Мюррей улыбнулся:
— Моя дорогая мисс Манро, я полон восхищения этим джентльменом.
Она вдруг снова разозлилась:
— Великий боже, ведь он на другой стороне! Или вы забыли?
— Совсем нет, уверяю вас. Профессиональное уважение к великолепному моряку, вот и все. Тем не менее… — Он повернулся к мелкомасштабной артиллерийской карте Западной Шотландии, прикрепленной на стене. — Если он с того места, где спрыгнул с поезда, пойдет прямо через горы, его путь блокирует Лох Морар. Если же он пойдет по прибрежной дороге, она может привести его только в Маллейг, а он не хочет сюда.
— Так куда же он может уйти?
— Боюсь, не очень далеко, потому что идти некуда. Как видите, сюда ведет одна дорога и железнодорожная ветка. Вопрос лишь времени. Он не сможет оставаться в горах долго, не в такую погоду.
Джего поднял ее сумку:
— Я провожу тебя до гостиницы.
Мюррей пожал руки:
— Я сообщу, когда появится Мердок. Счастливого пути.
Он повернулся и удалился в кабинет.
Они пошли назад к станции, опустив головы из-за дождя. Джанет сказала:
— Что будет с лейтенантом Фишером?
— Наверное, пошлют на мыс Бурь.
— А с Карвером?
— Его сейчас латают в госпитале базы. Должно быть, есть на что посмотреть. Герике буквально разобрал его на части. Конечно, с ним все кончено. Не скажу, что он пойдет на галеры, но все ранги он потеряет.
Когда они поровнялись со станцией, кто-то позвал:
— Доктор Манро?
Через дорогу перебежал молодой парашютист в красном берете и пятнистом комбинезоне.
— О, Лаклан — сказала Джанет. — Ты был в поезде? — Она повернулась к Джего — Это Лаклан Макбрейн, Харри. Он тоже с Фады.
— Вот как? — протянул руку Джего.
Лаклану было восемнадцать, но растрепанные рыжие волосы и веснушчатый вздернутый нос делали его еще моложе.
— Побывка на две недели. Только кончил парашютную школу. Договорился, что Мердок подберет меня, но в гавани его еще нет.
— Он возьмет и меня — сказала Джанет. — Я иду подождать в гостинице. Когда он появится, мне сообщат. Почему бы тебе не присоединиться к нам?
Он неуклюже поглядел на Джего:
— Это удобно, как вы думаете?
— Конечно — сказал Джего. — Берите оснастку и идите за нами.
Парень перебежал через дорогу.
Джанет и Джего поджидали у гостиницы, когда дождь вдруг превратился в ливень. Джанет подняла глаза на вершины по другую сторону Лох Морара, окутанные туманом.
— Не думаю, что в такой день там очень уютно — сказал Джего.
— Мягко сказано.
Они по ступеням поднялись в гостиницу.
Герике находился чуть к северо-западу от Ситион Мора. Намеченной целью был Маллейг. Больше некуда было идти, он достаточно помнил карту западного побережья Шотландии, чтобы это понять. Все, что оставалось делать, это продолжать двигаться прямо через вершину и вниз к Лох Морару, который невозможно пропустить даже в самую плохую погоду, а потом пробираться вдоль берега до прибрежной дороги. Выглядело крайне неправдоподобным, что он сможет выдержать больше одного дня, но по крайней мере в Маллейге были лодки. Некий шанс, хоть и слабый. И как хорошо быть на свободе. Нет ничего хуже неволи.
Спрыгнув с поезда, он уже примерно через десять минут начал подыматься на холмы, двигаясь вдоль горного ручья. Он следовал руслу, быстро двигаясь в тумане, собравшимся по обе стороны и дававшем ощущение безопасности и закрытости, некое удаление от окружающего мира. Березы стали попадаться реже, чем выше он забирался, прокладывая путь сквозь папоротник, который местами был по пояс.
Иногда, потревоженные его шагами, из вереска вспархивали рябчики и перепелки. Он продолжал двигаться, останавливаясь через час перевести дыхание, укрываясь под скальными навесами от дождя. Правда теперь это было без разницы, плащ уже промок насквозь.
Теперь приходилось крепко карабкаться. Три мили до Лоха, может, четыре, и горы кончились. Он осознал, что не чувствует усталости, первое опьянение свободой все еще поддерживало его.
Через полчаса ручей иссяк в небольшой лощине и он вышел во фланг Южного Морара, взбираясь по покрытому валунами склону холма. Туман полностью обволакивал его и теперь он промок до костей, в первый раз ощутив холод.
Он упрямо взбирался и через два часа после прыжка с поезда, вскарабкавшись на край гигантского круто падающего пласта гранита, очутился на плато. Здесь резко похолодало, ветер в лицо сказал ему, что он на вершине. Потом внезапный порыв разорвал серую завесу.
Вид был великолепен. Лох Морар внизу, Маллейг в четырех-пяти милях на противоположной стороне, а в направлении моря — острова, мокнущие под дождем: Эйг, Рам и Скай напротив Ревуна Смита. В десяти-пятнадцати ярдах была насыпана каменная пирамидка, вниз к Лоху змеилась тропа. Завеса дождя снова вернулась на место, но он увидел достаточно. С обновленной энергией он начал спускаться по горному склону.
«Дойчланд» наверстывала время, ныряя в волны и подняв каждый кусочек парусины, имеющийся на ней. Бергер с квартердека обратился к команде и пассажирам.
— Наступил последний переход — сказал он. — Встреча с «Мэри Мастерс» была несчастливой, но в целом нам сопутствовала большая удача. Я сменил курс, как только стало возможно, просто на случай, если кто-нибудь захочет на нас взглянуть, но не думаю, что это произойдет. Тем не менее, одна вещь является существенной. Теперь по ночам более чем когда-либо мы должны следить за огнями. Может статься, что беззаботность в этом отношении станет последней.
Наступила тишина, все лица обращены к нему, ожидая большего, но прибавить было нечего. Он крепко сжал поручни и попытался добавить уверенности в голос:
— Слушайте, все идет хорошо. Еще семь-восемь дней — и все. Каждый из вас, я обещаю, встретится с семьей. Мы зашли слишком далеко, чтобы закончить неудачей.
Он кивнул Штурму:
— Распустите команду, пожалуйста, господин Штурм.
Возникло общее движение, когда дежурная вахта вернулась к обязанностям, а остальные спустились вниз. Бергер проверил курс, потом по трапу сошел в каюту. Он наливал себе бокал рома, когда раздался стук в дверь и вошел Прагер.
— Выпьешь со мной? — поднял бокал Бергер.
— Нет, спасибо — сказал Прагер, — лучше одну из твоих черут, если остались.
— Возьми сам.
Бергер сел за стол и разложил карту Западного Прохода. Прагер сказал:
— Ты хорошо говорил наверху, Эрих.
— Да? — устало спросил Бергер. — Это уже кое-что.
— Где мы находимся? Это разрешается спросить?
