вниз. Брошенный в нее осколок льда шлепнулся в жидкость. В колодце была вода, возможно сообщающаяся с океаном. Вода не замерзала и поттапливала лед из-за своей насыщенности аммиаком.
Данилов так задумался о глубинах европейского океана у себя под ногами, что только пронзительный голос Кац вывел его из состояния глубокой тоски.
— Ау, Данилов. Чтобы избавиться от хвоста, нам нужно спешно перебежать на кластеры, неучтенные официальной картой размещения записей «$F система контроля записей, потомок ФАТ». Иначе дезинфекторы быстро наведут на нас бобров Чужого. Кроме того, мы там скорее свяжемся с нужным человеком. Он уже оставил свою метку.
— Ну и где эти новые кластеры? — поинтересовался Данилов.
— Туда нет прямого пути. Триста метров не только сплошного льда, но еще и с каменными вкраплениями — нам не прорубиться никакими импульсниками.
— Значит…
— Значит спустимся в океан и пройдем по нижней границе ледяной коры,-предельно просто сказала Кац.
— Ну уж нет, — взвыл Фитингоф. — Если я чего боюсь, так это именно европейских пучин. Пошли отсюда, Данилов, брось эту свихнувшуюся полубабу-полумужика и уже через несколько часов мы будем приятно отдыхать в компании крутых гейш вот с такими сиськами. У меня есть кое-что в заначке. Доберемся до платформы Чужого, там подмажем кое-кого…
— Косая будет у тебе гейшей, — сказала Кац стальным голосом.-Фитингоф, могу тебе сейчас сообщить, что ты смертельно болен. Я незаметно просканировала тебя. Помимо «свиного бешенства» еще и гепатит Икс. Тебе нужна не просто операция, а отличная операция.
Не только замена почек и печени и трети мозга, но и клеточная чистка по всему организму. Ни во время суда, ни в тюремной больнице тебе ничего такого не сделают. У коммунаров на этот случай имеется клон с запасными органами и помощь светил мировой медицины, а у тебя что? Немножко амбиций, которые дерьма не стоят.
Данилову сейчас даже стало жалко мерзкого Ахмеда, столько пережить, выбраться из ада и вот тебе на. Все напрасно.
— Я не в курсе, кого и зачем ты ищешь, Кац, зато знаю, что мне не годятся твои цели и твои методы. — твердо высказался заплутавший особист. — Я не затем выкарабкался из соларитской дрисни, чтобы завязнуть в твоем бандитско-сектантском болоте.
Мне в другую сторону. Я иду к платформе. Я думаю, что договорюсь с Сысоевым.
— Ахмеда ты пожалел, Данилов. Ты себя пожалей. Еще когда мы с Блюм отловили тебя в Рыбсовхозе, я сделала тебе, чурбану обморочному, инъекцию кое-каких интеллекул прямо в мозг. А когда ты забавлялся с Гиперицией по протоколу «Интимэйт-3», в твоего джина юркнул модуль управления и прикрытия для них. Это мои интеллекулы едва не превратили на Весте твое хилую тушку в биобомбу. Они тебя обработали быстро и ловко, потому что все нужные для превращения клетки были заранее помечены кетоновыми маркерами. И вместо того, чтобы стать приставкой к Афродите, ты ударился в бега. Бежал бродяга с Сахалина звериной узкою тропой… Вообще это была надрывная история.
Гиперкомпьютер-союзник уже наблюдал за тобой и мы понадеялись на его помощь. Ну, а не спас бы он тебя, то и хрен с тобой… А еще мои интеллекулы влезли в твою капсулу Фрая и перекурочили ее. Теперь она левая и вместо того, чтобы сигналить Фюреру, маячит нам.
— А это-то зачем!? — заорал Данилов, чувствуя, что охотно готов запаниковать.
— Как «зачем»? Мы тебя выбрали и взяли под контроль, нормальная практика. Если ты переходишь на нашу сторону — все окей. Если продолжаешь искренне работать на Особый Отдел, то со временем тебя разоблачают свои же, ну и без разговорчиков — в аннигиляционную камеру. Мы к этому времени, считай уже получили достаточно информации, так что чихать. А теперь выбирай, малыш — сидеть одной задницей на двух стульях не выйдет, даже если она жирная.
Все, что сказала Кац, было голой отвратительной правдой. Ее интеллекулы сейчас выходили из подполья, возникали из кремнийорганических тканей капсулы Фрая и сигналили Данилову.
Тупой наномонитор высказывал большое удивление, что отдавалось большой печалью в даниловской душе.
— Ну ты и стерва, ну лахудра! Баба-яга с носом до подбородка!
Данилов захлебывался от бессильной ненависти, насколько это можно было в скафандре.
— Эй, не поперхнись. Неужто ты думал, что я стану с тобой чикаться? Блюм погибла, которая была мне больше, чем сестра. Ты же пока дерьмо на палочке и скорее всего им и останешься. А за «нос» ты мне в любом случае ответишь. Будет у тебя морковка вместо носа, попомни мои слова.
— Ну, Кац, золотко, не сердись. — произнес присмиревший Фитингоф елейным голоском. — Посуди сама, никто не знает, что творится в этом чертовом бардачном океане.
— Вряд ли, Ахмед, в последние семь лет до тебя доходили новости с научного фронта. Да, водичка в этом океане не совсем обычная.
Да, существуют малоисследованные предположительно животные формы, обзываемые Ипсилон и Зет, но, в целом, океан не представляет из себя ничего кошмарного. В него сотни раз погружались люди и автоматы.
— И сколько из них возвернулось назад? — откровенно заныл Фитингоф.
— Не знаю, как ты выжил на Ио, нытики обычно погибают первыми, чтобы не портить остальным настроение. — отрезала Кац будто мясницким ножом. — Короче, Данилов идет первым, потом я, следом ты, последний — дружище копченый Чипс. Мозговики и Марамой пока остаются здесь и отдают нам свои излишки дыхалки.
— Но мы быстро израсходуем весь свой кислород. Как потом выбираться наверх, цыпочка? — продолжил Фитингоф все тем же елейным голоском.
— Если не найдем то, что нужно, никакой кислород нам не понадобиться вовсе. Ищите тогда цианид калия. А если найдем, то этот кислород нам будут заливать во все дырки… Эй, Данилов, слюни подбери, не такая уж я плохая. Если бы мои интеллекулы не превратили тебя в биобомбу, то это бы обязательно сделали наноботы-надзиратели Фюрера, сидящие в тебе с самого младенчества. Причем довели бы дело до логического конца…
По нижней кромке ледяная кора Европы сильно бугрилась, кое-где получались настоящие купола с тоненьким резервуаром воздуха наверху. Правда, пол там все равно отсутствовал, так что путешественникам приходилось шествовать по потолку.
Скафандры здесь меньше забирали энергии на обогрев, но дышали сейчас первопроходцы даже активнее, чем на поверхности. Наверное от страха.
Навигацией в сетевом пространстве занималась Кац, задачей Данилова было прокладывать путь- дорожку в обычной ледяной реальности. Впрочем проекции сетевого пространства транслировались и ему.
— В этом льду хранится всякий хлам, полустертые черновые записи, — минут пять спустя сообщила Кац.
Данилов, совмещенный с джином, и сам видел эти руины, полуразвалившиеся коридоры, осыпавшиеся стены, обвалившиеся башенки, кругом ключи, замкИ, камень на ощупь холодный.
Заброшенная крепость-развалюха. Или даже помесь ветхой крепости с огромной коммунальной квартирой.
Иногда ему хотелось отпереть какой-нибудь замОк ключом-вездеходом и вломиться в тайный покой. А вдруг над Источником знания сидит там седобородый Арт Ин «$Fartificial intellect — искусственный разум».
Однако Кац всякий раз останавливала Данилова:
— Это все дрянь, мишура, следы коммунарского прожектерства.
Иной раз дорогу в сетепространстве размывало туманом, или камень словно становился жидким, или возникали какие-то расплывчатые, рваные и заодно грозные тени.
Но Кац твердо прокладывала трассу сквозь мглу, а на грозные тени просто махала рукой.
— Все это тряхомудие ничего не стоит. Все эти дерьмовые системы так называемой активной защиты только для дебилов страшны.
