– Не трогайте его, – предупредил Белгарат, осторожно обходя камень.
– Он опасен? – спросил Бэйрек.
– Нет, – сказал Белгарат, – он священен. Алгосы не хотят, чтобы его оскверняли. Они верят, что сам Ал поставил его сюда. – Старик внимательно разглядывал пол, счищая ногою снег. – Ну-ка, ну-ка. – Он слегка нахмурился. Тут он наткнулся на плиту, слегка отличающуюся от соседних по цвету. – Наконец-то, – фыркнул он, – вечно мне приходится ее искать. Бэйрек, дай мне твой меч.
Великан без звука вытащил меч и протянул чародею.
Белгарат опустился на колени и три раза ударил по плите рукоятью Бэйрекова меча. Звук гулко отдался где-то далеко внизу.
Подождав минуту, старик повторил сигнал.
Ничего.
Белгарат еще три раза ударил по гулкому камню. В углу помещения что-то заскрежетало.
– Что это? – спросил Силк с опаской.
– Алгосы, – ответил Белгарат, вставая и отряхивая колени. – Они открывают врата пещеры.
Скрежет не прекращался, и вдруг футах в двадцати от восточной стены блеснула слабая полоска света. Она стала щелью и медленно разверзлась – это торжественно поднималась большая плита. Из-под нее шел тусклый свет.
– Белгарат, – гулко прозвучало из-под поднимающейся плиты. – Яад хо, гройя Ал.
– Яад хо, гройя Ал. Вад мар ишум, – торжественно отвечал Белгарат.
– Вид мо, Белгарат. Мар ишум Алголанд, – продолжил невидимый голос.
– Что это? – спросил Гарион оторопело.
– Он приглашает нас в пещеры, – сказал старик. – Пошли!
Глава 16
Долго Хеттар уговаривал лошадей спуститься по наклонному коридору, ведущему в сумрачные пещеры Алголанда. Они нервно косились и, когда камень за ними со стуком затворился, вздрогнули. Жеребенок шел так близко к Гариону, что они частенько наталкивались друг на друга, и тогда Гарион чувствовал, как дрожит малыш.
В конце коридора стояли двое, лица их были закрыты плотной материей. Они были низкорослые, ниже Силка, но кряжистые. Сразу за ними открывалось неправильной формы помещение, тускло освещенное слабым красноватым светом.
Белгарат подошел к алгосам. Они почтительно поклонились. Он сказал несколько слов, они поклонились снова и указали на коридор в дальнем конце комнаты. Гарион опасливо огляделся, ища, откуда идет свет, но так и не понял.
– Мы пойдем вон туда, – тихо сказал Белгарат и зашагал через комнату к коридору, на который указали двое алгосов.
– Зачем они закрывают лица? – прошептал Дерник.
– Чтоб защищать глаза от света, когда открываются врата.
– Но в здании было почти совсем темно, – возразил Дерник.
– Не для алгосов, – отвечал старик.
– Кто-нибудь из них говорит по-нашему?
– Очень немногие. Они редко общаются с чужаками. Давайте поторопимся. Горим нас ждет.
Коридор, в который они вошли, скоро вывел их в пещеру, такую огромную, что в слабом свете Гарион не видел ее дальнего конца.
– Сколь протяженны подземелья сии, Белгарат? – спросил Мендореллен, подавленный величием окружающего.
– Никто точно не знает. Алгосы исследуют их с той поры, как здесь обосновались, и до сих пор находят новые.
Коридор перешел в широкий, идущий под углом уступ на стене пещеры, почти под самым сводчатым потолком. Гарион взглянул вниз. Пол пещеры терялся в сумраке внизу. Он вздрогнул и больше к краю не подходил.
Спускаясь, они услышали звуки. Где-то далеко-далеко размеренно бубнил низкий мужской хор. Эхо, царившее здесь, мешало слова и повторяло их бесконечно. И вот хор запел. Пели в диссонанс, в горестном, минорном ключе. Странное дело – первые диссонирующие фразы, эхом отражаясь от стен, сливались с последующими и разрешались такой гармонией, что у Гариона все в душе перевернулось.
Эхо звучало и после того, как смолк хор, снова и снова повторяя последний аккорд.
– Никогда не слышала ничего подобного, – тихо прошептала Се'Недра тете Пол.
– Очень мало кто это слышал, – отвечала Полгара, – хотя в некоторых помещениях эхо держится по нескольку дней.
– Что они поют?
– Гимн Алу. Они повторяют его каждый час, а эхо сохраняет его. Эти пещеры поют один и тот же гимн уже пять тысяч лет.
Слышались и другие звуки: скрежет металла о металл, обрывки разговоров на гортанном алгосском языке и бесконечный звук ударов камня о камень, шедший, казалось, сразу из десятка мест.
– Видать, их здесь много, – сказал Бэйрек, вглядываясь в глубину.
– Не обязательно, – сказал ему Белгарат. – Звук остается в этих пещерах, а эхо повторяет его долго после того.
– Откуда свет? – спросил Дерник озадаченно. – Я не вижу фонарей.
– Алгосы размалывают в порошок два разных минерала, – отвечал Белгарат. – При смешении они дают свет.
– Тускловатый, однако, – заметил Дерник, глядя на потолок пещеры.
– Алгосам много света не нужно.
Только через полчаса они добрались донизу. От пола пещеры на равном расстоянии друг от друга расходились коридоры и галереи. Проходя мимо одной, Гарион заглянул внутрь. Она была тускло освещена и казалась очень длинной. В стенах находились отверстия боковых галерей. В дальнем ее конце он увидел нескольких алгосов.
В центре пещеры располагалось большое тихое озеро. Белгарат уверенно двинулся вдоль него. Где-то далеко Гарион услышал всплеск – то ли плеснула рыба, то ли упал в воду камешек. Эхо пения, которое они услышали, войдя в пещеру, не смолкало, становясь то громче, то глуше.
Два алгоса ждали их у входа в одну из галерей. Они поклонились и заговорили с Белгаратом. Как и те, первые, встреченные ими, они оказались низкорослыми и плечистыми. Волосы у них были почти бесцветные, глаза – большие и почти черные.
– Лошадей мы оставим здесь. Эти люди о них позаботятся, – сказал Белгарат. – Там впереди ступеньки.
Пришлось уговаривать дрожащего жеребенка остаться с матерью. Наконец тот вроде понял, и Гарион торопливо нагнал спутников, уже вошедших в одну из галерей.
В стенах этой галереи были ниши или углубления, частью оборудованные под мастерские, частью явно жилые. Алгосы в нишах занимались своими делами, не обращая внимания на идущий по галерее отряд. Одни работали с металлом, другие – с камнем, некоторые – с деревом, кто-то шил. Алгосская женщина нянчила младенца.
В большой пещере за ними снова зазвучало пение. Они миновали нишу, в которой семь алгосов что-то декламировали хором.
– Они много времени посвящают религиозным обрядам, – заметил Белгарат, когда ниша осталась позади. – Религия – основа алгосского существования.
– Звучит скучновато, – фыркнул Бэйрек.
Галерея оканчивалась высокими стертыми ступенями. Они двинулись вниз, держась за стену.
