…О Феб! Когда же все это прекратится?!
Жуткие видения одолевали Стира днем и ночью. Он уже просто боялся сомкнуть глаза. Едва смыкал вежды, как перед внутренним взором всплывали картинки из жизни чужого, совершенно незнакомого рапсоду человека, которого звали Хемуасетом. И был этот Хемуасет ни много ни мало наследным принцем Египта, сыном Рамсеса Великого, главным архитектором государства.
Поначалу поэту даже нравилось. Словно в театре смотрел историческую трагедию из древнеегипетской жизни. Но потом начало надоедать, пока, наконец, он и вовсе ужаснулся, вдруг осознав, что «забавные» картинки являются частью его
Это он, Стар, одновременно являлся и Сетне Хемуасетом, долгое время искавшим и таки нашедшим некую таинственную Книгу, которую будто бы написал сам бог Тот. Это за ним гонялся восставший мертвец с труднопроизносимым именем, требуя вернуть украденную рукопись. Это ему, Стиру- Хемуасету, привиделся кошмарный сон, в котором он не уберег от расправы собственных детей.
А все началось после того дурацкого похода в старые царские усыпальницы Таниса.
Внезапно погасший в гробнице свет, голубоватое сияние, толчок в грудь и леденящий душу холод.
Хорошо еще вовремя подоспел Будря. А то бы лежать им сейчас всем троим хладными трупами рядом с саркофагом этого самого Хемуасета, пав от рук парочки наемных убийц, посланных Мерланиусом.
Но как здорово лех приложил лбами Гавейна с Парсифалем. Та-акой звук был. Рапсод даже подумал, что у душегубов треснули их подлые башки. Нет, выдержали.
Они еще долго совещались, что бы такого сделать с бандитами, чтоб им неповадно было охотиться за членами их отряда.
Кровожадный Будря, которому было ужасно стыдно за то, что он бросил своего юного пана круля один на один со злодеями, требовал казнить парочку на месте, пока они не пришли в себя. Надо сказать, что Стир был полностью солидарен с царским телохранителем. Эти двое его уже порядком достали. Надо же! Куда поэт, туда и они. Чуть не угробили их с Орландиной в покоях царя Мидаса. Теперь вот снова покушались, желая лишить жизней самого Стира, Вареникса и Кара.
Смерть! Только смерть могла быть им достойным возмездием за преступления.
Кар и леший дружно восстали против такого решения. Нужно связать бандитов и выдать местным властям на суд.
А если упрямый малец что решит, так его никто не переспорит, разве что одна Орланда. Но той поблизости не было, а потому, крепко связав ноги и руки злодеев, они пошли восвояси, решив по пути сообщить куда надо.
Для начала посвятили в это дело дядюшку Номарха. Но с того был невелик прок после трех кувшинчиков доброго пива. Грозный страж еле-еле на ногах держался. Так что, махнув на него рукой, пошли дальше.
Уже на рыночной площади надыбали наряд вегилов и направили его в некрополь, нимало не сомневаясь, что пятеро здоровых парней справятся с двумя связанными преступниками.
Вернувшись домой (понятное дело, в таверну) и поведав все, что с ними приключилось сестрам и Эомаю, а также выслушав их ответный рассказ (ах! ох! не может быть! да как же это! ты смотри, ни единой царапины не осталось!), Стир плотно пообедал и решил немного вздремнуть. Вот тогда все это и началось.
Полтора дня ослик-стихотворец крепился. А потом не выдержал и вывалил все на голову друзей.
Их реакция была неоднозначной. Будря и Эомай просто пожали плечами. Мало ли что кому привидится. От этого не помирают. Надобно думать, как до Александрии добраться побыстрее.
Сестры-близняшки отреагировали почти таким же образом. Орландина фыркнула и выразительно повертела пальцем у виска. Что с поэта возьмешь. Все они чуток малахольные. Орланда печально повздыхала да посочувствовала, а затем, переглянувшись с Эомаем, тоже посоветовала Стиру не брать дурного в голову и близко к сердцу.
Ваал, по своему обыкновению, вскочил приятелю на спину и принялся расчесывать ему гриву. Наверное, думал, что так можно унять волнения Стировой души.
Только Кар с Варениксом отнеслись к повествованию рапсода с неподдельным интересом.
Поглядели друг на дружку, понимающе перемигнулись, да и принялись совершать над ослиной головой замысловатые пассы. На удивление всей честной компании и на страх несчастному поэту.
— Метемпсихоза! — вынес через полчаса окончательный вердикт тартесский царь.
— В самую точку! — поддержал его леший. — И кто ж это с ним такое спроворил, однако?
— Что? — всполошился ослик и приготовился умирать. — Сколько мне жить осталось?!
— О том не ведаю, мил друг! А вот то, что в тебя упокойник оживший вселился, так это точно!
— И-а, и-а, и-а! — заревел от испуга рапсод и рухнул без чувств.
— И что же мне теперь делать? — в который раз канючил Стир, тычась мордой то в Кара, то в лесного князя. — Как от
— Да изгнать-то его можно? — вмешался Эомай. — Я слышал, что такое вполне вероятно.
— Экзорцизм! — выдала мудреное слово Орланда. — Вон, Христос изгонял бесов из прокаженного…
— Ланда, — с надеждой спросил ишачок, — а этот ваш заокеанский лекарь-чудодей не поможет? Я смотрю, он не хуже вашего бога с больными да увечными справляется!
— Так то когда злая душа или нечистик какой, — удрученно развел руками Вареникс. — Тут же иное дело. Покойник-то неплохим человеком был и не от лютости вошел в тело нашего друга, а велением могучего чародея! Тут либо этот же рекомый волхв обязан отозвать потревоженную душеньку, либо она сама, своей волей, должна уйти прочь.
— Но, — вздохнул леший, — я мню, не уйдет он за так просто.
— Почему?! — вскрикнули одновременно Стир с Орландиной, которая после освидетельствования поэта «специалистами» заметно встревожилась.
— Как понятнее сказать-то? Неспокойна сия душа. Чем-то удручена зело. Тоской-печалью одолеваема.
— Како-ой? — захныкал ослик.
— А ты сам спроси, — посоветовал вдруг Кар.
— Это как? — не понял Стир Максимус.
— Вот так и поинтересуйся, — подхватил Вареникc. — Мол, так и так, чего ты, душенька, желаешь?
— Спросите лучше вы! — взмолился бедный ушастик. — Не могу же я сам себя спрашивать и сам себе отвечать!
— Резонно, — согласился пан Будря. — Таки дело пан певец мувит.
— Хм, — откашлялась Орланда. — А что?! Можно и попробовать.
— Уважаемый… — начала она и осеклась. — Как его хоть зовут-то?
— Хемуасет, — с готовностью подсказал ишачок. — Сетне Хемуасет.
— Да, уважаемый… мм… Хемуасет. Не скажете ли вы, что вас гнетет и что нужно сделать, чтобы вы покинули телесную оболочку нашего друга Стира Максимуса?
Пару мгновений ничего не происходило. А затем осел заговорил не
