– Записывающей аппаратуры я не обнаружил, – пожал плечами Дюк, – но это не значит, что ее нет.
– Да я не об этом, пусть себе записывают. Я о продуктах спрашиваю. Ужасно хочу есть и к тому же привел троих гостей.
– Ах, вы об этом! При мне выгружали. Какой вы подозрительный, босс!
– Доживешь до моих лет, будешь еще хуже.
– Не доживу. Надоест.
– Дело вкуса. Мне до сих пор не надоело. Девочки, пошевеливайтесь!
Кто первой принесет мне выпить, на один раз освобождается от обязанностей «Ближней». Но сначала напоите гостей. Садитесь, господа. Свен, какое зелье вы предпочитаете? Аквавит? Ларри, сбегай, купи пару бутылочек. И дюжину для капитана.
– Не нужно, Джабл, – сказал Нельсон, – я с удовольствием выпью скотч.
– Я тоже, – поддержал ван Тромп.
– Этого добра у нас хватит на полк солдат. Доктор Махмуд, если вы предпочитаете более слабые напитки, мы вас не обидим. У девочек богатые личные запасы.
Махмуд засмеялся в нерешительности:
– Да, пожалуй…
– Ну-ка, посмотри на меня. – Джабл заглянул ему в лицо. – Сынок, ты перенервничал. У меня нет брома, придется заменить его девяностопроцентным спиртом, боюсь, даже двойной дозой. Можно капнуть туда что-нибудь для запаха.
Махмуд улыбнулся:
– Спасибо, доктор. Позвольте мне грешить на свой манер. Я пью чистый джин и запиваю водой.
– Не слушайте его, Джабл, – вмешался Нельсон. – Он пьет даже медицинский спирт. Вонючка хлещет все подряд, а потом кается.
– Я искренне раскаиваюсь, – серьезно сказал Махмуд. – Это грех.
– Не дразните его, Свен, – попросил Джабл. – Если человеку нравится усугублять свои грехи раскаянием – на здоровье. Каждому свое. Слушай, Вонючка, а как насчет еды? Энн натолкала полную сумку ветчины, наверняка есть что-то запрещенное. Мне проверить?
– Не надо. Я не ортодокс. Эти запреты устарели. Когда-то они действительно отвечали требованиям времени, но время-то переменилось. Джабл вдруг погрустнел:
– Да-а… Только к лучшему ли? Впрочем, и наше время пройдет. Ешь, что хочешь, брат мой, Бог простит.
– Спасибо, но я, как правило, не ем в середине дня.
– Лучше все-таки поешь, иначе действие спирта окажется сильнее, чем нужно. Кроме того, мои девочки хоть и делают орфографические ошибки, но замечательно готовят.
В это время вошла Мириам с подносом, на котором стояли стаканы.
– Босс, – возмутилась она, – это официальное заявление?
– Негодница! – завопил Харшоу. – Останешься после уроков и напишешь тысячу раз: «Я не буду вмешиваться в чужие разговоры»!
– Хорошо, босс. Это вам, капитан… вам, Нельсон… вам, доктор Махмуд. Вода отдельно.
– Спасибо, Мириам.
– А это вам, босс.
– Такое разбавленное!
– Энн велела. Вы устали, не стоит пить крепкое.
Джабл обвел всех страдальческим взором:
– Посмотрите, что они со мной делают, господа! Женщин нельзя допускать к власти. Мириам, напишешь эту фразу тысячу раз на санскрите.
– Хорошо, Босс. – Она погладила его по затылку. – Пейте, напивайтесь.
Вы заслужили. Мы вами гордимся.
– Иди в кухню, женщина! У всех есть, что выпить? Где Бен?
– Взял стакан и пошел звонить в редакцию.
– Хорошо, можешь идти. Пришли сюда Майка. Господа, me ke aloha pau ole!
Все выпили.
– Майк помогает нам готовить. Он станет поваром, когда вырастет, – сказала Мириам.
– Ты еще не ушла? Все равно пришли его сюда. Доктор Нельсон хочет его осмотреть.
– Успеется, Джабл, – произнес Нельсон. – Великолепный скотч, но скажите, за что мы пили?
– Простите, это по-полинезийски: «Пусть наша дружба будет вечной». Подойдет к церемонии с водой. Кстати, господа, Дюк и Ларри тоже братья Майку. Надеюсь, вас это не смущает. Они, правда, не умеют говорить, зато с ними не страшно пройти вечером по темной улице.
– Если вы ручаетесь за них, Джабл, пусть войдут, и закроем двери, – сказал ван Тромп. – А пока давайте выпьем за женщин. Свен, помнишь свой хороший тост?
– За красивых женщин всей Вселенной? Нет, не хочу. Давайте выпьем за наших четырех.
Они выпили за своих братьев женского пола, и Нельсон спросил:
– Джабл, где вы их нашли?
– Вырастил у себя на клумбе. Стараешься, воспитываешь, учишь, а потом появляется какой- нибудь ловкач и женится на них. Это очень убыточное дело. – Понимаю, – сочувственно проговорил Нельсон.
– Господа, надеюсь, вы все женаты?
Оказалось, что Махмуд не женат. Харшоу взглянул на него с опаской:
– Сделайте милость, дематериализуйтесь… Так и быть, не на голодный желудок, а после еды.
– О, я совершенно безопасен: закоренелый холостяк.
– Знаем мы таких холостяков. А кто с Доркас перемигивался?
– Я вас уверяю…
Махмуд хотел было сказать, что никогда не женится на женщине чужой веры, но решил, что это недипломатично, и перевел разговор на другую тему. – Кстати, Джабл, не делайте Майку подобных предложений. Он не вникнет, что вы шутите, и на самом деле дематериализуется. Не уверен, что это у него получится, но лучше не рисковать.
– У него получится, – сказал Нельсон. – Доктор, то есть Джабл, вы не замечали ничего необычного в его обмене веществ?
– Что вы! Я не замечал ничего обычного!
– Здорово сказано!
Джабл обернулся к Махмуду:
– Не беспокойтесь, я не стану приглашать Майка к самоубийству. Я уже вник, что он не понимает шуток.
Джабл подмигнул.
– Но я еще не вник, что значит «вникать». Вонючка, ты говоришь по-марсиански?
– Немного.
– Ты хорошо говоришь, я слышал. Ты вникаешь, что такое «вникать»?
Махмуд задумался:
– Нет. Это самое важное слово в их языке. «Вникать» – лишь его приблизительный перевод. Настоящее значение гораздо шире. Мне кажется, что и через годы я не буду его знать. Чтобы вникнуть, что такое «вникать» – нужно думать по-марсиански. Вы уже, наверное, заметили, что у Майка необычный подход ко многому?
– Кто-кто, а я заметил!
– То-то и оно.
– А вот и закуска! – объявил Джабл. – Женщины, поставьте еду в пределах досягаемости и соблюдайте почтительную тишину. Продолжайте, доктор. Может, вам мешает присутствие Майка?
