за одной глупой сучонки уничтожить всю планету! Пять миллиардов человек!
— Как будем выбираться? — спросил с трудом взявший себя в руки Сармино. — Насколько я понимаю, людям нашей профессии сейчас небезопасно появляться на улицах.
— Флаер вылетел. Будет здесь через пять минут.
Генерал молча кивнул. И переключил инфор на прием новостей. Новости были страшноваты. По всем планетам Моована на улицах бесновались толпы, вопящие от ненависти к тем, кто навлек на них гибель. Людей, хоть косвенно имеющих отношение к СБ, разрывали в клочья. Хуже всего, что крейсера ордена транслировали на все три планеты месторасположение самых секретных объектов и списки сотрудников Службы Безопасности. А также где эти самые сотрудники находятся именно сейчас. Как аарн смогли все это узнать, Сармино даже представить себе не мог. И с тихим ужасом смотрел, как толпа расправляется с его сослуживцами, вытаскивая их из самых скрытых убежищ. Вскорости к черни присоединилась и армия. Этого генерал все же не ожидал, военные всегда раньше были преданы тайной власти… «Впрочем, — фыркнул он сам на себя, — раньше им, их бабам и щенкам никто не угрожал. Вот уж влетели, так влетели!»
В этот момент рядом с ними приземлился флаер, и генерал с полковником ринулись спасать свои шкуры. Единственное прикрытое гиперполем убежище Моована вскоре приняло их и намертво закрылось, скрывшись в недрах планеты. Даже гравидеструкторы теперь не могли достать их. В этом Сармино был полностью уверен. И уже из убежища с непередаваемым словами ужасом наблюдал как крейсера ордена выдавали беснующимся людям самых скрытых, законсервированных десятилетия назад агентов, о которых знал только он сам. В этом всем присутствовала какая-то мистика, такое невозможно в принципе, но все же происходило. Только сейчас до Сармино начало понемногу доходить какой же жуткой, нечеловеческой, пугающей Силе он осмелился по недомыслию бросить вызов. «Да что же вы творите, сволочи… — шептали непослушные губы генерала. — Они же не виноваты, они же просто свой долг выполняли…» Но ордену, похоже, ни до чего не было дела, они решили уничтожить моованскую разведку и последовательно проводили свое решение в жизнь. Казалось, что погибшая девочка оказалась всего лишь предлогом для начала давным-давно разработанной операции.
Прошло каких-то двенадцать часов и одна из самых мощных тайных полиций обитаемой галактики прекратила свое существование. Все начало успокаиваться, но крейсера ордена не уходили. И их гравидеструкторы продолжали оставаться включенными… Все эти двенадцать часов генерал с полковником не сомкнули глаз, не отрываясь от инфора. Картина катастрофы дела их жизни была столь страшна, что сознание никак не могло примириться с тем, что это не бред буйнопомешанного. Сармино все же задремал, когда все затихло. Увы, долго поспать ему не удалось. Перепуганный до полусмерти полковник Ганита разбудил его.
— Что еще случилось?
— Они сообщили, что в живых остались только мы с вами, — глухо ответил тот. — И сообщили где мы… Сейчас Командор будет выступать.
Сармино показалось, что его ударили под дых. Ну невозможно же обнаружить закрытое гиперполем убежище! Наука не признавала такой возможности даже для сильнейших из ментатов, как ученые называли магов. «Впрочем, — почти неслышно пробормотал генерал, — что это высоколобое дурачье может знать о магах?..» Он невнимательно смотрел на экран инфора и удивлялся, что разрушений так мало. Неужели орден следил и за этим?
— Что это?! О Благие, да что же это?! — дикий вопль полковника вырвал его из размышлений.
Генерал вскочил на ноги, пытаясь понять, что происходит. Их тайная резиденция качалась. А затем какая-то дикая, адская сила ухватила защищенное гиперполем неуязвимое убежище и потянула его вверх.
Глава 5
Все улицы были забиты народом, люди знали, что не могут добраться до главных виновников их бед и с тихим ужасом ожидали решения своей судьбы. Все вокруг понимали, что полностью зависят от милости всемогущего ордена… У большинства не находилось сил даже на страх — мрачное безразличие царило на улицах городов обреченной планеты. Небо покрыли пугающие черные воронки и каждый знал, что в центре любой из этих воронок висит готовый к атаке дварх-крейсер. Леденящий ужас змеей полз по городам и поселкам Моована, тысячи и тысячи упивались до бесчувствия, чтобы только не увидеть падающую на них сверху смерть. Кто-то молился, кто-то ударялся в разврат, но большинство людей просто стояли и ждали. Над улицами мрачным покровом висела странная, мертвенная тишина, матери прижимали к себе плачущих детей, отцы пытались закрыть своими телами семьи от страшной гибели, которая вскоре придет с небес. Хотя прекрасно понимали, что это совершенно бесполезно… После прохождения над любым миром кораблей с активированными гравидеструкторами этот мир становился совершенно непригодным для жизни. Вода и грунт перемешивались в однородную массу на глубину нескольких километров, атмосферу вообще срывало. И выжить в такой катастрофе не сможет никто…
Вдруг небо над Моованом засветилось и на нем появилось смертельно уставшее лицо Командора.
— Здравствуйте, люди Моована! — спокойно сказал он. — Вы искупили вашу вину и хорошо, что вы это сделали. Мне не хотелось нести вам смерть и ужас. Я не могу винить вас и в том, что главные звери скрылись. Вам их не достать. Но если вы думаете, что они ушли от возмездия, то это не так. И они пусть так не думают, у меня есть способы до них добраться. Моовану больше ничего не грозит. Вы вините нас, но вспомните — мы предупреждали, мы просили — не трогайте никого из нас и мы тоже не причиним вам вреда. Вы не прислушались. Хотя могли бы. Вспомните — пятнадцать лет назад, во время вспышки нарской лихорадки, с которой не смогла справиться ваша медицина, кто первый пришел вам на помощь? Пришел и не попросил сперва за эту помощь заплатить, как другие? Я уверен, что среди вас много людей, помнящих те события, они расскажут вам об этом. Мне больше нечего добавить. Думайте сами люди, не становитесь рабами общепринятых мнений.
Он вдруг улыбнулся и добавил:
— И раз уж наши крейсера все равно здесь, то те, у кого в душе, несмотря на произошедшее, все так же горит серебряный ветер звезд, найдут среди нас свое место. Они знают, что им кричать в небо. Арн ил Аарн, люди! И будьте счастливы.
Небо погасло. А затем снова вспыхнуло, но уже знакомыми многим и многим в бесчисленных мирах цветными сполохами Поиска. Люди в первый момент даже не поняли, что костлявая старуха убрала от их шей свою косу и ушла. Молчание царило на улицах еще довольно долго. А потом моованцы вдруг взорвались отчаянными воплями облегчения. Страшная тяжесть рухнула с душ людей, смерть больше не стояла над ними самими и их семьями. Люди смеялись, плакали, обнимались. Кто-то танцевал. Многие слали проклятия то ордену, то почившей в бозе СБ. Людской водоворот крутился как бешеный, и многих затоптали в этот день насмерть…
Рас стоял, зажатый среди ликующих людей, и по щекам парня беспрерывно стекали слезы. Его толкали, куда-то тащили за собой и он тупо передвигал ногами, не особо понимая куда вообще идет. И зачем. Лана стояла перед глазами как живая, такой же счастливой и полной радости, какой он увидел ее всего лишь день назад. Как он корил себя сейчас, что не открылся ей когда она еще жила здесь. Не открылся, что ему тоже тошно жить в этом мире, что все папки его личного инфора забиты только фантастикой. Но Рас боялся показаться смешным, этого он всегда боялся больше смерти. Да и окружавшая его среда не прощала непохожести на других. Сын авторитетного вора и проститутки, Рас с детства окунулся в криминальный мир, но никто и никогда не знал как он на самом деле к этому миру относится. А парень презирал и ненавидел свою жизнь, презирал себя за то, что вынужден притворяться тупым скотом. Презирал за то, что вынужден заниматься отцовским ремеслом, за то, что действительно начинает тупеть, за слабость и неспособность оказаться в одиночестве, отказавшись от привычного, такого привычного образа жизни. И как же он ненавидел собственного отца, искорежившего их с матерью жизнь. Ненавидел,
