с ветром и тем, что выжимают из «Отчаянного» всю возможную скорость. Они не могли не видеть, что «Луара» выигрывает гонку, но это их не волновало — они смеялись и шутили, глядя на нее. Они не догадывались об опасности, вернее, смотрели на нее сквозь пальцы. Они верили, что их спасет удачливость британского флота или неповоротливость французского. Или умение их капитана — если бы они не верили в него, то испугались бы куда сильнее.
Время поворачивать снова. Хорнблауэр выполнил маневр, и, только закончив его, заметил с удовлетворением, что совершенно забыл свою нервозность, так он увлекся.
— Мы быстро сближаемся, сэр, — все так же мрачно заметил Провс. В руках у него был секстан, и он только что замерил угол между направлением на верхушку мачты «Луары» и на ватерлинию.
— Я вижу это сам, спасибо, мистер Провс, — буркнул Хорнблауэр. При такой качке глазу можно доверять не меньше, чем любым инструментальным наблюдениям.
— Это моя обязанность, сэр, — сказал Провс.
— Я очень рад, что вы исполняете свои обязанности, мистер Провс. — Хорнблауэр произнес это таким тоном, как если бы сказал «ко всем чертям ваши обязанности», что тоже было бы нарушением Свода Законов Военного Времени.
«Отчаянный» мчался на север, не отклоняясь от своего курса. Шквал налетел на него, ослепив. Рулевые отчаянно налегали на штурвал, силой заставляя судно уваливаться под ветер при самых сильных порывах, и кладя штурвал к ветру, чтоб удержать судно круто, когда ветер отходил на румб. Налетел последний порыв, хлопая полами Хорнблауэрова сюртука. Он трепал штанины рулевых, так что непосвященный, взглянув, как рулевые размахивают руками и как треплются их штанины, решил бы, будто они танцуют какой-то странный ритуальный танец. Как обычно, стоило шквалу пройти, все глаза бросились отыскивать «Луару».
— Посмотрите! — завопил Буш. — Посмотрите, сэр! Мы его-таки обдурили!
«Луара» повернулась оверштаг. Она только что установилась на правом галсе. Французский капитан перехитрил сам себя. Он решил, что «Отчаянный» ждет шквала, чтоб повернуться, и поспешил его упредить. Хорнблауэр внимательно наблюдал за «Луарой», французский капитан наверняка вне себя от ярости, что так опростоволосился на глазах у команды. Это может повлиять на его дальнейшие решения, Это может даже заставить его нервничать. Если и так, пока он этого не проявил.
Он как раз собирался выбрать булини, но нашел быстрое и разумное решение. Чтобы еще раз повернуться оверштаг, ему пришлось бы выждать некоторое время на прежнем курсе, пока корабль наберет скорость. Вместо этого он использовал инерцию вращения, положил руль на подветренный борт, развернул судно через фордевинд, так что оно на мгновение подставило ветру корму и наконец легло на левый галс. Сделано это было хладнокровно и точно, но «Луара» значительно отстала.
— Целых два румба позади траверза, сэр, — сказал Провс.
— И его значительно снесло ветром, — добавил Буш.
Главный выигрыш, заключил про себя Хорнблауэр, наблюдая за «Луарой», состоит в том, что теперь возможным и желательным становится длинный галс к северу, необходимый для осуществления его плана. Он может достаточно долго идти левым галсом, не вызывая подозрений у французского капитана.
— Дайте ему немного спуститься под ветер, — крикнул Хорнблауэр рулевым. — Прямо руль!
Гонка возобновилась, оба судна неслись вперед, борясь с нестихающим ветром. Хорнблауэр видел, под каким диким углом наклонились мачты «Луары» — ее реи едва не касались воды. Он знал, что «Отчаянный» кренится точно так же, может быть, даже круче. Сама палуба, на которой он стоял, наклонилась под невероятным углом — Хорнблауэр гордился, что к нему так быстро вернулась привычка к качке. Он легко сохранял равновесие, выпрямив одну ногу, согнув другую и наклоняясь вбок, а затем выпрямляясь почти так же уверенно, как Буш. И морская болезнь немного отпустила — нет, какая жалость, что он о ней вспомнил — в этот же самый момент ему пришлось подавить спазм.
— Делая такие длинные галсы, мы даем ей шанс, сэр, — проворчал Провс, жонглируя подзорной трубой и секстаном. — Она быстро нас нагоняет.
— Стараемся, как можем, — ответил Хорнблауэр. Теперь в подзорную трубу он неплохо видел «Луару». Этим он и занялся, чтоб отвлечься от морской болезни. Когда он уже собирался опустить подзорную трубу, намереваясь дать глазам передохнуть, он увидел кое-что новое. Пушечные порты по подветренному борту, казалось, изменили форму. Продолжая смотреть, Хорнблауэр увидел, как из одного порта, потом из другого, потом по всему ряду высунулись пушечные дула. Невидимая орудийная прислуга налегала на тали, чтоб втащить громоздкие орудия по круто наклоненной палубе.
— Они выдвинули пушки, сэр, — сказал Буш. Он мог бы этого не говорить.
— Да.
Пока незачем следовать примеру «Луары». «Отчаянному» пришлось бы выдвигать пушки подветренного борта. Это увеличило бы крен, помешало бы идти круто к ветру. При таком крене шлюп мог бы черпануть воду открытыми портами. А кроме того, даже при самом высоком угле подъема, орудия почти все время будут наклонены вниз, и, как бы точно не рассчитывали время канониры, толку не будет.
Впередсмотрящие что-то кричали с фор-марса, потом один из них перелез на ванты и сбежал вниз.
— Почему не спускаешься по бакштагу, как пристало моряку? — спросил Буш, но Хорнблауэр его оборвал.
— В чем дело?
— Земля, сэр, — выговорил матрос. Он промок до нитки. Вода текла с него ручьями, и ветер тут же подхватывал капли.
— Где?
— На подветренной скуле, сэр.
— Сколько румбов? Матрос задумался.
— Все четыре будут, сэр. Хорнблауэр взглянул на Провса.
— Это должен быть Уэссан, сэр. Мы обойдем его с хорошим запасом.
— Я должен в этом убедиться. Вам лучше подняться на мачту, мистер Провс.
— Есть, сэр.
Провсу не повредит, если он проделает утомительный путь на марс.
— Скоро она откроет огонь, сэр, — сказал Буш, имея в виду «Луару», а не удаляющуюся спину Провса. — Пока у нас никаких шансов ответить. Быть может, на другом галсе, сэр.
Буш готов был драться со сколь угодно превосходящим противником, и не догадывался, что Хорнблауэр не намерен ложиться на другой галс.
— Посмотрим, когда время придет, — сказал Хорнблауэр.
— Она открывает огонь, сэр.
Хорнблауэр резко повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть клуб дыма, потом второй, третий и так далее по всему борту «Луары». Через секунду ветер развеял их. Это было все. Ни звука не донеслось против ветра, и даже не видно было, куда упали ядра.
— Большое расстояние, сэр, — заметил Буш.
— Что ж, он может потренировать орудийную прислугу, — сказал Хорнблауэр.
Он видел в подзорную трубу, как орудийные жерла исчезли в борту «Луары» — пушки вдвинули для перезарядки. Все было словно не взаправду: и бесшумный бортовой залп, сознание того, что «Отчаянный» под обстрелом, и мысль о том, что сам он в любую минуту может погибнуть вследствие удачного попадания.
— Я думаю, он надеется на удачное попадание, сэр, — сказал Буш теми же словами, которыми Хорнблауэр подумал, и это еще усилило ощущение нереальности.
— Естественно. — Хорнблауэр принудил себя ответить. Ему показалось, что голос его звучит со стороны.
Если французу не жалко пороха и ядер, он может стрелять и с такого расстояния, в надежде повредить такелаж «Отчаянного» и таким образом остановить его. Хорнблауэр понимал все это достаточно четко, но так, словно он смотрит на чьи-то чужие приключения.
На шканцы спустился Провс.
