чтобы Баоюй на тебя внимание обращал? Он на своих наложниц и то смотреть не желает!.. Не пристало девушке так говорить!
Уэр покраснела. Она хотела сказать, что ничего ей от Баоюя не нужно, что ее возмущает лишь его равнодушие к служанкам, но тут за воротами послышался шум. Кто-то сказал:
– Опять пришел монах и требует десять тысяч лянов серебра! Госпожа Ван волнуется. Некому поговорить с монахом, господина Цзя Ляня, как нарочно, нет дома! И госпожа велела позвать вторую госпожу Баочай, чтобы с ней посоветоваться.
Если хотите узнать, как удалось выпроводить хэшана, прочтите следующую главу.
Глава сто семнадцатая
Итак, госпожа Ван послала за Баочай служанку, а Баоюй, услышав, что явился монах, бросился с криком к дверям:
– Где мой учитель?
Баоюй долго кричал, потом выбежал во двор и увидел, что Ли Гуй не дает монаху войти.
– Госпожа велела пригласить учителя в дом! – крикнул Баоюй.
Ли Гуй почтительно вытянулся, и монах вразвалку пошел к дому.
Баоюй сразу его узнал. Ведь это был тот самый монах, которого он видел во сне! Тут юноша словно прозрел, подошел к монаху, совершил приветственную церемонию и промолвил:
– Простите, учитель, что не успел встретить вас!..
– А зачем меня встречать? – возразил монах. – Дайте мне деньги, и я уйду!
«Не пристало монаху требовать деньги! – подумал Баоюй и только сейчас заметил, что монах грязный, оборванный, на голове парша. – Еще древние говорили: „Праведник не показывает своего истинного облика, а если показывает – он не праведник“. Надо быть осторожным, чтобы не оплошать. Лучше всего пообещать ему деньги, а потом выведать, что он, собственно, собирается делать».
– Не торопитесь, учитель, – произнес Баоюй. – Присядьте, пожалуйста, сейчас матушка распорядится, деньги вам принесут. А пока позвольте спросить: вы пришли из страны Небесных грез?
– Каких еще грез? – удивился монах. – Пришел я оттуда, откуда явился, уйду туда, куда скроюсь. Ведь это я принес тебе яшму! А знаешь, откуда она взялась?
Баоюй ничего не мог ответить.
– Не знаешь, откуда сам появился, – усмехнулся монах, – а еще других спрашиваешь!
Баоюй был умен от природы, кроме того, побывал в стране Небесных грез, узнал судьбы близких, постиг тайну мирской суеты, но о самом себе ничего не знал. Поэтому слова монаха больно его хлестнули, и он сказал:
– Я знаю, деньги вам не нужны! Возьмите яшму обратно!
– Вот это справедливо, – улыбнулся монах. – Яшма должна вернуться ко мне!
Не промолвив ни слова, Баоюй бросился к себе в комнату, схватил яшму и помчался обратно. Но в дверях столкнулся с Сижэнь. Та отпрянула от неожиданности, а потом промолвила:
– Матушка думает, что ты мирно беседуешь с монахом, и собирает для него деньги. А ты убежал!
– Скажи матушке, что никаких денег не надо, – взволнованно ответил Баоюй, – я отдам ему яшму, и делу конец.
– Еще чего выдумал! – закричала Сижэнь. – В этой яшме – твоя жизнь! Если монах ее унесет, ты опять заболеешь!
– Не заболею! – усмехнулся Баоюй. – Зачем мне яшма, если я прозрел?
И, отстранив Сижэнь, он направился во двор.
– Вернись! – закричала Сижэнь, бросаясь за ним вдогонку. – Я тебе что-то скажу!
– Что ты мне можешь сказать? – на ходу обернувшись, бросил Баоюй.
Сижэнь схватила юношу за рукав и запричитала:
– Когда исчезла яшма, меня едва не лишили жизни! Если отдашь ее, не жить ни тебе, ни мне! Я скорее умру, чем позволю тебе это сделать!
Она вцепилась в Баоюя и не отпускала его.
– Не знаю, умрешь ли ты, а яшму придется отдать! – рассердился Баоюй и оттолкнул Сижэнь. Но она снова вцепилась в него и в голос заплакала.
На шум выбежала девочка-служанка.
– Беги скорее к госпоже! – закричала Сижэнь. – Баоюй хочет отдать свою яшму монаху!
Девочка помчалась к госпоже Ван.
Баоюй еще больше рассердился и попробовал вырваться от Сижэнь, но та еще крепче в него вцепилась, до боли сжав пальцы.
Больше всех волновалась Цзыцзюань: забыв о своих обидах, она выбежала из комнаты и тоже стала удерживать юношу.
Девушки вцепились в Баоюя мертвой хваткой, и освободиться не было никакой возможности. Тогда Баоюй со вздохом произнес:
– Вы держите меня из-за куска какой-то яшмы, а ведь я могу уйти без нее! Что вы тогда будете делать?
Сижэнь и Цзыцзюань разразились горестными воплями. Тут, к счастью, прибежали госпожа Ван и Баочай.
– Баоюй! – закричала госпожа Ван. – Опомнись!
– В чем дело? – спросил Баоюй. – Я опять причиняю вам неприятности? Вечно эти служанки поднимают шум из-за пустяков! Монах требовал десять тысяч лянов серебра, и я решил отдать ему яшму, сказав, что она фальшивая. Видя, что мы не дорожим яшмой, он, возможно, сбавил бы цену.
– Так бы и сказал! – с облегчением промолвила госпожа Ван. – Зачем было пугать служанок?
– И все же, – сказала Баочай, – монах этот не простой! Не обрушатся ли на нас несчастья, если отдать ему яшму? А деньги можно найти, заложить, например, мои украшения!
– Так, пожалуй, и сделаем, – согласилась госпожа Ван.
Баоюй молчал. Тогда Баочай взяла у него яшму из рук и сказала:
– Тебе незачем больше встречаться с монахом, мы сами с госпожой отдадим ему деньги!
– Можно не возвращать ему яшму, – покорно произнес Баоюй, – но увидеться с ним еще раз мне просто необходимо!
Сижэнь все не отпускала Баоюя. Баочай подумала и сказала:
– Отпусти его, пусть идет, если хочет!
– Эх вы! – укоризненно покачал головой Баоюй. – Яшма вам дороже меня. Вот возьму и уйду с монахом! Что вы станете тогда делать с этим куском камня?
Сижэнь снова хотела вцепиться в Баоюя, но постеснялась госпожи Ван и Баочай. Воспользовавшись случаем, Баоюй выбежал из комнаты.
Сижэнь, подумав, что у Баоюя снова приступ безумия, велела девочке-служанке передать Бэймину, чтобы наказал слугам у всех трех ворот дворца хорошенько следить за вторым господином.
Девочка вышла, а госпожа Ван и Баочай стали расспрашивать Сижэнь, как все было.
Сижэнь рассказала.
Обеспокоенные госпожа Ван и Баочай велели служанке предупредить слуг, чтобы глаз не спускали
