Чужой в стране чужих

лет.

– Средних лет?

– Бен, одно из преимуществ учения в том, что по мере того, как оно выправляет твою душу, выправляется и твое тело. В этом смысле христианские ученые правы. Ты заметил в ванных хоть какие- нибудь пузырьки с лекарствами?

– Нет.

– И не удивительно. Мы обходимся без них. Сколько людей поцеловали тебя?

– Не знаю точно. Несколько.

– В качестве жрицы я целую каждый день более, чем «нескольких», но в Гнезде не бывает даже легкого насморка. Раньше я относилась к тем женщинам, что постоянно хнычут, что постоянно не в настроении и склонны к женским недомоганиям. – Она улыбнулась. – Теперь я более женщина, чем когда- либо, но я на двадцать фунтов легче, на несколько лет моложе, и мне не на что жаловаться. Мне нравится быть женщиной. Дюк польстил мне, называя левантийской блудницей, но я еще гибче: когда я учусь, я сижу в позе лотоса, а раньше единственное, что я могла – это нагнуться вперед.

Но это случилось быстро, – продолжила Рут. – Сэм был профессором-востоковедом. Он стал посещать церковь, потому что это был единственный способ выучить марсианский. Педантичный профессионал, он не интересовался самой церковью. Я пришла, чтобы держать его под наблюдением. Я была ревнива. Даже очень ревнива.

Так мы дошли до Третьего Круга. Сэм учился быстро. Я угрюмо смотрела на его успехи, но изо всех сил старалась не отставать, чтобы не выпускать его из поля зрения. А потом – бабах! Случилось чудо. Мы начали думать по-марсиански, правда, совсем немного поначалу. А Майкл почувствовал это. Он попросил нас однажды вечером остаться после службы… и Майкл и Джиллиан предложили нам воду. После этого я вдруг поняла, что была всем, что так ненавидела в других женщинах, что презирала мужа за то, что он позволил мне быть такой, и ненавидела за то, что он сделал. Все это на английском с отвратительными вставками на иврите. Поэтому я плакала, стонала и была настоящей обузой Сэму… вместо, того, чтобы подождать, поделиться с ним своими мыслями и снова стать ближе.

После этого все было проще, но не слишком просто, потому что нас протащили через круги экспрессом. Майкл знал, что мы нуждаемся в помощи, и хотел привести нас под защиту Гнезда. Когда пришло время Деления Воды, я еще не могла обходиться без помощи. Я хотела войти в Гнездо… но не была уверена, что смогу присоединиться к семерым его обитателям. Я боялась, как последняя дурочка. По пути к Храму я едва не начала умолять Сэма вернуться домой.

Она подняла глаза, и, хотя она не улыбалась, на лице ее было написано блаженство: пухлый ангелочек с большой вилкой в руке.

– Мы вошли во Внутренний Храм, и свет залил меня, а платье мое исчезло… и все они звали нас из бассейна по-марсиански прийти и разделить воду жизни… и я ринулась в воду, и погрузилась в нее, и навеки осталась там!

И мне это по сердцу. Не трусь, Бен, ты тоже выучишь язык, осилишь учение, и всегда тебе с любовью придут на помощь. Сегодня вечером ты прыгнешь в этот бассейн, и я протяну руки, чтобы встретить тебя. И так сделает каждый из нас, приглашая тебя домой. Возьми, отдай это Дюку и скажи, что он поросенок… но очень миленький. А это тебе. Нет-нет, ты вполне осилишь столько. Поцелуй меня и иди: у Рутти есть дела.

Вен принял поцелуй, послание и тарелку. Выйдя, он обнаружил на одной из кушеток спящую Джил. Он присел в сторонке, глядя на нее, наслаждаясь прекрасной картиной и думая о том, что Доун и Джил более схожи, чем он считал раньше. Загар Джил был сплошным и казался тенью загара Доун. Их пропорции были идентичны. В добавление ко всему даже черты их лиц были похожи.

Он на секунду поднял взгляд! а когда вновь опустил, то увидел, что Джил лежит с открытыми глазами и улыбается.

– Ты есть Бог, милый, и это прекрасно пахнет.

– Ты отлично выглядишь. Я не хотел будить тебя. – Он подошел к ней, присел рядом и поднес кусочек к ее губам. – Это я готовил. С помощью Рут.

– Вкусно. Ты не разбудил меня. Я просто лежала с закрытыми глазами. Я всю ночь не спала.

– Совсем?

– Ни минутки. Но я прекрасно чувствую себя. Только голодна. Это намек.

Пришлось ему покормить ее. Она не стала отказываться от его помощи.

– А ты-то поспал? – спросила она, заморив червячка.

– Немножко.

– А Доун? Часа два поспала?

– О, даже больше.

– Ну, тогда она в порядке. Два часа – это словно раньше восемь. Я знаю, что за прекрасную ночь ты провел… вы оба… но я беспокоилась, что ей могло не хватить времени на отдых.

– Что ж, это была прекрасная ночь, – согласился Бей, – хотя я и был, ну… удивлен тем, как ты подсунула ее мне.

– Ты хотел сказать «шокирован». Я ведь знаю тебя, Бен. У меня было искушение самой провести с тобой эту ночь… я действительно этого хотела! Но ты пришел с ревностью, которая так и лезла из тебя. Думаю, сейчас она исчезла. Так?

– Думаю, да.

– Ты есть Бог. У меня тоже была прекрасная ночь, свободная от забот, потому что ты был в надежных руках. В хороших руках. Лучших, чем мои.

– Не говори глупостей, Джил!

– Да? Я грокаю, немножко ревности все-таки осталось, но мы ее выгоним. – Она села, коснулась его щеки и спокойно сказала: – До вечера, милый. Потому что я не хочу, чтобы твое Деление Воды было менее чем превосходим.

– Но… – Бен остановился.

– Ожидание, – сказала она и потянулась к краю кушетки. Бену показалось, что пачка сигарет прыгнула в ее ладонь. Обрадованный тем, что может сменить предмет разговора, он сказал:

– Ты тут тоже поднаучилась всяким фокусам.

– Не слишком многому, – улыбнулась Джил. – «Я только яйцо», если цитировать моего учителя.

– Но как ты это сделала?

– Ну, я ей свистнула по-марсиански. Сначала ты грокаешь предмет, потом грокаешь, для чего он тебе нужен… Майк! – Она помахала рукой. – Мы здесь, милый!

– Иду. – Человек с Марса подошел к Бену, поднял его на ноги. – Дай-ка взглянуть на тебя, Бен! Как приятно вновь увидеть тебя!

– Приятно увидеть тебя. И быть здесь.

– Как насчет трех дней? Да, именно трех?

– Я ведь работаю, Майк.

– Посмотрим. Девушки все в восторге, они готовятся к твоему Приему. Впрочем, ладно, ни к чему о них и упоминать.

– Патти сменила расписание, – сказала Джил Майку. – Доун, Рут и Сэм позаботятся обо всем, что нужно. Патти взяла на себя matinee <Мatinee (фр.) – утренний спектакль или концерт>, так что у тебя весь день свободен.

– Хорошие новости! – Майк сел, положил голову Джил себе на колени, усадил рядом с собой Бена, положил руку ему на плечо и вздохнул. Он был одет так же, как на службе для аутсайдеров: в модный тропический деловой костюм. – Бен, не ругай меня. Я мотался целые сутки, делал то одно, то другое, объясняя людям, почему они никогда не должны спешить. Я должен тебе, а также Джил и Джубалу больше, чем кому-либо на этой планете… и все же только сейчас я выкроил время поздороваться с тобой. Ну, как ты? Выглядишь подходяще. Доун говорила, что ты в хорошей форме.

Бен почувствовал, что краснеет.