поговорить с Человеком с Марса, но никому это еще не удалось. Поэтому мы с тобой поступили бы не слишком благоразумно, если бы вышли из больницы вместе.
– Ну и что из того, что вместе? Я же не Человек с Марса.
– Конечно, нет, – Бен посмотрел на Джилл. – Но ты поможешь мне с ним встретиться. Именно поэтому я за тобой и не заехал.
– Бен, ты, наверное, на солнце перегрелся. Там вооруженная охрана. – Мы все продумаем.
– О чем тут думать?
– Погоди, давай сначала поедим.
– Наконец-то ты заговорил разумно. А ты не разоришься окончательно?
Ты ведь на мели.
Кэкстон нахмурился.
– Джилл, я не рискну войти в ресторан ближе, чем где-нибудь в Луисвилле. На этой колымаге мы доберемся туда не раньше, чем через два часа. Поэтому давай пообедаем у меня.
– …сказал паук мухе. Бен, я устала и не могу бороться.
– А тебя никто об этом и не просит. Честное благородное.
– Тогда нам вообще не о чем говорить. А, впрочем, поехали, честный-благородный…
Кэкстон стал нажимать на кнопки, и такси, кружившее на месте, направилось к отелю, где жил Бен.
– Сколько времени тебе нужно, чтобы пропитаться ликером? – спросил Бен, набирая номер телефона. – Я закажу бифштекс.
Джилл спросила:
– Бен, в твоем хлеву есть собственная кухня?
– Есть. Ты хочешь, чтобы я сам поджарил тебе бифштекс?
– Я поджарю. Дай мне трубку.
Джилл стала делать заказ, оглядываясь на Бена и проверяя, согласен ли он. Такси приземлилось на крыше отеля, и они спустились в номер Бена. Номер был старомодный, с живым газоном в гостиной. Джилл сняла туфли и прошлась по траве.
– Здорово-то как, – вздохнула она, – ноги устали.
– Садись и отдыхай.
– Нет, я хочу еще по траве походить, чтобы на завтра хватило.
– Как хочешь, – Бен ушел в столовую и стал смешивать напитки.
Вскоре Джилл тоже занялась хозяйством. Она достала из лифта бифштекс-полуфабрикат с картофелем и салатом, поставила салат в холодильник и собралась разогревать картофель и жарить мясо.
– Бен, здесь что, нет дистанционного управления?
Бен подошел к плите и повернул выключатель.
– Тебе придется готовить на открытом огне. Не боишься?
– Ничего страшного. Я же в скаутах была.
Они вернулись в гостиную. Джилл села у ног Бена, и они принялись за мартини. Напротив стоял аппарат стереовидения, замаскированный под аквариум. Бен включил аппарат, гуппи и меченосцы исчезли, а на экране появилось изображение известного обозревателя Огатеса Гривса.
– …можно с уверенностью утверждать, – вещал обозреватель, – что Человеку с Марса постоянно вводят наркотики, чтобы он не мог предать огласке эти факты. Разглашение их было бы для правительства…
Кэкстон выключил стереовизор.
– Бедняга, – посочувствовал он, – ничего-то ты не знаешь. Хотя насчет наркотиков… Он, пожалуй, прав. – Не прав, – сказала вдруг Джилл. – Да? Откуда ты знаешь, малышка? – Знаю, – Джилл сказала больше, чем хотела. – За ним постоянно наблюдает врач, но назначений седативных средств я не видела.
– Это вовсе не означает, что их нет. Или тебе поручили уход за ним?
– Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин – у двери стоит вооруженная охрана.
– Это мне известно. Но тогда ты не можешь знать, шпигуют его наркотиками или нет.
Джилл закусила губу: «Придется признаться во всем, чтобы подтвердить сказанное».
– Бен, ты меня не выдашь?
– В смысле?
– Не выдашь?
– Это понятие растяжимое, но я постараюсь.
– Ну, хорошо. Налей-ка мне еще. – Он налил, и Джилл продолжила. – Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила. Кэкстон присвистнул.
– Я так и предполагал. Проснувшись сегодня утром, я подумал: «Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала». Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.
– Отстань!
– Ну хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…
– Бен! Ты обещал! Если ты сошлешься на мой рассказ, меня уволят.
– Я скажу «из надежных источников».
– Я боюсь.
– Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать мой бифштекс.
– Ладно, я расскажу, только ты не должен мои слова использовать.
Бен молчал. Джилл рассказала, как она обманула охрану.
– Ты можешь пройти туда еще раз?
– Пожалуй, могу. Но не хочу: это рискованно.
– Слушай, проведи меня. Я оденусь электриком: комбинезон, профсоюзный значок, инструменты. Ты дашь мне ключ…
– Нет.
– Почему? Будь умницей, девочка. Это будет величайшая сенсация со времен Колумба и Изабеллы. Единственное, чего я боюсь – это встретить там более расторопного «электрика».
– А я боюсь за себя, – перебила Джилл. – Для тебя это сенсация, а для меня крах карьеры. Меня дисквалифицируют, уволят и вышлют из города.
– Правда?
– Правда.
– Мадам, позвольте предложить вам взятку.
– Сколько? Я соглашусь, если ее хватит на то, чтобы провести остаток жизни в Рио-де- Жанейро.
– Я не могу перещеголять Ассошиэйтед Пресс или Рейтер. Сотни хватит?
– За кого ты меня принимаешь?
– Сто пятьдесят!
– Как связаться с Ассошиэйтед Пресс?
– Капитолий, 10-9000. Джилл, я на тебе женюсь. Это предел моих возможностей.
Джилл вздрогнула.
– Что ты сказал?
– Выходи за меня замуж. Когда тебя будут выгонять из города, я тебя встречу и привезу сюда. Ты пройдешь по нашей траве – и забудешь свой позор. Но сначала ты проведешь меня в ту комнату.
– Ты серьезно, Бен? Ты повторишь свои слова при Беспристрастном Свидетеле?
– Повторю, – вздохнул Кэкстон. – Зови.
Джилл встала.
– Я не приму от тебя такой жертвы, Бен, – сказала она мягко, целуя его в щеку. И, пожалуйста, не
