должен подкрепиться.
— Ну пожалуйста, помоги! — умоляла Чентел, продолжая извиваться.
Он сделал большой глоток.
— Хорошо-хорошо, — поставив бутылку на пол, Ричард поднялся. Комната вдруг закружилась вокруг него и, посмотрев на крутящуюся Чентел, он потерял равновесие и пошатнулся.
— Чентел, — проговорил он сквозь зубы, — перестань вертеться и повернись ко мне спиной.
Чентел, а вместе с ней комната послушно остановились; Ричард подошел к девушке и помрачнел, увидев бесконечный ряд крошечных перламутровых пуговиц.
— Черт возьми! Настоящая крепость, к которой не знаешь как подступиться. Ничего нельзя сделать. — Он снова пошел к своему креслу. — Тебе придется провести в нем всю жизнь!
— Но я не хочу в нем оставаться, — жалобно протянула Чентел.
— Ну что ж, — вздохнул Ричард, не устояв перед ее молящим взглядом. Повернувшись к ней и тяжело дыша, как человек, готовящийся к бою, он с суровой решимостью взялся за платье. Попытавшись приподнять волосы Чентел, он тут же запутался в шелковистых прядях, которые зацепились за его перстень с печаткой, и все его усилия освободить руки ни к чему не привели.
— Ой! Что ты делаешь? Больно! — воскликнула Чентел.
— Я запутался в твоих волосах, — растерянно произнес Ричард.
В ответ Чентел захихикала.
— Неблагодарная! — возмутился он.
По прошествии некоторого времени Ричарду удалось-таки освободиться, и он занялся верхней пуговицей. Пока он сосредоточенно ее рассматривал, Чентел покачнулась.
— Стой смирно! — скомандовал он.
— Я стою совершенно неподвижно! — самоуверенно заявила Чентел.
— Ничего подобного. Ты качаешься, как ива на ветру.
Ричард прищурился и ухватился за пуговицу пальцами обеих рук, но Чентел опять пошатнулась.
— Черт побери, неужели так трудно стоять прямо? — возмутился он.
— Я и стою прямо! Абсолютно неподвижно! Это, должно быть, ты качаешься, — произнесла девушка, уверенная в истинности своих слов, но впечатление от ее реплики было смазано тем, что под конец она громко икнула.
Ричард снова набросился на пуговицу, но та предательски не хотела вылезать из петельки. От напряжения у него заболела голова.
— Как хочешь, но я не в состоянии расстегнуть твое платье!
— Но я не могу больше в нем находиться! Оно слишком тяжелое! — хныкала Чентел.
Ричард попытался еще раз сконцентрировать свое внимание на неподатливой пуговице.
— Ну, подожди! — обратился он к ней. Обеими руками взявшись за верх платья, он рванул изо всех сил — и пуговицы посыпались на пол, как градинки!
— Ой! Ты порвал его! — испуганно закричала Чентел.
— Зато ты теперь свободна! — упиваясь своей победой, с гордым видом произнес Ричард.
— Но платье…
— Оно все равно для тебя чересчур тяжелое, — борьба с пуговицами окончательно вымотала Ричарда, и он опустился в свое кресло.
— Ты можешь себе позволить испортить безумно дорогие платья безо всякого сожаления. Как это, должно быть, приятно, — предположила Чентел, исчезнув за ширмой.
— Это преимущество моего положения, мадам. — Ричард поудобнее откинулся в кресле. К его удивлению, мебель в комнате начала двигаться. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого безобразия. — Вот почему любая нормальная женщина мечтает выйти замуж за графа — и при этом не станет насвистывать, разговаривая с его матерью.
— А я вот свищу! — упрямо заявила Чентел.
— Я уже успел в этом убедиться! — усмехнулся Ричард. — Но ты это делаешь только потому, что у тебя самой есть сокровище, в твоем Ковингтон-Фолли! Конечно, чтобы его заполучить, тебе надо выйти замуж за подходящего мужчину, который лишен страсти к игре… Поэтому, мне кажется, ты должна относиться ко мне с большим уважением, разве не так?
Ширма возмущенно затряслась, и оттуда донеслось:
— Никогда!
Ричарда начала забавлять эта ситуация.
— Что за упрямая девица! Ты просвистишь и графский титул, и свое родовое состояние!
Ширма пошатнулась:
— Мне это все равно! Ни один мужчина не стоит… Ой! О нет! У-у-у! — не успела докончить свою гневную реплику Чентел. Следом за воплем, который раздался за ширмой, наступила зловещая тишина. Ричард забеспокоился:
— Чентел? Чентел, ответь мне!
— Вы не можете ко мне подойти, милорд? — Голос ее звучал приглушенно. Ричард нахмурился:
— Почему ты называешь меня «милорд»? Меня зовут Ричард!
— Ричард, пожалуйста, помоги мне! — взмолилась Чентел.
Вполне удовлетворенный, Ричард усмехнулся. Он никак не ожидал, что первая брачная ночь подарит ему столько удовольствий! Поднявшись на ноги, он едва не упал. Пришлось сесть обратно.
— Пожа… пожалуйста! Я сейчас задохнусь! — донесся из-за ширмы совсем слабый голос.
— Черт побери! — рванулся с кресла Ричард.
В его голове пронеслось, что, может быть, у Чентел случился приступ какой-то болезни или она умирает, пока он тут прохлаждается. Однако при виде картины, представшей его взгляду, Ричард потрясенно замер. На том месте, где должна была находиться голова Чентел, возвышалась кипа белого шелка. Очевидно, бедняжка застряла в собственном платье, пытаясь его снять. Тем самым Ричард удостоился чести лицезреть обтянутую тонкими панталонами попку и стройные ножки.
— Гм, это открывает некоторые новые возможности… — промурлыкал он себе под нос.
— Помоги! — раздался возмущенный голос Чентел из-под юбок. — И не смотри, пожалуйста!
— Поздно! — вздохнул Ричард. — Как жаль, что я джентльмен!
— Ты — джентльмен? Да ты… — начала было Чентел, но Ричард перебил ее:
— Тише, тише! И не забудь, что ты нуждаешься в моей помощи. Как видишь, и мы, мужчины, кое на что можем сгодиться!
Он погрузил обе руки в массу струящегося шелка, нащупал край подола и потянул за него. Раздался стон: платье не поддавалось.
— У меня ничего не выходит, — разочарованно произнес Ричард. — Тебе придется так в нем и остаться.
— Помоги! — чуть не плача, взмолилась Чентел.
Ричард крепко взялся за скользящие фалды и потянул, потом дернул изо всех сил — раздался звук рвущейся ткани, и Ричард полетел на пол, барахтаясь в шелковых волнах. Платье накрыло его с головой.
Пытаясь выбраться из-под злосчастного платья, Ричард вполголоса ругался, а в это время Чентел весело хихикала.
— Какой прекрасный вид — лорд Хартфорд распростерт на полу и накрыт женским платьем! Что бы сказала по этому поводу наша мамочка?
Наконец Ричард сумел выбраться из-под свадебного наряда Чентел и глубоко вдохнул:
— Черт побери, это платье чуть меня не доконало!
Отдышавшись, он разочарованно заметил, что Чентел, какой бы пьяной она ни была, уже успела поставить ширму на место, тем самым лишив возможности ее лицезреть.
— Хорошо же меня благодарят за все мои усилия! — обиженным тоном произнес он.
— Наконец-то я свободна! — пропела Чентел, сделав вид, что не слышала намека.
Из-за ширмы вылетел корсет и приземлился недалеко от Ричарда. Пока Ричард поднимался на ноги,
