полагалась смертная казнь на месте, любой горный мастер имел право привести приговор в исполнение по малейшему подозрению. Леку совсем не улыбалось заниматься палаческим ремеслом, ничего приятного. Впрочем, если понадобится, то займется. Но нет, слава Единому, сторком не пахло, только блевотиной и обычным трубочным зельем. Посетителей было десятка два, почти все вдрызг пьяные, несколько человек валялись на полу, похрапывая. Столы оказались грязными, колченогими и потрескавшимися. О скатертях никто даже не помышлял, здесь о таких вещах, наверное, вообще не слышали. Однако стойка трактирщика выглядела относительно чистой.
Лек решительно направился к ней. Завидев серые с серебром плащи императорской стражи, худой и длинный трактирщик мгновенно спал с лица. Но быстро сориентировался. Не успели стражники подойти к стойке, как перед каждым поставили парящую кружку с грогом. Лек с удовольствием втянул запах горячего вина с пряностями. Хорошо, очень кстати в такую-то погоду. Но прежде всего мальчик!
— Молоко есть? — поинтересовался юноша.
— Дык, найдем, светлый лорд… — трактирщик сразу заметил шитый золотом пояс аристократа. — А оно зачем?
— Согрей с медом, не видишь, что ли, ребенок замерзает.
— Сей момент, светлый лорд!
— Бегом! — раздраженно рявкнул Лек.
— Уже бегу! — испуганно пискнул трактирщик, исчезая.
Через несколько минут перед горцем стояла кружка горячего молока. Дома ему не раз приходилось отпаивать замерзших детей, опыт имелся и немалый. Потому юноша довольно быстро заставил мальчика глотать горячее молоко. Впрочем, тот не особо протестовал, судя по всему, он был еще и голоден. Ребенок, захлебываясь, пил, дрожь понемногу спадала.
— Ты знаешь, что это за мальчик? — спросил Лек у трактирщика.
— Дык, его усе тута знают, — пожал плечами тот, — Пошти кажен день из дому бегает. Снова Юрген жену с малыми по закоулкам гоняет. Как напьется, зараза такая, вечно бабу свою смертным боем колошматит. Точно када-нибудь забьет.
— Вот как? — прищурился Лек. — А где живет этот самый Юрген?
— Дык, на улице Радат, энто рядом. Третий дом от околотка.
— Благодарю, — кивнул юноша и бросил взгляд на невозмутимо пьющих грог стражников.
— Знаю я эту улочку, светлый лорд, — степенно сказал сержант Мертак.
— Тогда допиваем и пойдем, посмотрим, что там за Юрген завелся. Детей на улицу в такую погоду выбрасывать? Нет, надо выяснить в чем дело.
Стражники молча переглянулись. А парнишка, что надо, хоть и светлый лорд. Толковый. Не погнал на улицу сразу, дал спокойно вино допить, да и согреться. С папашей мальца разобраться хочет. Правильно, такие паскуды понимают только одно — хороший кулак в зубы. Теперь сержант вспомнил плотника Юргена, плохого плотника, между прочим, не совместимо ежедневное поглощение дешевого самогона в неимоверных количествах с ремеслом. Или одно, или другое. Приходилось уже стражникам с ним разбираться, соседи как-то пожаловались на устраиваемые пьяницей дебоши. После их визита горе- плотник, наверное, переключился на собственную семью. Женщину, боящуюся рот открыть, терроризировать всяко проще, чем соседей. Те ведь и сдачи дать могут. Интересно, а что лорд с ним сделает? Горные мастера порой выдавали такое, что хоть стой, хоть падай. Сержант поглядывал на молодого горца с искренним любопытством. Что, паренек, не сталкивался еще с темными сторонами человеческой жизни? Похоже на то. Но с мальцом ловко управляется, ничего не скажешь, очень даже ловко. Наверное, за младшими братьями ходить доводилось, понимает.
Лек покинул притон с немалым облегчением, от вида таких мест он испытывал редкое отвращение. Заснувшего мальчика, укутанного в плащ горца, нес один из стражников. Юноша остался в обычном кожаном костюме с шерстяной поддевкой и ежился от холода. Сержант показывал дорогу. Дождь немного стих, но ветер все так же швырял потоки воды в лицо. Черепичные крыши дребезжали, деревья раскачивались и отчаянно скрипели. Патрулировать в такую ночь — одно мучение. Но что делать? Служба, она хоть в Яриндаре, хоть в Геркатоне служба. В Яриндаре, небось, потруднее будет, особенно в метель с морозом, когда плевок замерзает, до земли не долетев. Вскоре стражники свернули на небольшую улочку, состоявшую из довольно бедных и неухоженных домов. Около третьего дома, выглядящего сущей лачугой, остановились. Стены были ободранными, черепичная крыша наполовину разобрана, из нее обнаженными ребрами торчали стропила. Подойдя ближе, Лек увидел распахнутую настежь дверь, что сразу не понравилось юноше. Войдя, он насторожился. Пахло кровью. Свежей кровью. Горец сделал шаг вперед и обо что-то споткнулся. Это что-то глухо застонало.
— Свет! — скомандовал Лек. — Быстро!
Еще один стражник достал из-под плаща штормовой фонарь, заправленный небольшим шаром закапсулированного света, и шепотом произнес слово активизации. Захламленную прихожую залил белый свет. Давно юноше не доводилось видеть такого беспорядка, по небольшой комнатке, казалось, пробежался обезумевший носорог. Все оказалось разнесено в куски, пол усеивали осколки глиняной посуды, изрубленные кадушки, сломанные полки. Аккуратные когда-то соломенные циновки были залиты какой-то вонючей липкой дрянью и засыпаны крупой. Ближе к двери во внутренние комнаты лежало что-то, похожее на мешок. Только присмотревшись, Лек понял, что перед ним избитая до синевы женщина в луже крови. Пальцы несчастной тихо скребли по полу. Она даже не стонала, наверное, сил не осталось. Юноша в ужасе застыл, ему в голову никогда не приходило, что можно довести человека до столь страшного состояния.
— Какая паскуда… — негромко сказал из-за спины горца сержант. — Да разве ж так можно? С живой-то бабой? Она ж ему двух пацанов родила…
Мертак подошел к женщине поближе и присел рядом, опасаясь прикоснуться к ней. Бедняжка была еще жива, она тоскливо смотрела на застывших стражников и тяжело, с присвистом дышала. Лек ступил на шаг вперед, все еще не веря, что какая-то тварь, именуемая по недоразумению мужчиной, оказалась способна сотворить такое. Да попробовал бы кто-нибудь в его родных горах сделать что-нибудь наподобие этого… На мороз бы голого вышвырнули, а то и в берлогу к разбуженному медведю сбросили. И по заслугам!
— Вызывайте мага-целителя, — мрачно приказал Лек. — И судебного пристава.
— Не-е-е-т… вдруг прохрипела избитая женщина. — Н-н-е-е н-н-а-а-д-д-о-о…
В ее глазах горел откровенный ужас. Юноша ошеломленно замер. Она что, целителей боится?!
— За счет стражи, госпожа, не беспокойтесь, — заверил несчастную сержант, потом повернулся к горцу. — Денег у нее нет, а целители хоть дорого и не берут, но бесплатно тоже не лечат. Для нее два тархема — страшная сумма.
— Единый Создатель…
Мертак криво усмехнулся, достал из кошеля жезл связи и принялся вызывать императорский госпиталь. Ответили не сразу, потом довольно долго, нудно выспрашивали, что именно произошло. Раздраженному промедлением Леку пришлось даже подтвердить вызов, как начальнику патруля. После этого дежурный по госпиталю пререкаться перестал и пошел будить ночного целителя, спорить с горным мастером себе дороже выйдет, огребешь неприятностей по самые уши. Вскоре воздух около входа на мгновение подернулся туманной дымкой, из которой вышел заспанный и очень недовольный маг в зеленом балахоне. Он нес с собой небольшую корзину, из которой торчали довольно неприятные на вид инструменты, напоминавшие почему-то те, что Леку довелось видеть в любимой пыточной мэтра Эстевана. Маг бросил взгляд на женщину и скривился.
— Это какая же паскуда бедняжку так измочалила? — поинтересовался он.
— Муж, похоже, — сержант был откровенно зол, глаза старого служаки метали молнии. Судя по его виду, Юргена не ждало ничего приятного, если попадется в руки Мертаку.
— Ясно, — вздохнул целитель. — Нажрался, небось, до беспамятства. Подвиньтесь, дорхоты безголовые. Кстати, кто платить-то будет? Стража?
— Да.
— Хорошо. Потом в госпиталь долговое обязательство с оказией передайте. Только вот есть ли толк ее лечить? Сегодня вылечу, а завтра муж то же самое сделает.
