— Профессор, Блэк говорит правду — мы видели Петтигрю…
— … он сбежал, когда профессор Люпин превратился в волка…
— … он был крысой…
— … передняя лапа Петтигрю, то есть, палец — он отрезал его…
— … на Рона напал Петтигрю, а вовсе не Сириус… Думбльдор поднял руку, чтобы остановить поток объяснений.
— Теперь ваша очередь слушать, и я прошу вас не прерывать меня, у нас очень мало времени, — тихо сказал он. — Нет никаких доказательств правдивости показаний Блэка, кроме ваших слов, разумеется — а слова двух тринадцатилетних ребят мало кого способны убедить. Целая улица свидетелей клялась, что Сириус убил Петтигрю. Я лично свидетельствовал перед министерством, что Сириус был Хранителем Секрета Поттеров.
— Профессор Люпин может рассказать вам… — начал Гарри, не в силах молчать.
— В настоящее время профессор Люпин находится далеко в лесу и никому ничего не может рассказать. К тому моменту, когда он вновь обретёт человеческий облик, будет слишком поздно, Сириус будет хуже чем мёртвый. Должен также добавить, что большинство наших с вами сородичей до такой степени не доверяют оборотням, что показания Люпина будут стоить очень немного — а тот факт, что они с Сириусом старые друзья…
— Но…
— Послушай, Гарри. Слишком поздно, ты понимаешь меня? Ты не можешь не признать, что версия профессора Злея куда более убедительна, чем твоя.
— Он ненавидит Сириуса, — в отчаянии воскликнула Гермиона. — И всё потому, что Сириус сыграл с ним глупую шутку…
— Сириус вёл себя вовсе не как невиновный человек. Он напал на Толстую Тётю — ворвался в гриффиндорскую башню, угрожая ножом… Без Петтигрю, живого или мёртвого, у нас нет ни малейшего шанса изменить приговор Сириуса.
— Но ведь вы верите нам.
— Да, верю, — спокойно подтвердил Думбльдор. — Но я не обладаю такой силой, которая могла бы заставить прозреть другого человека или отменить решение министра магии… Гарри поднял глаза на суровое лицо директора и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он уже привык, что Думбльдор может найти выход из любой ситуации. Вот и сейчас он ждал, что директор достанет из воздуха какое-нибудь необычное решение. Однако… последняя надежда пропала.
— Что нам нужно, — медленно проговорил Думбльдор и перевёл голубые глаза с Гарри на Гермиону, — так это время.
— Но… — начала Гермиона. И вдруг её глаза округлились. — О!
— Вот что, слушайте внимательно, — Думбльдор говорил очень медленно и очень отчётливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на седьмом этаже. Тринадцатое окно справа в Западной башне. Если всё пройдёт удачно, вам сегодня удастся спасти не одну невинную жизнь. Но запомните, оба. Вас не должны видеть. Мисс Грэнжер, вам известен закон — вы знаете, что поставлено на карту… Вас — не — должны — видеть. Гарри совершенно не понимал, что происходит. Думбльдор развернулся на каблуках. Дойдя до двери, он оглянулся.
— Я собираюсь запереть дверь. Сейчас, — он поглядел на часы, — без пяти минут полночь. Мисс Грэнжер, достаточно трёх оборотов. Удачи.
— Удачи? — повторил Гарри, когда за Думбльдором закрылась дверь. — Трёх оборотов? О чём это он? Что мы должны сделать? Гермиона, не отвечая, теребила ворот, вытаскивая из-под него очень длинную, очень тонкую золотую цепочку.
— Гарри, — настоятельно позвала она. — Быстрее! Гарри в полнейшем замешательстве придвинулся к ней. Она уже достала цепочку. На ней висели крохотные, блестящие песочные часы.
— Вот… Она обвила цепочкой и его шею.
— Готов? — спросила она беззвучно.
— Что это такое? — Гарри совершенно растерялся.
Гермиона трижды повернула песочные часы. Тёмная палата растворилась в воздухе. У Гарри возникло ощущение, что он с огромной скоростью летит назад. Мимо неслись размытые цветовые пятна и предметы непонятных форм, в ушах стучало, он хотел закричать, но не услышал собственного голоса… Вдруг он почувствовал под ногами твёрдую почву, и всё пришло в норму. Они с Гермионой стояли в пустом вестибюле. Из открытых парадных дверей на мощёный пол лился поток золотого солнечного света. Гарри дико воззрился на Гермиону. Цепочка врезалась ему в шею.
— Гермиона, что?…
— Быстро сюда! — Гермиона схватила Гарри за руку и потащила через вестибюль к чулану для мётел. Открыв его, она втолкнула Гарри внутрь меж вёдер и швабр и захлопнула за собой дверцу.
— Что?… Как?… Гермиона, что всё это значит?
— Мы переместились во времени, — прошептала Гермиона в темноте, снимая цепочку с шеи Гарри. — На три часа назад… Гарри нащупал собственную ногу и с силой ущипнул её. Стало очень больно. Это вроде бы исключало возможность того, что он спит и видит чудовищно странный сон.
— Но…
— Шшш! Тихо! Кто-то идёт! Наверно — мне кажется — это мы! Гермиона прижала ухо к дверце.
— Шаги… Кто-то идёт по вестибюлю… Да, я думаю, это мы идём к Огриду!
— Ты хочешь сказать, — прошептал Гарри, — что здесь в чулане мы, и там тоже мы?
— Да, — Гермиона не отлипала от дверцы. — Я уверена, что это мы. По звуку там не больше трёх человек… и мы идём медленно, ведь мы в плаще- невидимке… Она замолчала, прислушиваясь.
— Мы спускаемся по ступенькам во двор… Гермиона села на перевёрнутое ведро с крайне тревожным видом. Но Гарри всё-таки хотелось бы получить от неё ответы на некоторые вопросы.
— Откуда у тебя эти… часы?
— Это называется времяворот, — шепнула Гермиона, — мне его дала профессор Макгонаголл в самый первый день учебного года. Я пользовалась им весь год, чтобы успевать на все занятия. Профессор Макгонаголл взяла с меня клятву, что я никому не скажу. Ей пришлось обращаться в министерство с различными прошениями, чтобы мне разрешили им пользоваться. Ей самой пришлось поклясться, что я образцовая ученица и что я никогда и ни за что не буду перемещаться во времени ни с какими иными целями, кроме учёбы… Я поворачивала его назад, чтобы у меня было дополнительное время… Так мне удавалось бывать на нескольких уроках одновременно. Но…
— Гарри, я не понимаю, чего от нас хочет Думбльдор. Что мы должны сделать? Почему он сказал вернуться назад на три часа? Каким образом это может помочь Сириусу? Гарри взглянул на её еле видное в темноте лицо.
— Значит, в это время что-то случилось, и он хочет, чтобы мы это изменили, — проговорил он. — Но что? Три часа назад мы пошли к Огриду…
— Сейчас три часа назад, и мы идём к Огриду, — сказала Гермиона, — мы только что слышали, как мы ушли… Гарри наморщил лоб, мозги гудели от сосредоточения.
— Думбльдор сказал… Сказал, что мы можем спасти не одну невинную жизнь… — И тут он понял. — Гермиона, мы должны спасти Конькура!
— Но… как это поможет Сириусу?
— Думбльдор сказал… сказал, где находится окно — окно кабинета Флитвика! Где заперт Сириус! Мы подлетим к окну на Конькуре и спасём Сириуса! А потом Сириус улетит на Конькуре — они спасутся вместе! Насколько Гарри мог видеть, Гермиона пришла в ужас.
— Если нам удастся проделать это так, чтобы нас никто не заметил, это будет чудо!
— Надо постараться, что ещё делать, — Гарри встал и прижал ухо к дверце.
— Вроде бы никого… Пошли…
Гарри распахнул дверцу чулана. В вестибюле было пусто. Насколько возможно быстро и бесшумно, они выбрались из чулана и сбежали вниз по каменным ступеням. Тени удлинились, лучи заходящего солнца снова золотили верхушки деревьев Запретного леса.
— Если кто-нибудь выглянет сейчас из окна… — пискнула Гермиона, беспомощно оглядываясь на замок.
— Рискнем, — решительно сказал Гарри. — Давай прямо в лес, ладно? Спрячемся за деревом и будем следить…
— Ладно, только давай обойдём за теплицами! — беззвучно произнесла Гермиона. — Нужно держаться подальше от передней двери в хижину, а то нас увидят! Мы уже совсем рядом! Ещё не сообразив, что она имела в виду, Гарри пустился бежать, Гермиона поспевала следом. Они промчались по огороду к теплицам, на секунду задержались там, а потом, обогнув Дракучую иву, бросились дальше, под сень лесных деревьев… Оказавшись в безопасности, в тени густых крон, Гарри оглянулся; через мгновение к нему подбежала запыхавшаяся Гермиона.
— Отлично, — выдохнула она. — Теперь надо пробраться к дому Огрида…
Держись незаметно, Гарри… Они медленно пробирались меж деревьев по самой опушке леса. Затем, когда показался фасад хижины Огрида, до них донёсся стук в дверь. Ребята быстро спрятались за толстым стволом дуба и осторожно выглянули каждый со своей стороны. На пороге появился Огрид, белый и трясущийся, и стал оглядываться — кто стучал. Тогда Гарри услышал собственный голос:
— Это мы. Мы в плаще-невидимке. Пусти нас в хижину, тогда мы его снимем.
— Не надо было приходить, — зашептал Огрид. Он посторонился, а потом быстро захлопнул дверь.
— Это самая странная вещь, которую нам доводилось делать! — пылко воскликнул Гарри.
— Давай немного переместимся, — шепотом сказала Гермиона. — Надо быть ближе к Конькуру! Они стали красться между деревьями, пока не увидели нервничавшего гиппогрифа, привязанного к ограде возле тыквенных грядок.
— Сейчас? — еле слышно спросил Гарри.
— Нет! — возразила Гермиона. — Если мы уведём его сейчас, представители комитета подумают, что это Огрид отпустил его! Надо подождать, пусть они убедятся, что Конькур привязан во дворе!
— Тогда у нас на всё про всё будет примерно шестьдесят секунд, — проговорил Гарри. Задача начинала казаться невыполнимой. В это мгновение из хижины донёсся звон разбившегося фарфора.
— Это Огрид разбил кувшин, — прошептала Гермиона. — Сейчас я найду Струпика… И действительно, через несколько секунд послышался крик удивления.
— Гермиона, — вдруг сообразил Гарри, — а что, если мы… что если мы вбежим и схватим Петтигрю…
— Нет! — беззвучно ужаснулась Гермиона. — Ты что, не понимаешь? Мы и так нарушаем один из самых главных колдовских законов! Никто никогда не
