не случилось. И если даже Киберобъединение пошло на то, чтоб заделать соларитов однополыми — чего такого? В конце концов у мужиков и мускульная сила побольше, и выносливость. И вообще они принципиальнее.
— Кац, во-первых, я по части секса только… скажем, с работницами, так что уймись. Во-вторых, насколько мне известно, у солариток нет того, что висит между ног у мужиков, и имеется все то, что женщине полагается для этого дела.
— Ты имеешь ввиду — для траханья? Смешной ты и слегка умственно отсталый. Яички пропадают, а могучие сиськи и прочая женская амуниция образуется за счет нейтрализации кое-каких мужских гормонов и небольших операций, которые проводят нанодоктора еще во младенчестве. В первый раз номер с изготовлением эрзац-баб был проделан во время подавления Бен-Беллы, затем в более мягкой так сказать форме продолжен с соларитами… Ах как я рада, что тебя миновала и соларитская любовь, и соларитское эрзац-девичество. — Неожиданно Кац подмигнула. — — А вот еще одна приятная новость. Данилов, расслабь сфинктер и выпусти пар через клапан. Этот встречный борт нас вызывает, но совсем не на той частоте, что вохра.
Кажется, это ребята, удравшие с Ио. В смысле, зеки.
— Конечно же, они собираются дружить с тобой. Все вы, уголовники, заодно. — откровенно насупившись произнес особист.
— Ошибаешься, Данилов. Это далеко не те зеки, которые сидели в Воркуте. Если к нам летят суки Харденберга или Аль-Касима, то скорее всего они меня прикончат с особой жестокостью, а тебя просто выбросят в космос. Бригада Зонненфельда далеко не всем нравится. Да и вообще зачем мы нужны беглым уркам в живом виде?
— А если удрать?
— Удрать невозможно, да и не нужно. Поскольку эти урки -наша единственная надежда на спасение. И вообще ты не возражал, когда я включила передатчик. Ты, скорее всего, хотел этого. Он был тебе больше нужен чем мне.
Можно было согласиться с ее словами и понадеяться.
Но когда мусорщик состыковался с катером и Данилов увидел «спасение» воочию, надежды его погасли в прах. Да и Кац приуныла.
Через стыковочный люк в кабину просунулась совершенно безволосая, но морщинистая словно бы чешуйчатая голова с сопливым носом-пуговкой, да еще вся сизого цвета, посмотрела взглядом ящерицы и прошипела через прорезь, мало напоминающую рот:
— Несите свои потрохи к нам. Оружие сдать мне. Мнения, возражения?
Данилов и Кац переглянулись, а голова снова прошипела.
— Если есть возражения, мы быстро наедем на вашу жестянку катером. Чмок и нету.
Это звучало убедительно.
— Было плохо, стало еще лучше, — пробормотала Кац.
Она и Данилов протянули импульсник и термонож, навстречу выдвинулась синяя отечная складчатая рука с тремя пальцами и как будто без суставов. И мигом выдернула оружие.
— И не вздумайте шалить. А то мигом… Убить кого-нибудь охота. — поделился новый знакомый.
Кац и Данилов вступили на борт катера.
И первое, что шибануло в нос — это вонь. На космических кораблях частенько пованивает, то ионообменка шалит, то какая-нибудь гадость протекает. Но здесь пахло зверями, и даже не млекопитающими, а какими-то рептилиями.
Из четверых уголовников один по своему происхождению был сильно специализированным клоном, двое являлись какими-то совершенно разбалансированными мутантами, тоже с признаками специализации, и один оказался умеренным клоном вроде Данилова, но с совершенно ненормальным взглядом, шныряющим туда-сюда. Все они были в язвах, болячках, отеках и совершенно диких глубоких татуировках, состоящих из вживленного под кожу оптоволокна. Все имели отвратные наросты и наплывы соединительной ткани — из-за неряшливого применения онкогенов для регенерации. И все наставили оружие на пленников.
— И угораздило же вас повстречать именно нас, невезучие вы. А я сегодня вообще встал не с той ноги, с костяной.-'посочувствовал' умеренный клон, похоже что предводитель.-Жалко мне тебя, женщина, мы люди с очень большим потенциалом в члене. Мои ребятишки за время отсидки отрастили болты на полметра, а у меня вообще метровый.
— Я смотрю, ты любишь колбасу, — Кац старалась не теряться.-Сосредоточься и послушай — я неформалка и мои кореша в ту же масть. У меня на пару с этим усатым гражданином случились кое-какие неприятности. Но у тебя они, похоже, еще больше. Ты окажешь нам небольшую услугу, а я вытащу вас всех из говна и остаток жизни вы проведете, скажем, на Крыме-4, потягивая ананасовый сок из вазы и развлекаясь с телками любого размера и калибра. Не злобствуй попусту, пахан, болячки твои еще заживут и пищеварение наладится.
— Ты смелая девочка, — сказал пахан, — я даже вижу, что неформалка, хотя твой парень больше похож на мента.
— Он скупщик редкозема, и работает налево, но ему надо иметь протокольную рожу. А я — Кац, из чистильщиков, ну в общем помаленьку приходится делать разную работенку.
— Так чего ж ты, прекрасная чистильщица-вытиральщица, вместе с этой «протокольной рожей» делаешь возле Юпитера?-демонстративно захрипел главный. Его глазки не переставали шнырять и бегать, задерживаясь даже на пленниках едва ли на полсекунды. Данилов вспомнил, что это один из симптомов «свиного бешенства» — болезни, передаваемой вместе со свиными ксенотрансплантантами, печенью там или сердцем. В лагерях ею награждают, в лагерях ее залечивают, но избавиться от нее можно только после замены свиных органов на человеческие. Так что мужик этот, на ментовском жаргоне, — «поросенок».
— Ну… короче мы с ним немножко набедокурили в зоне Весты, и решили дать деру. Кое-какой транспорт летел на «Медузу», а мы присоединились зайчиками. У радиатора, то есть у второго теплообменника, местечко укромное нашлося, ни жарко ни холодно, там и спрятались. А с «Медузой» что-то неладное, похоже что ее сцапал некий вертлявый вирус, в смысле подселился в кибероболочку, вот станция и ухнула на Юпитер. Ну, а мы с дружком спаслись на этом мусорном бачке. Он мне по системе управления вполне знакомый.
— Ой, как я много слышу брехни. Даже не знаю, что с вами сделать. — главный стал загибать пальцы. — В космос выкинуть?
Как-то неинтересно. Пшик и нету. Засунуть в двигатель? Это уж чересчур, а я все таки эстет. Отправить в шлюзкамеру и немножко поиграть с вакуумом? Об этом стоит подумать. Отдать тебя, молодка Кац, Марамою, а твоего дружка Сизому — на потеху?
Фантазии у них маловато, ввиду тяжелого детства, но забавляться они любят. То, что от вас затем останется, пара фунтов печенок-селезенок, спокойно поместится в маленький морозильник.
Это пожалуй да, но чуть позже.
Сизым прозывался тот морщинистый чешуйчатый лысый «хаотический мут». Он растянул мокрую прорезь своего рта в подобие улыбки, агрессивно шмыгнул сопливым носом и игриво подмигнул Данилову, который тщетно пытался контролировать себя по методу Раджасекара. Марамоем же был явно сбрендивший клон со следами специализации, наверное из шахтеров, который не вынимал сухую руку из штанов. Его взгляд, в отличие от пахана, тяжело застыл в некой никому неизвестной точке. А череп у экс-шахтера «скреплялся» скобами и штифтами после какой-то тяжелой травмы.
Казалось даже, что башка у него собрана из деталей детского конструктора.
— Зовут меня, кстати, Ахмед Фитингоф. — представился главный.-Так что вы уже знаете как, ко мне обращаться в своих молитвах. Я — здесь господь. Кто это еще не понял? Я больше тебе говорю, мент, или кто ты там. Твоя-то подружка, судя по всему, куда как сообразительная. А тебе, похоже, надо еще мозги простимулировать грязным сверлом.
— Я тебя понял…
— Добавляй «господь».
— Я тебя понял, господь.
