придает никакого значения рекламе, которая, как известно, для того и существует, чтобы изменять и совершенствовать вкусы населения. Представитель комбината напоминал, что ни один новый пищевой продукт не может быть запущен в распределительную сеть без апробации Академии Здравоохранения. (Выкрики из толпы генетиков: «Консерваторы от пищеварения!», «Общество друзей аппендикса!») Представитель комбината разводил руками и всем своим видом показывал, что ничем не может помочь. Выкрики переходили в глухое ворчание и вскоре замолкали: авторитет Академии Здравоохранения был громаден. Затем представителя комбината вели по лабораториям, чтобы показать «кое-что новенькое». Представитель комбината бледнел, отшатывался и требовал клятвы, что «все это» совершенно несъедобно. В ответ ему давали на дегустацию мясо, которое не требовало специй, мясо, которое не нужно было солить, мясо, которое таяло во рту, как мороженое, спецмясо для космонавтов и ядерных техников, спецмясо для будущих матерей и даже мясо, которое можно было есть сырым. Представитель комбината дегустировал, восхищенно кричал: «Вот это хорошо! Вот это славно!» - и требовал клятвы, что «все это» выйдет из области эксперимента уже в следующем году. Совершенно успокоившись, он прощался и уезжал, а через месяц все начиналось сначала.
Собранная за день информация окрылила Поля и внушила ему уверенность в том, что здесь есть чем заняться. «Для начала я пойду в кибернетисты, буду пасти коров, - рассуждал Поль, сидя на открытой веранде кафе и рассеянно глядя на стакан газированной простокваши. - Половину кибердворников выгоню в поле. Пусть ловят мух. По вечерам буду заниматься с генетиками. Хорошо, если бы Ирина оказалась генетиком. Меня бы, конечно, прикрепили к ней. Каждое утро я посылал бы ей кибера с букетом цветов. И каждый вечер». Поль отпил простокваши и посмотрел вниз, на черное поле за рекой. Там уже слабо зеленела молодая травка. «Хитроумно! - подумал Поль. - Завтра киберы повернут стадо и погонят обратно. Вот они, челночные пастбища. Однако рутина, не вижу новых принципов. Мы с Ириной выведем коров, которые будут жрать землю. Как дождевые черви. Вот будет весело! Вот только Академия Здравоохранения…»
На веранду, шумно споря о смысле жизни, ввалилась большая компания и сразу принялась сдвигать столики. Кто-то бубнил:
- Человек умирает, и ему все равно - наследники, не наследники, потомки, не потомки…
- Это быку Миколаю Второму все равно…
- При чем здесь бык? Тебе тоже все равно! Ты ушел, исчез, растворился… Тебя нет, понимаешь?…
- Погодите, ребята… В этом своя логика, конечно, есть. Смысл жизни интересует только живых.
- Интересно, где бы ты был, если бы твои предки рассуждали так же. До сих пор сошкой бы землицу ковырял…
- Вздор! При чем здесь смысл жизни? Это просто закон развития производительных сил…
- А при чем здесь закон?
- А при том, что хочешь ты или не хочешь, а производительные силы развиваются. За сохой пришел трактор, за трактором - кибер…
- Ладно, пусть потомки ни при чем. Но, значит, были люди, смысл жизни которых состоял в том, чтобы придумать трактор?
- Что вы путаете? Что вы все время путаете? Речь не о том, зачем каждый отдельный человек живет, а зачем существует человечество! Вы ничего не поняли и…
- Это ты ничего не понял!
- Слушайте! Меня послушайте! Крестьяне! Я вам все сейчас объясню… Ау!
- Дайте, дайте ему сказать!
- Это вопрос сложный. Сколько люди существуют, столько они спорят о смысле своего…
- Короче!
- …о смысле своего существования. Во-первых, потомки здесь ни при чем. Жизнь дается человеку независимо от того, хочет он этого или нет…
- Короче!
- Ну, тогда сам и рассказывай.
- Правда, Алан, давай короче.
- А короче - вот: жить интересно, потому и живем. А кому не интересно - вон в Снегиреве фабрика удобрений…
- Так его, Алан!
- Нет, ребята… В этом своя логика тоже есть…
- Это кухонная философия! Что значит «интересно», «не интересно»? Зачем мы - вот вопрос!
- А зачем смещение перигелия? Или закон Ньютона?
- Самый дурацкий вопрос - это «зачем». Зачем солнце восходит на востоке?
- Во-во! Один дурак ставит этот вопрос, чтобы поставить в тупик тысячу мудрецов.
- Дурак? Я такой же дурак, как и вы мудрецы…
- Да бросьте вы, поговорим лучше о любви!
- «Любовь - что такое! И что такое - любовь?»
- Зачем любовь - вот вопрос! А, Жора?
- Знаете, крестьяне, вот смотришь на вас в лаборатории - люди как люди. А как начнется философия… Любовь, жизнь…
Поль взял свой стул и втиснулся в компанию. Его узнали.
- А! Странник! Странник, что такое любовь?
- Любовь, - сказал Поль, - это специфическое свойство высокоорганизованной материи.
- Зачем организованной и зачем материи - вот вопрос!
- Да будет вам…
- Странник, новые анекдоты есть?
- Есть, - сказал Поль. - Только неостроумные.
- Мы сами неостроумные…
- Пусть расскажет. Расскажи мне анекдот, и я скажу, кто ты.
Поль сказал:
- Один кибернетист (смех) изобрел предиктор, машину, которая предсказывает будущее, этакий агрегат в сто этажей. И задал он для начала предиктору вопрос: «Что я буду делать через три часа?» Предиктор жужжал до утра, а потом сообщил: «Будешь сидеть и ждать моего ответа».
- Да-а, - сказал кто-то.
- Что - да? - сказал Поль хладнокровно. - Сами просили.
- Слушайте, крестьяне, почему все эти киберанекдоты такие дубовые?
- Главное - зачем? Вот вопрос!
- Странник! Как тебя зовут, странник?
- Поль, - пробормотал Поль.
На веранду вышла Ирина. Она была красивее всех девушек, сидящих за столом. Она была так красива, что Поль перестал слышать. Она улыбнулась, что-то сказала, кому-то махнула рукой и села рядом с длинноносым Жорой, и Жора сейчас же наклонился к ней и что-то спросил, наверное: «Зачем?» Поль отдышался и заметил, что сосед справа плачет ему в жилетку:
- Мы просто еще не умеем, не научились. Сашка никак этого не может понять. Такие вещи рывками не делаются…
Поль наконец узнал соседа - это был Вася, человек со скучным голосом, тот самый Вася, с которым они купались в полдень.
- …Такие вещи не делаются рывками. Мы даже не приспосабливаем Природу - мы бьем ее вдребезги.
- А… э-э-э… о чем, собственно, речь? - спросил Поль осторожно. Ему было совершенно непонятно, когда и откуда появился Вася.
- Я же говорю, - терпеливо сказал Вася, - перестраивать живой организм, не меняя
