– Скажи, что я занят.
– Это Бекки.
– Что ж ты сразу не сказала?! – Джабл вылетел в другую комнату. – Бекки! Рад тебя видеть, дорогая!
– Привет, док! Смотрела ваше выступление.
– Как впечатление?
– Никогда в жизни не видела более тонкой работы. Америка потеряла величайшего адвоката из- за того, что ваша мать не родила двойню.
– Это высокая оценка, Бекки. Спасибо. Но ты много сделала для того, чтобы спектакль состоялся. Называй цену.
Мадам Везан нахмурилась:
– Вы меня обижаете, док!
– Бекки, соловья баснями не кормят. Я старый, но могу поцеловать и обнять так, что ребра затрещат.
Она улыбнулась:
– Я хорошо помню, что вы можете. Помните, как вы шлепали меня, уверяя, что профессор будет жить?
– Что ты! Разве я мог так непрофессионально работать?
– Еще как мог!
– Значит, в тот момент тебе была необходима «шлепотерапия». И все-таки назови цену, только хорошенько посчитай нули.
– Док, я знаю другие способы делать деньги. Вы смотрели биржевые новости?
– Нет, и не рассказывай. Лучше приходи к нам выпить рюмочку.
– Увы, я занята. Обещала очень важному клиенту, что буду дома.
– Понимаю. А твои звезды случайно не говорят, что для этого клиента окажется лучше, если сегодняшняя сделка будет заключена без проволочки?
– Нужно посмотреть.
– Пожалуйста! И приходи к нам. Майк тебе понравится: он странноватый, но очень милый.
– Спасибо, док. Я постараюсь.
Они попрощались. Джабл вернулся к гостям и застал Нельсона за осмотром Майка. Нельсон был обескуражен.
– Доктор, – сказал он, – я видел пациента десять дней назад. Откуда такие мускулы?
– О, мы вырезали купон из журнала «Для мужчин», и нам прислали комплекс упражнений. И вот слабачок весом в девяносто фунтов превратился…
– Доктор, мне не до шуток!
– Спросите самого пациента.
На вопрос Нельсона Майк ответил:
– Я их вымыслил.
– Правильно, – подтвердил Джабл, – Майк их «вымыслил». Когда я его впервые увидел, он был невероятной размазней: бледный, как из подземелья (так оно, наверное, и было). Я велел ему набираться сил – вот он и набрался.
– Делал упражнения? – с сомнением спросил Нельсон.
– Плавал…
– За десять дней нельзя наплавать такие мускулы. Впечатление такое, как будто он не один год потел с гантелями. – Нельсон нахмурился. – Я знаю, что Майк управляет сердечной мышцей, которой большинство людей управлять не может. Но есть прецеденты…
– Доктор, – мягко предложил Джабл, – не лучше ли смириться с тем, что мы в это явление не вникаем?
– Да, пожалуй, – вздохнул Нельсон. – Одевайся, Майк.
Джабл стал посвящать астронавтов в свои планы, уже почти осуществленные им:
– Моя цель была проста: «связать» деньги, чтобы за них не было драки даже в случае смерти Майка. Я специально оговорил обстоятельство: если Майк погибнет, права Дугласа теряют силу (ходили слухи, что права Дугласа бессрочны, а нам это было невыгодно). И вообще, если бы все зависело от меня, то я лишил бы Майка последнего пенни этого чертового наследства!
– Почему, Джабл?
– Капитан, у вас есть деньги? Я хотел сказать, вы богаты?
– Деньги? – фыркнул капитан. – Я получаю зарплату, а когда состарюсь, буду получать пенсию; у меня две дочки в колледже, а дом заложен… Да, богатство мне не помешало бы!…
– Вы сами не ведаете, что говорите. Богатство не сделало бы вас счастливым.
– Если бы ваши дети учились в колледже, вы бы так не рассуждали.
– У меня четверо детей, и все учились в колледже. Я тогда был в долгах, как в шелках. Старшая дочь – мастер своего дела… она широко известна под фамилией мужа. Но вместо дочернего почтения – одна черная неблагодарность. Остальные же помнят день моего рождения, а в другие дни не беспокоят. Образование им не повредило. Я вспомнил о своих отпрысках затем, чтобы доказать вам, что отцу всегда нужно больше денег, чем у него есть… Вы можете найти фирму, которая платила бы вам больше, чем вы получаете сейчас?
– Об этом не может быть и речи, – отчеканил капитан. – Я профессионал.
– Вы хотите сказать, что ни за какие деньги не откажетесь от вождения космических кораблей?
– Я хотел сказать, что не возражаю против богатства.
– Это не поможет. Дочери всегда тратят на десять процентов больше, чем может честно заработать отец. Это, если хотите, закон Харшоу. Богатство, капитан, – я имею в виду настоящее богатство, когда нужен десяток бухгалтеров, чтобы не запутаться в налогах, – свело бы нас в могилу скорее, чем отставка.
– Чепуха! Я бы вложил его в акции и стриг бы купоны!
– Вы бы этого не сделали. Большое богатство нажить нетрудно, нужно всего-навсего посвятить этому жизнь. Но ни одна балерина так не вкалывает, как человек, приумножающий свое богатство. А это не ваш стиль, капитан. Вы не хотите делать деньги, вы хотите только тратить.
– Совершенно верно, сэр! Поэтому я и не понимаю, зачем лишать Майка богатства.
– Потому, что большое богатство – это величайшее проклятие, если, конечно, сам процесс не доставляет вам удовольствия. Но и тогда богатство имеет серьезные недостатки.
– Фу-ты ну-ты! Джабл, вы, как охранник гарема, убеждающий нормального мужчину в преимуществах жизни евнуха.
– Возможно, – согласился Джабл. – Человек обладает огромной способностью превозносить свои недостатки, и я не исключение. Поскольку мы с вами, сэр, нуждаемся в деньгах лишь затем, чтобы тратить их, мы не сможем стать богатыми. С другой стороны, нам нетрудно будет наскрести грошик-другой для удовлетворения всяких грешных потребностей. Но большое богатство!… Вы видели этот фарс. Неужели вы считаете, что я мог назваться адвокатом Майка, то есть фактическим владельцем всего его добра и пообещать что-то Дугласу в обмен на его поддержку? Майк мне верит: я его брат по воде… И я должен был украсть его состояние?
– Черт возьми, да!
– Конечно, можно было бы сделать и так. Нашему Генеральному Секретарю деньги нужны не больше, чем нам с вами. Ему нужна власть – Колокол, звон которого не достигает моего сердца. Если бы я пообещал Дугласу (а я бы с легким сердцем пообещал), что буду выделять средства на поддержку его администрации, он с таким же легким сердцем оставил бы все имущество Майку.
Джабл передернул плечами:
– Но когда я это вообразил, то… испугался! Капитан, вы не представляете себе, что такое большое богатство. Его владельца со всех сторон осаждают, как нищие в Бомбее, всяческие просители и требователи: одному вложи капитал, другому просто подари. С богатым человеком никто не дружит
