запротестовал его светлость. — Праздношатающиеся бездельники пусть идут к черту! Послушай, что я скажу, мой мальчик! После обеда я отведу тебя в одно знакомое мне местечко на Пикеринг-Плейс. Прекрасная компания и честная игра.
— Азартные игры? Ты ведь знаешь, что у меня нет к ним ни малейшей охоты. Кроме того, мне надо повидать моего кузена Гидеона.
Лорд Гейвуд начал громко протестовать против такого благонравного поведения, но герцог твердо стоял на том, что не пойдет с ним в притон, и после обеда они расстались — Гейвуд направился на Пикеринг-Плейс, а герцог — в Олбени, где капитан Вейр снимал меблированные комнаты. Они располагались во втором этаже одного из новых домов, куда можно было пройти по каменной лестнице. Герцог взбежал по ним наверх и постучал в дверь квартиры своего кузена. Ему открыл рослый детина с грубым лицом и выправкой старого солдата. Некоторое время детина молча вглядывался в него и потом воскликнул:
— Да это же ваша милость!
— Привет, Регби! Мой кузен дома? — спросил герцог, входя в небольшой холл и положив на стол шляпу и трость.
— Да, он дома, ваша милость, и с ним еще мистер Мэттью, — сказал Рзгби. — Клянусь, он будет весьма рад видеть вас, ваша милость. Позвольте ваш сюртук, сэр.
При этом он помог герцогу раздеться и собрался было возвестить о его приходе, но Джилли покачал головой и без церемоний вошел в гостиную своего кузена.
Это была уютная, квадратная комната с окнами, выходившими на небольшой балкончик, и раздвижной дверью, ведущей в спальню капитана Вейра. Ее освещали свечи, в камине горел огонь, в воздухе плавал сигарный дым. Мебель никак нельзя было назвать ни новой, ни элегантной, и сама комната не отличалась аккуратностью. Разбросанные повсюду шпоры, кнуты, таблицы бегов, пригласительные билеты, трубки, пивные кружки и газеты придавали ей особое очарование. Герцог, который в своей резиденции не видел большего беспорядка, чем диванная подушка, попавшая не на свое место, чувствовал себя здесь свободно и слегка завидовал кузену.
За столом из красного дерева сидели два человека. Очевидно, они обедали. Один из них был молодой светловолосый юноша в чрезвычайно модном жилете; второй — рослый, смуглый молодой человек, года на четыре постарше герцога, в ленивой позе восседал во главе стола, вытянув перед собой длинные ноги и запустив руку в карман белых лосин. Он сменил свой алый мундир на длинный халат, на ногах были вышитые турецкие домашние туфли. В нем легко угадывалось сходство с лордом Лайонелом Вейром. Такой же прямой нос, строгие серые глаза, складки вокруг рта и подбородка придавали его лицу неприятное, упрямое выражение. Но люди, к которым он благоволил, знали, что он обладает симпатичной кривой ухмылкой. Когда он взглянул на открывающуюся дверь, его глаза сузились, а улыбка искривила одну сторону рта.
— Адольф! — лениво протянул он. — Ну, ну, ну!
Светловолосый молодой человек, угрюмо созерцавший остатки портвейна в своем бокале, встрепенулся и огляделся, насколько ему позволял крахмальный воротничок рубашки.
— Джилли! — воскликнул он. — Боже мой! Почему ты в городе?
— А почему бы мне в нем не быть, Мэттью? — сказал герцог не без раздражения. — Если на то пошло, то интересно, что ты здесь делаешь?
— Я остановился здесь по дороге в Оксфорд, естественно. Господи, ну и напугал ты меня, когда вошел вот так незаметно.
К этому моменту герцог рассмотрел костюм своего младшего кузена во всем его великолепии: изумительный полосатый жилет, яркий галстук, повязанный чрезвычайно высоко, накрахмаленную манишку сюртук экстравагантного покроя с подкладными плечами, пуговицами размером в крону, и ядовито-желтого цвета панталоны. Он закрыл глаза.
— Гидеон, у тебя найдется, что выпить? — спросил он слабым голосом. Капитан Вейр ухмыльнулся.
— Настоящий маленький щеголь, не правда ли? — заметил он.
— Я думал, что ты обедаешь с крошкой Бартоломью, — сказал Джилли. — Мэтт, неужели ты собираешься предстать в Оксфорде в этаком наряде? Гидеон, ты только посмотри на его панталоны. Таких еще свет не видывал.
— Джилли, — вспыхнул Мэттью. — Если ты сам никогда не отличался вкусом в одежде, то надо мной нечего издеваться. Это сейчас писк моды! Тебе самому не мешает обзавестись такими же.
— Это выше моих сил, — покачал головой герцог. Он смотрел снизу вверх на Гидеона, который с трудом поднялся со стула и теперь возвышался над ним, улыбаясь. — Гидеон, — сказал он с довольным видом. — У меня было столько разных поручений к тебе, но, боюсь, они все вылетели у меня из головы.
— Не хочешь ли ты сказать, Адольф, что сорвался с поводка? — строго спросил Гидеон.
— Ах нет, — вздохнул Джилли, — Я бы и рад, но разве дадут мне это сделать Белпер, Скривен, Чигвел, Борродейл, Нитлбед…
— Довольно, — скомандовал Гидеон. — Хватит тебе важничать, малыш. А что, мой досточтимый отец в городе?
— Нет, я здесь один. Если не считать, конечно, Нитлбеда, Терви… Впрочем, тебе не нравится, когда я подчеркиваю свое высокое положение.
— По этому поводу, — сказал Гидеон, лениво прошествовав к двери и открывая ее, — не мешает выпить пунша! Рэгби! Рэгби! Рэгби, старый негодник! Рому, лимонов, чайник! Шевелись, любезный! — Он вновь вернулся к камину.
— А теперь скажи, здоровы ли мои родители, и забудем о них.
— Они в добром здравии, но мне многое надо сказать тебе о твоем отце. Я, собственно, и пришел сюда за этим. Да, конечно, именно за этим.
— Да ты никак надул дядю Лайонела! — воскликнул Мэттью.
— О нет. При расставании он благословил меня и заклинал нанести визит дантисту. Мне еще никого не удавалось надуть, — вздохнул Джилли.
Гидеон посмотрел на него исподлобья.
— Приуныл, Адольф? — ласково спросил он.
— Еще как, — ответил герцог, встретив его взгляд.
— Ну что ты за человек, Джилли?! — воскликнул Мэттью с раздражением. — Как бы я хотел оказаться на твоем месте. Твои карманы никогда не пустеют, жизнь твоя легка и удобна, все стараются тебе услужить, а ты еще жалуешься…
— Тихо, малыш! — прервал его Гидеон. — Садись, Джилли! Выкладывай, с чем пришел.
— Этого добра у меня предостаточно, — сказал герцог, садясь за стол. — А, вспомнил! Не желаете ли вы поздравить меня? Первыми вы не будете, но ведь вам все равно, первые вы или последние. Сегодня я оправдал надежды семьи — не говоря уже о всех сплетниках в городе — я официально помолвлен. Моя невеста — очень выгодная для меня партия. Вскоре объявление об этом появится в «Газетт» и во всех светских журналах. Я смею надеяться, что Скривен, ни один из них не пропустит.
— О! — произнес Гидеон. Он отломил кончик сигары, бросил его в огонь и посмотрел на герцога пронзительным взглядом. — Да, это событие действительно заслуживает того, чтобы отметить его кружкой рома. Ведь речь идет о Хэриет, я не ошибся?
Герцог кивнул.
— Не сердись на меня, малыш, а прими мои поздравления. Она тебе очень подойдет. Герцог бросил на него быстрый взгляд.
— Да, конечно, и что я за человек такой, что позволяю себе так говорить о ней. Не слушайте меня! Она само воплощение кротости и доброты.
— Прими и мои поздравления, — сказал Мэттью. — Не думай, что удивил нас, все мы знали, что ты собираешься сделать ей предложение.
— Я и не скрывал! — согласился Джилли. Он был искренне рад.
— Шарлотта тоже обручена, — заметил Мэттью. — Ты знаешь об этом? С Альфредом Тирском.
