— Ох, ты и догада, Кузема. Быть тебе нашим старшим, друг!..
Продолжения разговора Крис уже не слышал. Убедившись в полной умственной отсталости приятелей, не способных даже номер двери запомнить, сыщик продолжил спуск вниз.
Насчитал сорок пять ступенек, прежде чем очутился в невысоком, в стандартный человеческий рост, и узком коридоре, освещенном «вечными египетскими лампами» (надо же, и здесь без магии не обошлись).
По обеим сторонам прохода обнаружилось по три двери, на которых не было ни табличек, ни даже номеров, как на тех, одну из которых сейчас царапает гоблин Афоня.
Лайер внимательно осмотрел и обнюхал каждую из шести. Больше всего подходила правая дальняя. Ее, по всей видимости, частенько смазывали. Не в пример остальным, находившимся в небрежении.
Прощупал ауру. А вот здесь была закавыка. Если дверь вела туда, куда он и полагал, а именно в кабинет Элмса, то отчего на ней не было заклинания? А ведь должно бы иметься. Не зря же столько препон на пути к ней наставлено.
Принюхался получше.
Ага! Вот оно. Таки было. И неслабое. Но недавно его деактивировали. Хозяин возвращался, а потом в спешке забыл наложить вновь? Что-то не сходится.
Осторожно толкнул дверь. Та бесшумно отворилась. За нею царила кромешная тьма.
Сгруппировавшись, детектив переступил порог… и получил ощутимый удар по ушам.
В комнате таки кто-то был. Некто, пришедший сюда часом, а то и несколькими минутами раньше (хотя вряд ли, в этом случае Крис наверняка бы взял не успевший развеяться след). И эта личность хорошо владела приемами борьбы. Вон как по голове оприходовал. Знает, куда бить. Но того, что встретится с кинокефалом, а не человеком, пришелец уж точно не ожидал. Потому как замешкался со вторым ударом, чем и не преминул воспользоваться Лайер.
Развернувшись всем корпусом вдоль оси, он что есть сил лягнул темную, неясную тень (странно, что даже третье око плохо различает) ногой.
— Хатихат хара! — раздалось сдавленное.
Так, оно разговаривает по-человечески. Уже легче. Не очередной гоблин или, как того опасался Крис, дракон или химера.
Сыщик стал наносить удар за ударом, большей частью промазывая, но иногда и достигая цели. Причем после каждого попадания сыпались негромкие, отрывистые фразы:
— Пегер! Зевель!
А после одного особенно удачного Крисова хука, угодившего противнику прямо в глаз, последовала гневная тирада:
— Зайн ба-айн!
Детектив предпочитал отмалчиваться, хотя не всегда в обмене ударами победа оставалась на его стороне. Неприятель ему попался достойный. Вел рукопашный бой умело и в какой-то малоизвестной Лайеру манере. Криса так и подмывало спросить, что у его врага за школа, но он сдерживался. Не до обмена любезностями было. Дай бы Бог от очередного маха или броска увернуться.
И таки сплоховал!
Внезапно почувствовал резкую боль в животе, словно кто ножом пырнул. Сложился пополам, схватившись за горящее огнем место и будучи не в состоянии вздохнуть. А супостат еще и по затылку кулачищем припечатал. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и Крис со стоном осел на пол.
— Бен зона! — прошелестело над его головой.
А потом раздался стук двери и еле слышный топот ног по коридору.
Прошло несколько долгих минут, пока Крис окончательно пришел в себя. Пополз по полу, добрался до стены и, опираясь о нее, медленно поднялся на ноги. Под рукою случайно оказался тумблер выключателя.
Щелчок, и комната залилась неярким светом, похожим на лунный.
Все верно. Как он и предполагал, кабинет проповедника. Об этом свидетельствовал огромный «начальственный» письменный стол, удобные кресла и помпезная дорогущая мебель из резного черного дерева.
В углу сиротливо примостился суперсовременный сейф, резко контрастировавший с остальным «старинным» интерьером.
Шатаясь, Кристофер подошел к стальному шкафу и потянул на себя ручку. Понятное дело, толстая дверца открылась. А как иначе, если до тебя здесь уже кто-то побывал?
Уныло сунул нос внутрь, не надеясь найти там что-либо стоящее. И оказался прав.
Сейф был пуст. Абсолютно.
Если не считать кокетливой серебряной пластинки, на которой затейливой вязью было выгравировано: «Ищите и обрящете».
«Вот же шутник!» — в сердцах сплюнул Крис.
Одно утешало. Что и его конкурент так же лажанулся и убрался ни с чем.
Но кто же это мог быть? Несомненно, что это тот же, кто опередил его с планом.
Некоторую пищу для размышлений давали слова, невзначай оброненные им в пылу схватки. Теперь, когда напряжение спало, Лайер попробовал идентифицировать язык, к которому они принадлежали.
Конечно, Крис мог ошибиться, однако ему показалось, что его таинственный противник говорил на… иудейском наречии.
Что бы там ни было, над всем этим надобно поразмышлять в спокойной обстановке. А пока следовало ретироваться из Элмсова логова, пока не поздно.
Глава восьмая
ВСТРЕЧА В СТАРОЙ ПЕШЕРЕ
Четыре человека пробирались подземельями Сераписа.
Свет электрических фонарей, гулкий ритмичный топот ног, обутых в резиновые сапоги, приглушенные разговоры…
Со стороны можно было подумать, что это некие злоумышленники, выбравшие пещеры и тоннели под городом для своих темных дел.
И это было бы грубой ошибкой.
Первый — маг-техник третьего класса из отдела подземных сооружений Сераписского метрополитена Эгмонт Клавдий. Второй — мастер того же отдела Марк Минуций — высокий, широкий в кости мужчина, проведший под землей если не половину, то добрую треть из своих сорока пяти. Двое других — профессиональные знатоки сераписских пещер и тоннелей: «подземельщики», работавшие на Генеральную Компанию подземных линий, — ибериец Пако Унай и аллеман Густав Эрнесакс: первый — маленький и упитанный, второй — худой и длинный.
Обычно в «подземельщиках» видели странных личностей, которым доставляет удовольствие таскаться с фонариками по канализациям и подвалам. Они служили предметом насмешек обывателей да еще давали пищу разнообразным дешевым изданиям, где от их имени публиковались статьи о гигантских крысах и вампирах, восставших из подземных саркофагов. Куда меньше было известно, что их услугами давно уже пользуются городские службы — от метро до водопроводчиков, ибо эти люди знали Серапис подземный даже лучше, чем маги.
В пути они находились с самого утра и закончить должны были к вечеру, но все четверо чувствовали себя так, словно провели в городских подземельях уже не первый день, хотя им ли привыкать к этому бессолнечному миру?
Мало было в мире катакомб, равных Сераписским. Три сотни миль одних лишь заброшенных
