— Дзенькуе бардзо, пенкна паненка. Пусть Перкунас даст тебе многих лет жизни и жениха красивого и богатого.
У меня уже есть… Жених, — горько улыбнулась она ему на прощанье.
На ее счастье, злобной бабки, пытавшейся в прошлый раз огреть Орланду метлой, сегодня не было. Зря только переживала, готовя покаянную речь.
Жрец-настоятель (язык не поворачивался называть его священником), конечно, узнал скандальную единоверку, однако проявил поистине христианское смирение и милосердие.
Внимательно выслушав сбивчивую и запутанную мотивацию того, зачем девушке понадобилось попасть в библиотеку, он поначалу наморщил лоб, потом пожевал губами и, наконец, согласно кивнул.
Сделав приглашающий жест, повел ее куда-то длинной вереницей коридоров, показывая по пути местные святыни.
Орланда мысленно чертыхалась, останавливаясь перед очередным изображением или изваянием Анубиса Мемфисского, представленного здесь в самых возможных и даже невозможных ипостасях. Местная иконография, мягко говоря, не совсем вписывалась в церковные каноны. То же можно было сказать и о трактовке еретиками ряда евангельских сюжетов.
— Так, здесь у нас скрипторий, — пояснил настоятель, когда они вошли в большую светлую комнату, где на столах были разложены папирусные свитки и листы драгоценного пергамента, над которыми трудились пять или шесть переписчиков книг — чахоточного вида парни в черных хламидах.
Завидев начальство, молодые люди прервали работу и повыскакивали из-за столов.
— Продолжайте, продолжайте, дети мои! — велел им отец Рамсес.
Брат Нефертум, — обратился он к самому старшему. — Тут к нам обратилась за помощью наша сестра по вере. Ей нужно помочь. Проводи ее в книгохранилище и покажи… — Что-то прикинул в уме. — Да, скорее всего, раздел «Е».
Тощий и бледный мужчина с изможденным лицом крестообразно сложил на груди руки и согнулся в поясном поклоне.
— Все, вверяю вас заботам брата Нефертума, а сам удаляюсь, — улыбнулся настоятель. — Нужно готовиться к вечерней мессе.
— Спасибо вам большое, святой отче, — горячо поблагодарила Орланда.
Бледнолицый провел ее в огромное полутемное помещение, уставленное шкафами и ящиками, доверху заполненными футлярами, в которых хранилось то, на страницах чего «оживали мертвые и говорили немые».
«И как он только здесь ориентируется?» — удивлялась девушка, завороженно наблюдая за тем, как ловко лавирует Нефертум в этом беспорядке.
Видно было, что библиотекой никто всерьез не занимается.
Не то что у них в обители Марии Магдалины. Там все стеллажи для большей сохранности книг были даже застеклены. Дорого, да. Но покойная матушка Сибилла ничего не жалела для любимого дела, которому отдавалась всей душой.
А здесь…
Пыль, полное отсутствие какой-либо вентиляции и при этом неимоверно высокая влажность. Отсюда запах прелой кожи и гнили. Наверняка, многие свитки испорчены.
Глава переписчиков вдруг стал, как вкопанный.
— Итак, дочь моя. Насколько я понял, тебе нужны старые египетские рукописи…
— Да… Мне необходимо…
— Не перебивай старших! — досадливо одернул священнослужитель. — Так вот, несмотря на то что святой покровитель наш родом из Египта, большинство книг, хранящихся в этом храме, написано в Тартессе. Есть среди них и подлинные раритеты, переданные нам в дар местными жителями. Например, покойный царь, отец нынешнего, завещал храму около двух тысяч свитков…
Орланда прямо зажмурилась. Две тысячи! Этакое богатство. В Сераписском монастыре было всего три тысячи. И то ей казалось, что книг видимо-невидимо.
— Там, скажу тебе, та-акое-э есть! — Лицо-маска оживилось. Запавшие глаза, обведенные темными кругами, вдохновенно загорелись. — Книги атлантов!
Многозначительная пауза, чтоб собеседница могла осмыслить и оценить сказанное.
Оценила. Еще как.
— Древние хроники. Конечно, не оригиналы. Копии. Но тоже довольно старые. Сделанные друидами лет пятьсот или шестьсот назад. Ими же и переведенные.
Хитро прищурился и начертал рукой в воздухе какой-то знак. Орланда не поняла, но в очередной раз убедилась, что все здешние христиане — сплошь еретики.
— Вот, погляди.
Нефертум подвел ее к большому шкафу, на котором золотом был нарисован круг с хитрым орнаментом, показавшимся девушке смутно знакомым. Где-то она уже видела это плетение.
«Святое небо!» — чуть не хлопнула себя по лбу. Да это же точь-в-точь ее медальон!
— Здесь все самое интересное. И никто, кроме меня, не владеет премудростями друидической тайнописи. — Тяжелый вздох. — Ох, и времена пошли! Молодежь нелюбопытная, ужас. Ничему учиться не хочет. Вот уйдем мы, кто станет хранить вековую мудрость?
С надеждой уставился на Орланду. Той даже как-то неудобно сделалось под его пытливым, наполненным слезами взглядом.
— А вы из Британии кого-нибудь пригласите или из Лютеции? — предложила Орланда.
— Пробовали… — закручинился Нефертум. — Сам великий наместник Арторий прислал нам человека. И не кого-нибудь, а друида из Эбуракума. Так тот оказался вором — пытался вынести ценнейшие, я скажу тебе, книги по древней магии. На допросе так вообще говорил, что книги ему поручил украсть сам Мерланиус! Какая наглость, подумай: оклеветать премудрого старца! Так тебе нужны египетские папирусы… — вспомнил, зачем они сюда пришли, Нефертум. — Египетские в этом шкафчике.
Похлопал по небольшому невзрачному стеллажу. На его полках жалось что-то около пяти или шести десятков книжных футляров.
Девушка скептически хмыкнула. Да, немногим же она здесь разживется.
— Уж не взыщи. Чем богаты. Будешь смотреть?
— Конечно, — выдохнула. — Большое спасибо.
— Тогда располагайся, — указал ей на маленький столик, ютившийся у крохотного, забранного частой решеткой окна. — Нужен буду — крикнешь.
Пойду за своими олухами присмотрю. А то, небось, ленятся.
И удалился, шаркая ногами.
Уже вскоре Орланда поняла, что все ее чаяния были напрасны.
Среди сберегавшихся в храме Анубиса-угодника папирусов не было ни одного по-настоящему древнего. Исключение составляли две копии «Книги Мертвых», составленные, судя по датам, лет за триста до Александра Македонского. Однако это ей ничего не дало, поскольку написаны папирусы были не иероглифическим, а скорописным шрифтом.
Само собой, не было и словарей. И в самом деле, зачем словари, если читать все равно нечего?
Но уходить так быстро не хотелось. В этих странствиях она страсть как соскучилась по книгам.
Встала из-за стола и подошла к шкафу с золотым знаком.
«Виу-ви!» — вдруг напомнил о себе кусик.
— И чего тебе надобно? — вопросила у него сердито.
«Виу-виу-виу-у!» — ответил не менее злобной трелью Ваал.
Понятно, снова жрать желает.
Самой тоже есть хочется. Как позавтракали, так во рту маковой росинки не было. А из-за всех этих треволнений аппетит разыгрался просто зверский. То мерзкая чупакабра на голову чуть не свалилась. То
