Чужой в стране чужих

сообщил он. – Там есть дверь в его кабинет. – Бун улыбнулся. – Подобно кошкам и кухаркам архиепископ входит без предупреждения. Это шутка. Он сказал, что «до свидания» ничего не прибавит к счастью. Не обижайтесь.

– Мы не обижаемся. Спасибо вам за самое интересное событие в моей жизни. Нет-нет, не беспокойтесь; мы сами найдем дорогу.

Глава 24

Лишь только «грейхаунд» взмыл в воздух, Джубал спросил:

– Майк, что ты думаешь об этом?

Майк задумался.

– Я не грокнул.

– Не только ты, сынок. Что такое говорил тебе епископ?

Майк помолчал некоторое время.

– Мой брат Джубал, я должен все обдумать, пока не грокну.

– Тогда думай.

Джил вмешалась в разговор:

– Джубал, как они не загремят со всем этим?

– С чем?

– Со всем. Это же не церковь, это сумасшедший дом.

– Нет, Джил. Это церковь… и логический эклектизм нашего времени.

– Что?

– Новое Откровение – старый фокус. Не Фостер и не Дигби ее придумали. Они просто слепили из кусков лакомую приманку, подмазали ее кое-где и пустили в дело. И какое дело! Меня тревожит, что я вполне могу дожить до того времени, когда эта штука станет обязательной для всех.

– О нет!

– О да. Гитлер начинал с меньшего, а все, что у него было, это ненависть. Счастьем торговать гораздо выгоднее. Я знаю, я сам из той же шайки, как напомнил мне Дигби. – Джубал поморщился. – Я должен был съездить ему по физиономии, а вместо этого расплылся в улыбке. Вот почему я боюсь его. Он умен. Он знает, что людям надо. Счастье. Мир слишком долго боялся греха. Теперь Дигби говорит, что бояться ничего не надо ни в этой жизни, ни после, и что бог повелевает всем быть счастливыми. День за днем он твердит: 'Ничего не бойтесь, будьте счастливы'.

– Так это же хорошо, – возразила Джил. – Он работает изо всех сил, вот только…

– Вздор! Он играет изо всех сил.

– Нет, у меня сложилось впечатление, что он действительно предан своей идее, что он пожертвовал ради…

– Вздор, я сказал. Джил, из всей чепухи, иже еси в нашем мире, альтруизм хуже всего. Люди все время делают лишь то, что хотят. Если они страдают при необходимости выбора – если выбор выглядит как «жертвенность» – можешь быть уверена, что это не более благородно, чем неудобство, вызванное жалостью… необходимостью выбора одной вещи, когда не можешь получить обе. Простой человек страдает всякий раз, когда он должен выбирать, потратить ли ему доллар на пиво или же отложить для детей, подниматься ли рано утром или потерять работу. Но он всегда выбирает либо меньшее зло, либо большее удовольствие. Негодяй и святой делают в конечном счете одинаковый выбор. Как Дигби. Святой или негодяй, он никак не суетливый дурак.

– Кто же он все-таки, Джубал?

– А разве есть разница?

– О, Джубал, ваш цинизм – поза! Конечно, разница есть.

– М-м… да, есть. Надеюсь, что он негодяй… потому что святой причинит в десять раз больше зла. Подумай хорошенько, и сама поймешь. Можешь называть это цинизмом… как будто это слово доказывает неправоту! Джил, что, собственно, тебе не нравится в их службах?

– Ну… все. Не скажете же вы, что это – богослужение!

– Хочешь сказать, что в Маленькой Коричневой Церкви, которую ты посещала девочкой, все делалось по-другому? Взгляни на вещи трезво, Джил. У Святого Петра тоже делают не то, что тебе нравится. И в Мекке.

– Да, но… Нигде не делают такого! Змеиные танцы… игральные автоматы… даже бар! Это просто непристойно!

– Я считаю, что храмовая проституция – это не так уж и непристойно.

– Фу!

– Я полагаю, что зверь с двумя спинами так же комичен во время служения богу, как и при других обстоятельствах. Что же касается змеиных танцев… Ты когда-нибудь видала службы трясунов? Я тоже ни разу. Церковь, ставящая препоны влечению полов, не сможет протянуть долго. Однако пляски во славу бога имеют древнюю историю. Им не обязательно быть артистичными – трясунам в жизни не видать Большого Театра, им достаточно простого энтузиазма. Не находишь же ты индийские танцы дождя непочтительными?

– Тут большая разница.

– Как везде и во всем. И чем больше различий, тем больше общего. Теперь об игральных автоматах… Когда-нибудь видала, как в церкви играют в бинго?

– Э… да. Наш священник прибегал к этому средству всякий раз, когда надо было выкупить закладную. Но только в пятницу вечером. Мы никогда не делали ничего такого во время службы.

– Вот как? Напоминает анекдот о жене, которая ужасно гордилась своей верностью: она ложилась с другим, только когда муж уезжал.

– Джубал, это совсем разные вещи.

– Вероятно. Аналогия гораздо тоньше логики. Но, «маленькая леди»…

– Еще улыбнитесь при этом!

– 'О… это шутка'. Джил, если вещь греховна в воскресенье, она греховна и в пятницу. Так, по крайней мере грокаю я… и, видимо, Человек с Марса. Единственное различие, которое я увидал, состоит в том, что фостериты выдают библейские изречения – причем бесплатно – даже если ты проиграл. Способно ли бинго на такое?

– Лживые словеса! Тексты Нового Откровения!.. Вы хоть читали их?

– Читал.

– Тогда сами знаете. Они лишь приодеты в библейские одежды. Частью приторно-сладки, в большинстве – нелепы… а некоторые просто злобны.

Довольно долгое время Джубал молчал. Наконец он произнес:

– Джил, ты знакома со священными писаниями индусов?

– Боюсь, что нет.

– А с Кораном? Или другими писаниями? Я могу привести пример из Библии, но не хочу задевать твои чувства.

– Вы не заденете моих чувств.

– Что ж, я использую Ветхий завет, выбрав куски, которые обычно не очень-то расстраивают людей. Ты знаешь о Содоме и Гоморре? Как Лот был спасен из этих безнравственных городов, когда Яхве разрушил их?

– Конечно. Его жена превратилась в соляной столп.

– Это всегда казалось мне слишком сильным наказанием. Но мы говорили о Лоте. Петр описывает его как справедливого, благочестивого и праведного человека, которого тошнило от грязных разговорчиков