тебе, он с тобой, и ты недоступен дьяволу.
– Да, – согласился Майк, – ты вникаешь в Бога.
Впервые он слышал такое точное выражение марсианской формулы на английском языке.
– Смешное слово – «вникать», но точное. Бог вникает в тебя, и ты по Святой любви обручаешься с его церковью для Вечного Счастья. Тебя целует кто-нибудь из посвященных, и поцелуй запечатлевается навсегда с помощью татуировки. Татуировка не обязательно должна быть большой – у меня она сделана по размеру благословенных губ Преподобного, – и наносится она на любое скрытое от взглядов место. Показывать ее нужно, входя на Собрания Счастья, которые устраивают посвященные.
– Я слышала об этих собраниях, – заметила Джилл, – но не знаю, на что они похожи.
– Собрание собранию рознь, – наставительно продолжала миссис Пайвонски. – Собрания простых верующих – это просто вечеринки с молитвами и, может быть, намеком на любовь. Там следует быть очень осторожным и разборчивым, чтобы не посеять раздор между братьями. Церковь очень строго следит, чтобы все было к месту и вовремя. Собрание посвященных – другое дело, там можно забыть об осторожности, потому что среди посвященных невозможны грех и раздор. Если ты хочешь напиться и отрубиться – пожалуйста, все знают, что это по воле Бога, иначе бы ты не захотел. Ты хочешь помолиться или запеть, или разорвать на себе одежду – пожалуйста: это тоже воля Бога. Никто ни в чем не усмотрит ничего дурного.
– Похоже на обычную дружескую вечеринку.
– Точно. И все преисполнены божественной благодати. Если ты просыпаешься утром с одним из посвященных братьев, ты знаешь: Бог захотел, чтобы вы с ним были счастливы. Все, кого целовал Фостер, могу принадлежать тебе, и ты – им всем. – Она задумалась. – Это, как ваше разделение воды. Ты понимаешь, Майк?
– Вникаю, – согласился Майк.
– («Майк???») – («Подожди, Джилл. Подожди, и ты поймешь»).
– Одной татуировки мало, чтобы попасть на Собрание, особенно в чужую церковь, – продолжала Патриция. – Я, узнав маршрут цирка, рассылаю по церквям тех городов, где буду выступать, свои отпечатки пальцев. Их должны опознать по картотеке посвященных. Я лучше пропущу день у Тима, но обязательно пойду на Собрание Счастья или на воскресную службу. Очень часто я просто стою на собрании, а все рассматривают мои священные и непревзойденные картины. Каждая секунда такого выступления – блаженство. Иногда мы с боа разыгрываем Деву и Змия, тогда приходится маскировать татуировку. Кто- нибудь из братьев играет Адама, нас изгоняют из рая, и проповедник объясняет, что это значит на самом деле, а не врет, как это делают католики. И мы у всех на глазах вновь обретаем невинность, и все следуют нашему примеру. Всем нравится мой поцелуй Фостера, потому что меня поцеловал именно Фостер, который вот уже двадцать лет на небесах. Подлинность моего поцелуя тоже засвидетельствована. Иногда я рассказываю, как это было.
Миссис Пайвонски после недолгого колебания начала рассказывать, и весьма подробно, историю поцелуя. Джилл поймала себя на том, что разучилась краснеть. Потом она вникла, что Пэтти похожа на Майка, они оба невинны, в их деяниях просто не может быть греха. Ей вдруг захотелось, ради счастья Пэтти, чтобы Фостер на самом деле оказался святым, который навеки спас душу Пэтти от греха.
А Фостер-то! Боже правый!
Джилл вспомнила комнату со стеклянной стеной и мертвые глаза Фостера, казавшиеся живыми. Она подумала, что вряд ли захотела бы принять его поцелуй, и даже вздрогнула. Джилл поскорей прогнала воспоминание, но Майк его перехватил. Она почувствовала, что он улыбается.
Джилл поднялась.
– Пэтти, к которому часу тебе нужно быть в цирке?
– Да уж пора.
– Уже? Отправление в девять тридцать.
– Малыши скучают. Ревнуют к обществу.
– Сказала бы им, что идешь на Собрание Счастья.
Патриция рассмеялась и обняла Джилл.
– Я ложусь спать, – улыбнулась Джилл в ответ. – Когда тебя завтра будить?
– Если я приезжаю к восьми, я успеваю проверить, как погрузили малышей. Буди в семь.
– Завтракать будешь?
– Нет, а то в дороге нечего будет делать. Кофе выпью с удовольствием.
– Я сварю. Ладно, воркуйте. Майк по ночам не спит.
– Совсем?
– Совсем. Он думает.
– Вот тебе еще один знак. Я знаю, что Майк святой, и он сам это скоро узнает. Твое время еще придет, Майк.
– Может быть, – сказала Джилл. – Майк, я засыпаю на ходу. Отнеси меня, пожалуйста, в постель.
Джилл поднялась в воздух и поплыла в спальню. Постель раскрылась, Джилл опустилась на нее и сразу же заснула.
В семь часов она проснулась и заглянула в соседнюю комнату. Свет был погашен, шторы опущены, но Майк и Пэт не спали. Джилл услышала, как Майк произнес с нежной уверенностью:
– Ты есть Бог. – Ты есть Бог, – откликнулась Патриция странным голосом, как в трансе.
– Джилл есть Бог. – Да, Майк. Джилл есть Бог. – И ты есть Бог. – Ты есть Бог. Ну, Майк, ну!
Джилл тихонько прошла в ванную и принялась чистить зубы.
Умывшись, она сообщила Майку, что уже не спит. Он принял сообщение. Когда Джилл вернулась в гостиную, шторы были подняты и в окна светило солнце. Джилл расцеловала друзей.
– Ты есть Бог, – сказала Пэтти.
– Да, Пэтти. И ты есть Бог. Бог во всех нас.
Джилл посмотрела на Пэтти и даже в ярком утреннем свете не обнаружила на ее лице следов усталости. Она знала, что это такое. Если Майку ночью нужно было общество Джилл, он помогал ей бодрствовать всю ночь. У Джилл возникло подозрение, что ее вчерашняя сонливость была делом рук Майка. Майк мысленно подтвердил.
– Кофе готов, дорогие мои. Есть еще банка апельсинового сока.
Счастливые, все уселись за стол. Патриция задумалась.
– Что с тобой?
– Ребята, что вы собираетесь есть дальше? У тетушки Пэтти тугой кошелек, и я подумала…
Джилл засмеялась.
– Извини, дорогая, это невежливо с моей стороны. Разве ты не знаешь, что Человек с Марса – богатый человек?
Миссис Пайвонски смутилась.
– Я слышала по стерео, но разве можно верить новостям?
– Пэтти, ты просто прелесть! Мне можешь поверить: мы братья по воде. Общее гнездо – не просто поэзия. Если тебе будут нужны деньги, говори. Любая сумма. В любое время. Пиши, звони. Лучше мне: Майк с деньгами обращаться не умеет. У меня на счету есть пара тысяч. Тебе не нужно?
– Что ты! – испугалась миссис Пайвонски. – Мне не нужны деньги.
– Будут нужны – не стесняйся. Майк тебе что хочешь подарит, даже яхту.
Миссис Пайвонски покачала головой.
– Все, что мне от вас нужно, дорогая, – это любовь.
– Это у тебя есть.
– Я не вникаю, что такое «любовь», но Джилл всегда говорит правильно, – сказал Майк. – Если у нас есть любовь, она твоя.
– А еще я хочу, чтобы вы спасли свои души. Но об этом я не беспокоюсь. Майк сказал мне, что вы
