табу и предрассудки и отделить их от действительных знаний; я старался... я действительно очень старался не забивать вам головы той иррациональной чушью, которую мне преподавали, называя ее образованием. Должно быть, я преуспел, иначе мы бы не оказались в такой ситуации. Но вот передо мной две современные молодые женщины, а я – старый дикарь, родившийся Бог знает когда, и у нас одинаковая наследственность. – Лазарус вздохнул. – Мне очень жаль.
Лорелея посмотрела на сестру, и обе встали.
– Сэр, можем ли мы рассчитывать, что вы извините нас?
– Что? И у вас нет возражений?
– Сэр, эмоциональные аргументы не допускают обсуждения. Что касается остального, зачем утомлять вас спором, когда вы сами все решили.
– Ну что ж... возможно, вы правы. Однако вы весьма любезно выслушали меня. И я хочу отплатить вам тем же.
– Это вовсе не обязательно, сэр. – Глаза сестер наполнились слезами, но они не обращали на это внимания. – Мы уверены в вашем уважении и в вашей – по-своему выраженной – любви. Можно ли нам идти?
Лазарус не успел ответить.
– Эй! – сказал компьютер. – Я хочу вставить слово!
– Дора!.. – попыталась остановить ее Лорелея.
– Не надо. Лор, я не могу молчать, когда члены моей Семьи изображают из себя дураков. Старичина-молодчина, разве Лор не сказала тебе, как они собирались обойтись с тобой в случае отказа? Мне это несложно сделать, не сомневайся.
– Дора, нам не нужна помощь такого рода. Мы с Лаз согласны с ним.
– Да, это так. Но вы не спросили моего мнения. А я не леди и никогда не была ею. Вот что, старичина-молодчина, ты знаешь – мне безразлично, что вы там друг с другом делаете, совсем безразлично... разве что забавно слышать, как вы урчите и взвизгиваете. Но ты скверно обошелся с моими сестрицами. Лор и Лаз говорили, что ты не можешь предпринять свое путешествие без их помощи. Однако они оказались порядочными. А вот я не порядочная, без моей помощи никто не может совершить путешествия во времени. Да если я объявлю забастовку, вы даже до Тертиуса не доберетесь. Или сумеете?
Лазарус мрачно ухмыльнулся.
– Опять мятеж! Адора, я тебя понимаю; ты можешь продержать нас здесь – где бы ни было это 'здесь' – до тех пор, пока мы не умрем с голоду. Много столетий назад я понял, что существо из плоти и крови хоть раз в жизни оказывается в таком беспомощном положении. Но, дорогуша, я не позволю тебе шантажировать меня. Мое решение твердо. Ты можешь помешать мне совершить путешествие во времени, но едва ли позволишь Лаз и Лор умереть с голоду. Тебе придется отвезти их домой.
– У, черт! Папуся, ты опять ведешь себя плохо. Ты самый настоящий изворотливый сукин сын! Ты это знаешь?
– Виновен, Дора, и в том и другом, – признал Лазарус.
– А вас. Лор и Лаз, самым наглым образом надули. Лор, он же вежливо предложил тебе высказать свои аргументы, а ты отказалась. Упрямая сучонка. – Дора, не забывайся. Веди себя прилично.
– А на хрен? Если вы трое ведете себя скверно. Просморкайтесь, садитесь и выкладывайте молодчине все. Он выслушает.
– Возможно, ты бы лучше справилась, – мягко проговорил Лазарус. – Садитесь, девочки, и поговорите со мной. Дора! Правь прямо, детка, и мы еще доберемся до порта.
– Так точно, командор! Но сперва надо разобраться с этими двумя глупыми сучонками. А?
– Попробую. Кто будет говорить на сей раз? Лаз?
– Все равно, – ответила Ляпис Лазулия. – Я буду говорить за нас обеих. Не сердись на Дору. Как только она поймет, что мы согласны с твоим решением, она перестанет вести себя так беспардонно.
– Ах ты так предполагаешь? Уточни-ка, Лаз, – иначе мы окажемся в Доброй Пристани скорее, чем ты успеешь сказать 'псевдобесконечность Либби'.
– Пожалуйста. Дора, позволь мне поговорить с братом.
– Только не забудь сказать ему все – иначе я расскажу ему о том, что здесь происходило еще за год до того, как он объявил вас взрослыми. Лазарус заморгал, обнаруживая признаки интереса.
– Ну-ну! Итак, вы затеяли поход на меня?
– Когда мама Иштар провозгласила нас взрослыми, только ты отказывался это признать.
– Ммм... понял. Хотите, я расскажу вам о том, что случилось со мной в юности на церковной колокольне?
– Едва ли нам захочется слушать, братец. Может быть, ты сперва выслушаешь нас?
– Да. Мы с Дорой помолчим.
– Позволь прежде всего сказать, что мы не намереваемся просить у Иштар помощи и прибегать к банку спермы. Существуют и другие возможности, против которых ты едва ли станешь возражать. Например, тот способ, с помощью которого мы были рождены. Я вполне могу выносить имплантированный клон из моих собственных тканей. Лор – тоже. Мы можем и обменяться клонами – по причинам чисто сентиментальным, поскольку наследственность у нас идентична. Как по-твоему, есть в этом что-нибудь скверное? С генетической или эмоциональной точки зрения? Или с любой другой?
– Ммм... нет. Конечно, необычный способ, но вы вправе пойти на это.
– Не менее легко – поскольку Иштар до сих пор располагает твоими живыми тканями – клонировать тебя самого. Тогда мы с Лорелеей родим идентичных близнецов, и каждый из них будет Лазарусом Лонгом с точностью до гена, – за исключением лишь твоего несравненного жизненного опыта. Это для тебя допустимо?
– Хмм. Подожди-ка минутку! Дай подумать.
– Позволь добавить, что данный вариант считается у нас запасным – на тот случай... если ты все- таки погибнешь. Или не вернешься.
– Попрошу не хлюпать. Но если я умру, мнение мое будет безразлично, не так ли?
– Конечно, потому что, если этого не сделаем мы, Иштар поместит твой клон в кого-нибудь еще, скажем, в себя, воспользовавшись помощью Галахада. Но прежде чем делать это, мы с Лорелеей Ли хотели бы получить твое благословение.
– Ммм... значит, когда я умру... Ну ладно, о'кей. О'кей, получайте мое благословение. Одно скажу...
– Что, братец?
– Покруче с этим бесенком... или бесенятами. Сам я был в детстве совершенным сквернавцем. Любая из вас в том же возрасте доставляла хлопот за шестерых, по я был еще хуже. И если вы с самых первых дней не установите, кто здесь хозяин, он... они... я, черт побери... я задам вам столько забот, что вы жизни не возрадуетесь.
– Мы попытаемся справиться с... тобой, Лазарус. Кроме того, мы, к счастью, хорошо представляем, каким именно окажется этот сукин сын.
– М-да.
– Дело в том, братец, что ты испортил нас... и нам будет трудно не испортить тебя. Но мы запомним совет. Только хочется напоследок спросить тебя еще кое о чем, чтобы покончить с генетикой. Сколько же у тебя было детей?
– Хм... Пожалуй, чересчур много.
– Ты точно знаешь, сколько их у тебя было, мы – тоже. С точки зрения статистики, число заметное. Так сколько же среди них было дефективных?
– Ммм... о таких я не слыхивал.
– Совершенно верно. Таких у тебя не было. Иштар специально это проверила, а Джастин подтвердил архивными данными. Брат, не знаю, как часто такое случалось в двадцатом столетии по григорианскому календарю, однако ты обладаешь безукоризненной генной картой. Как, впрочем, и мы.
– Подождите минутку, я не слишком в ладу с современной генетикой, однако...
– ...Однако Иштар знает свое дело. Или ты собираешься оспаривать ее мнение? Мы с Лор во всем
