в состоянии ожидания, и объяснил, почему. Ты меня понимаешь, Джилл?
– Вникаю. Я уже забыла, что такое нетерпение.
– У меня есть кое-что для вас. – Дама в татуировке открыла сумочку и достала оттуда книгу. – Дорогие мои, этот экземпляр Нового Откровения подарил мне Фостер в ту самую ночь, когда поцеловал меня. Пусть он останется у вас.
На глазах Джилл показались слезы.
– Тетушка Пэтти, Пэтти, брат! Мы не можем принять такой подарок. Мы купим новую книгу.
– Нет. Это вода, которую я предлагаю вам во имя нашего братства.
– О, спасибо! – Джилл поцеловала ее.
– Отойди, жадина: моя очередь. – Майк отодвинул Джилл.
Сперва Человек с Марса поцеловал нового брата в губы, затем в то место, что и некогда – Фостер. Потом подумал, по земным меркам совсем недолго, и поцеловал в то же место на другой стороне. При этом он замедлил время, чтобы успеть захватить капилляры врасплох. Казалось, он просто коснулся губами кожи, но Джилл почувствовала его усилие.
– Пэтти, смотри!
Миссис Пайвонски опустила глаза. На коже ярко-красным пятном отпечатались губы Майка. Патриция чуть не упала в обморок, но ее поддержала вера.
– О, Майк!
Вскоре дама в татуировке вновь стала чинной домохозяйкой в платье с высоким воротом, длинными рукавами и в перчатках.
– Я не буду плакать и прощаться. В вечности не существует «до свидания». Я буду ждать. – Она поцеловала Майка и Джилл и ушла, не оглядываясь.
Глава 28
– Богохульство какое!
– Что случилось, юниор!
– Вы только посмотрите, это невероятно! Нужно поставить этого мистера зазнайку на место! Взгляните во Всевидящее Око!
– Мальчик мой! Ты не представляешь, чему я могу поверить. – Тем не менее патрон Дигби переключил часть своего ангельского внимания на происшествие, так возмутившее бывшего Верховного Епископа.
Простые смертные – две женщины и мужчина – говорили о вечном. Ничего особенного.
– Ну и что?
– Вы слышали, что она сказала? «Архангел Михаил»!
– Ну и что?
– Господи! Как это «ну и что»?
– Очень может быть, что она права.
– Фостер, вы плохо смотрели, – от возмущения у Дигби дрожал нимб. Она имела в виду этого инфантильного развратника, который меня сюда зашвырнул. Посмотрите внимательнее.
Фостер посмотрел внимательнее, увидел, что практикант говорит правильно, увидел кое-что еще и улыбнулся ангельской улыбкой.
– Послушай, юниор, а откуда ты знаешь, что он не Архангел Михаил?
– Что???
– Недавно Майк пропал из клуба, и его вычеркнули из списка участников турнира солипсистов. Значит, он в длительной командировке, иначе без него не обошлось бы.
– Какое непотребство!
– Ты удивишься, если узнаешь, сколько идей босса считается непотребством. То есть, наоборот, ты не должен удивляться, проработав столько лет на линии. «Непотребство» – это нулевое понятие, оно не имеет теологического смысла. Для чистых все чисто.
– Но…
– Не перебивай. Кроме того, что наш брат Михаил в данное мгновение вечности отсутствует, эта татуированная дама, произнесшая пророческие слова, не должна ошибаться. Она из очень святых смертных.
– Кто это сказал?
– Я. Я ее знаю. – Фостер вновь улыбнулся. («Патриция, малышка! Немного сдала, но по-прежнему привлекательна. Так и светится изнутри добротой»). С мирским чувством гордости Фостер заметил, что Джордж завершил свою работу. Картина вознесения на небеса очень недурна!
(«Нужно разыскать Джорджа, поблагодарить его и сказать, что видел Патрицию… А где его искать? В файле художников? А ну его, поищу в основном: тысяча лет туда, тысяча – сюда… Ах, Патриция! Какая она была аппетитная! Побольше бы ей уверенности и поменьше покладистости, можно было бы сделать из нее Пастыря. Но Патриция понимала Бога по-своему… Что-то она сейчас делает?») Фостер хотел посмотреть, но воздержался: работы много.
– Отключи Всевидящее Око, юниор. Я хочу с тобой поговорить.
Дигби повиновался.
Фостер потеребил краешек нимба – в последнее время у него завелась дурная привычка – и сказал:
– Ты ведешь себя как-то не по-ангельски.
– Прошу прощения.
– Брось свои земные замашки. Ты слишком много внимания уделяешь молодому человеку, который может оказаться (или не оказаться) нашим братом Михаилом. Кроме того, ты не вправе судить Инструмент, с помощью которого Господь призвал тебя. И к тому же дело не в нем, а в брюнетке- секретарше, от которой тебя оторвали, и которая заслужила мой поцелуй еще до того, как тебя призвали. Я не ошибся?
– Я не успел ее испытать.
– В таком случае, ты будешь рад узнать, что Верховный епископ Шорт довел начатое тобою дело до конца. Он испытал ее весьма квалифицированно во всех отношениях – я тебе говорил, что из него выйдет толк, – и теперь она наслаждается Счастьем, которое заслужила. Пастырь должен черпать наслаждение из своей работы, и повышение по службе также должно доставлять ему наслаждение. У нас открывается новый участок, которому нужен смотритель. Эта должность, правда, ниже твоего звания, зато позволяет приобрести практический опыт ангельской работы. Вверяемая тебе планета – будем считать ее планетой – населена трехполым народом. Я имею информацию от Самого, что даже Дон Жуан не смог бы почувствовать интереса ни к одному из этих трех полов. Впрочем, Жуан пожил там немного, а потом стал плакать и проситься в свой персональный ад.
– Хотите послать меня в Зазеркалье, чтобы я ничего не понимал и ни во что не мог вмешаться?
– Чур тебя! Ты и так не имеешь права никуда вмешиваться, я тебе это с самого начала сказал. Все! Лети прочь, не мешай работать!
Фостер углубился в дела. На чем он остановился? Ах да, на бедной душе, временно носящей имя Агнесс Дуглас. Трудно быть стимулом, но она с честью выполняла свое предназначение. И выполнила, а теперь достойна отдыха. Правда, сначала из нее следует изгнать беса, который должен был помогать ей в работе. Она будет метаться, кричать и извергать эктоплазму из всех отверстий… Да, Агнесс Дуглас была исключительно надежным линейным работником, бралась за любое поручение, даже не слишком благородное, и выполняла его на высоком профессиональном уровне. Фостер не удержался и еще раз украдкой покосился на миссис Пайвонски. Ах, Патриция, душечка! Какой верный соратник и лакомый кусочек!…
