— Не сделает, — холодно ответил Лек. — Я лично займусь этой сволочью.
— Тогда ладно, — кивнул целитель.
Он подошел к обреченно смотрящей на него женщине и озабоченно покачал головой. После чего резко отряхнул руки и поднял их, речитативом произнеся незнакомое горцу заклинание. Ладони засветились зеленым свечением, между ними проскочило пару коротких разрядов, резко запахло озоном. Маг присел и положил руки на живот избитой, снова что-то шепча. Она хрипло вскрикнула и забилась на полу. Лек не бросился на помощь только потому, что уже видел магические исцеления и знал, что по- другому не бывает. Тело женщины скрылось в переливающемся разными цветами туманном коконе. Некоторое время ничего не происходило, затем резко похолодало. Казалось, все тепло в прихожей потянулось к магу, заставив остальных плотнее закутаться в плащи. Прошло еще несколько минут, и маг откинулся назад, тяжело дыша и тихо ругаясь сквозь зубы.
— Что-нибудь случилось? — встревожился Лек.
— Ничего особенного, — проворчал целитель. — Ей повезло, что вы ее нашли, до утра не дожила бы. Перебитое ребро легкое проткнуло, образовалось сильное внутреннее кровотечение. С трудом справился, еще пара ребер сломанных, и я не смог бы их срастить. А теперь здорова, лет с двадцати так здорова не бывала, даже все старые болячки одновременно на нет сошли. Пришлось ведь применить Цвет Здоровья, так что с вас, господа стражники, не два тархема, а двадцать.
— Двадцать, так двадцать! — отмахнулся сержант. — Человеческая жизнь как-то дороже. Его величество никогда на помощь людям денег не жалел.
— Тогда откланиваюсь, — кивнул маг и скрылся в туманной дымке, прихватив корзинку с хирургическими инструментами.
— Госпожа, — вежливо поклонился Лек, повернувшись к приподнявшей голову женщине. — Мы рады, что смогли помочь вам. Но сообщите, прошу вас, что здесь произошло.
Она ответила не сразу, продолжая ощупывать себя, видимо, никак не могла поверить, что ничего у нее больше не болит. Что полностью здорова. В конце концов женщина с помощью сержанта встала и неловко поклонилась горцу. Бедняжке явно было сильно не по себе от присутствия светлого лорда в ее бедном доме.
— Муж напился… — прошептала она. — Деньги требовал… Все перерыл, последнюю крупу высыпал…
Из глаз женщины крупным горохом посыпались слезы.
— А как отдать-то? Полтархема осталось до конца месяца, пока еще я дошью платье госпоже Мерике… А мальчики кушать кажное утро просють… Юрген усе орал, тряс, потом переколотил посуду, полки разломал. Искал. Не нашел и бить начал… Ногами топтал…
— То есть, семью кормите вы, а он последнее отбирает? — прищурился Лек.
— Да он, паскуда, за три года гроша медного не принес! — в сердцах выкрикнула женщина, забыв, что перед ней аристократ. — Только и знает, что из дому тянуть! Все, что было, пропил! Неделю назад сыночка мово старшого хотел нартагальцам на корабль продать, я не дала…
Она глухо, отчаянно зарыдала.
— Что?! — не выдержал сержант. — Родного сына в рабство?! Ох, и гнида же…
Лек тоже был потрясен до онемения. Такой степени бесчеловечности он себе представить не мог. Своего собственного ребенка продать в Нартагаль? Каждый ведь знает каково там живется рабам. Что ж, услышанное только утвердило его в принятом решении.
— Значит, вы ничего не имеете против, если он из вашей жизни исчезнет? — спросил юноша.
— Да хоть бы он куда хошь сгинул, вошь проклятая… — простонала несчастная женщина, раскачиваясь и тихо плача. — Разве ж энто человек? Токо выпивку ему, больше ничо знать не хотит. Где мне таперича младшенького мово искать? Перепугалося дите, када Юрген мине ногами топтать начал, на улицу убегло…
— Ваш? — выступил вперед молодой стражник, державший спящего ребенка, и снял с его головы плащ.
— Таличек! — вскрикнула женщина, выхватывая из рук парня мальчика, тот недовольно забурчал.
— Не будите, пусть себе спит, — улыбнулся Лек. — Молоком с медом мы его напоили, чтобы не простыл.
— Спаси вас Единый, молодой господин! — пролепетала потрясенная женщина. — Спаси вас Единый…
— А где ваш муж сейчас?
— Где ж ему ищо быть? В спальне. Наизмывался всласть и дрыхнет…
— Приведите, — повернулся горец к сержанту.
— Ща-а-а-с… — злорадно ухмыльнулся тот и скрылся в глубине дома.
Вскоре оттуда раздался вопль, потом хриплый мат, перемежающийся звуками ударов. Еще через некоторое время из дверей показался Мертак, волоча за шкирку небритого субъекта в замызганной рубахе и драных штанах. Тот хлопал глазами и слабо трепыхался, но против дюжего сержанта горе-плотнику было, что воробью против коршуна. Лек с отвращением смотрел на человека, превратившего беззащитную женщину, мать его детей, в окровавленный кусок мяса. Собиравшегося продать родного сына в рабство. И все это ради выпивки? Жалкое зрелище. Нечто опухшее, ни на что не похожее, крохотные глазки неясного цвета с недоумением мигают, руки трясутся. Рубаха залита блевотиной.
— Юрген… Как его фамилия?
— Декван, — ответил кто-то из стражников.
— Благодарю, — кивнул Лек. — Итак, Юрген Декван?
— Дык… — прохрипел тот. — Енто… Так оно, милсэр…
— Светлый лорд! — ткнул пьяницу под ребра большим пальцем сержант.
— Охрхр… — согнулся Юрген. — Ой-йой-йой… Не бейте, светлый лорд! Ой, не бейте!
Плотник рухнул на колени и принялся ползать по полу, хныкая и размазывая сопли по небритой морде. Лек с гадливостью смотрел на это нечто, отдаленно напоминающее человека. Единый Создатель! Да как же можно доводить себя до такого состояния? Но ладно бы себя, так ведь что с семьей творит! Вспомнив синее, распухшее, залитое кровью лицо еще молодой, в общем-то, довольно симпатичной женщины, юноша вздрогнул. А ребенок? Что могло случиться, если бы они не нашли мальчика? Замерз бы к утру.
— Ты действительно хотел продать сына нартагальским купцам? — спросил юноша, решив все-таки проверить слова жены пьяницы.
— А на чо исчо он нужон? — заскулило жалкое подобие человека. — Я иво кормил, поил. Хай таперя возвертает!
— Сколько лет мальчику? — резко повернулся к женщине потрясенный Лек.
— Восемь…
— Значит, восьмилетний ребенок тебе что-то должен?
— А то как же! — гордо заявил Юрген. — Не могет работать, знать продать. Мине выпить надобно!
Лека буквально передернуло от этих слов.
— Что, светлый лорд, не доводилось еще таких видеть? — криво усмехнулся сержант. — Для него все — только мне, а там пускай хоть мир рушится.
— Не доводилось… — пробормотал Лек, его трясло от гнева, зубы скрипели, давно он не испытывал столь испепеляющей ярости. — У нас таких не было. А если и попадались, то их быстро на мороз подыхать выкидывали.
— Нам бы так… — позавидовал Мертак.
— А что, в каменоломнях разве лучше? — иронично приподнял бровь Лек.
— В каменоломнях? — переспросил сержант, расплываясь в довольной улыбке, видимо, не надеялся на подобный исход. — Не-а, самое такой паскуде место будет.
— Судебный пристав здесь?
— Да, — донесся из дверей чей-то голос, и в разгромленной прихожей появился закутанный по уши
