но Фишер почему-то решил иначе, и нельзя даже поговорить с ним по-человечески, потому что в кабинете торчат какие-то незнакомые с постными физиономиями. «Вот так приходит старость», - подумал Сидоров.
- Хорошо, - повторил он спокойно.
- Северокурильск уже знает, - сказал Фишер. - Конкретно о месте испытаний договоришься в Байкове.
- Где это?
- На острове Шумшу. Административный центр Шумшу. - Фишер сцепил пальцы и стал глядеть в окно. - Сермус тоже остается на Земле, - сказал он. - Он поедет в Сахару.
Сидоров промолчал.
- Так вот, - сказал Фишер. - Я уже подобрал тебе помощников. У тебя будут двое помощников. Хорошие ребята.
- Новички.
- Они справятся, - быстро сказал Фишер. - Они хорошо подготовлены. Хорошие ребята, говорю тебе. Один, между прочим, тоже был Десантником.
- Хорошо, - безразлично сказал Сидоров. - У тебя все?
- Все. Можешь отправляться, желаю удачи. Твой груз и твои люди в сто шестнадцатой.
Сидоров пошел к двери. Фишер помедлил и сказал вдогонку:
- И возвращайся скорее, камрад. У меня есть для тебя интересная тема.
Сидоров притворил за собой дверь и немного постоял. Потом он вспомнил, что лаборатория 116 находится пятью этажами ниже, и пошел к лифту.
Яйцо - полированный шар в половину человеческого роста - стояло в правом углу лаборатории, а в углу слева сидели два человека. Когда Сидоров вошел, они встали. Сидоров остановился, разглядывая их. Им было лет по двадцать пять, не больше. Один был высокий, светловолосый, с некрасивым красным лицом. Другой пониже, смуглый красавец испанского типа, в замшевой курточке и тяжелых горных ботинках. Сидоров сунул руки в карманы, привстал на цыпочки и снова опустился на пятки. «Новички», - подумал он и ощутил вдруг приступ такого сильного раздражения, что сам удивился.
- Здравствуйте, - сказал он. - Моя фамилия Сидоров.
Смуглый показал белые зубы.
- Мы знаем, Михаил Альбертович. - Он перестал улыбаться и представился: - Кузьма Владимирович Сорочинский.
- Гальцев Виктор Сергеевич, - сказал светловолосый.
«Интересно, кто из них был Десантником, - подумал Сидоров. - Наверное, этот испанец, Кузьма Сорочинский». Он спросил:
- Кто из вас был Десантником?
- Я, - ответил светловолосый Гальцев.
- Дисциплина? - спросил Сидоров.
- Да, - сказал Гальцев. - Дисциплина.
Он посмотрел Сидорову в глаза. У Гальцева были светло-голубые глаза в пушистых женских ресницах. Они как-то не шли к его грубому красному лицу.
- Что же, - сказал Сидоров. - Десантнику надлежит быть дисциплинированным. Любому человеку надлежит быть дисциплинированным. Впрочем, это не мое мнение. Что вы умеете, Гальцев?
- Я биолог, - сказал Гальцев. - Специальность - нематоды.
- Так, - сказал Сидоров и повернулся к Сорочинскому. - А вы?
- Инженер-гастроном, - громко отрапортовал Сорочинский, снова показывая белые зубы.
«Прелестно, - подумал Сидоров. - Специалист по червям и кондитер. Недисциплинированный Десантник и замшевая курточка. Хорошие ребята. Особенно этот горе-Десантник. Спасибо вам, товарищ Фишер, вы всегда обо мне заботитесь». Сидоров представил себе, как Фишер, придирчиво и тщательно отобрав из двух тысяч добровольцев состав межпланетных групп, посмотрел на часы, посмотрел на списки и сказал: «Группа Сидорова. Курилы. Атос - человек деловой, опытный человек. Ему вполне достаточно троих. Даже двоих. Это же не на Меркурий, не на Горящее Плато. Дадим ему хотя бы вот этого Сорочинского и вот этого Гальцева. Тем более что Гальцев тоже был Десантником».
- Вы подготовлены к работе? - спросил Сидоров.
- Да, - сказал Гальцев.
- Еще как, Михаил Альбертович, - сказал Сорочинский. - От зубов отскакивает!
Сидоров подошел к Яйцу и потрогал его прохладную полированную поверхность. Потом он спросил:
- Вы знаете, что это такое? Вы, Гальцев.
Гальцев поднял глаза к потолку, подумал и сказал монотонным голосом:
- Эмбриомеханическое устройство МЗ-8. Механозародыш, модель восьмая. Автономная саморазвивающаяся механическая система, объединяющая в себе программное управление МХФ - механохромосому Фишера, систему воспринимающих и исполнительных органов, дигестальную систему и энергетическую систему. МЗ-8 является эмбриомеханическим устройством, которое способно в любых условиях на любом сырье развертываться в любую конструкцию, заданную программой. МЗ-8 предназначен…
- Вы, - сказал Сидоров Сорочинскому.
Сорочинский отбарабанил:
- Данный экземпляр МЗ-8 предназначен для испытания в земных условиях. Программа стандартная, стандарт шестьдесят четыре: развитие зародыша в герметический жилой купол на шесть человек, с тамбуром и кислородным фильтром.
Сидоров посмотрел в окно и спросил:
- Вес?
- Примерно полтора центнера.
Разнорабочие экспериментальной группы могли всего этого и не знать.
- Хорошо, - сказал Сидоров. - Теперь я сообщу вам то, чего вы не знаете. Во-первых, Яйцо стоит девятнадцать тысяч человеко-часов квалифицированного труда. Во-вторых, оно действительно весит полтора центнера, и там, где понадобится, вы будете таскать его на себе.
Гальцев кивнул. Сорочинский сказал:
- Будем, Михаил Альбертович.
- Вот и прекрасно, - сказал Сидоров. - Вот сразу и начинайте. Катите его к лифту и спустите в вестибюль. Затем отправляйтесь на склад и получите регистрирующую аппаратуру. Затем можете идти по своим делам. Явитесь со всем грузом на аэродром к десяти вечера. Попытайтесь не опоздать.
Он повернулся и вышел. Позади раздался тяжелый гул: группа Сидорова приступила к выполнению первого задания.
На рассвете грузо-пассажирский стратоплан сбросил птерокар с группой над Вторым Курильским проливом. Гальцев с большим изяществом вывел птерокар из пике, осмотрелся, поглядел на карту, поглядел на компас и сразу отыскал Байково - несколько ярусов двухэтажных зданий из белого и красного литопласта, охвативших полукругом небольшую, но глубокую бухту. Птерокар, выворачивая жесткие крылья, приземлился на набережной. Ранний прохожий (юноша в тельняшке и брезентовых штанах) объяснил им, где находится управление. В управлении дежурный администратор острова, он же старший агроном, пожилой сутулый айн, встретил их приветливо и пригласил к завтраку.
Выслушав Сидорова, он предложил на выбор несколько невысоких сопок у северного берега. Он говорил по-русски довольно чисто, только иногда останавливался посередине слова, как будто не был
