охомутала.
– Джако! – возмутилась акробатка. – Что за свинство?! Я в твои личные дела не лезу, и ты в мои не лезь.
– Да разве я лезу? – весело хмыкнул тот. – Я парня просто предупреждаю, чтобы поосторожнее с тобой был.
– Я сама разберусь, кому со мной поосторожнее надо быть, а кому нет, – недовольно буркнула Делия. – А ты, малый, из труппы Балдура, говоришь? Знала я его.
– Ага, – кивнул Санти. – Только труппы больше нет. Мне по случаю фургон неплохой достался, вот решил к вам присоединится, как раз сезон скоро.
– Война… – вздохнула женщина. – До сезона ли теперь?
– Закончится когда-нибудь, – отмахнулся рыжий. – Понятно, что к святошам соваться не след, сразу на костер отправят.
– Там поглядим, – пессимистично пожала плечами Делия.
– А меня Риком кличут, – представился сидящий напротив худой парень. – Жонглер я.
– Кин и Алька, – снова заговорил Джако, показывая на очень похожих друг на друга юношу с девушкой, – дрессировщики, акробаты, наездники. Ну, и на подхвате. Брат с сестрой, из старой цирковой семьи. А теперь говорю для всех! Санти у нас паяцем и вторым жонглером будет.
– Фокусника бы нам еще… – задумчиво сказал рыжий. – Да только где его хорошего взять?
– Да, с тех пор, как от нас Чауз ушел, мы без фокусника, – вздохнул Джако. – Прав ты, мало толковых. Кстати, народ, на ближайшей торговой площади ни одной труппы пока нет. Может, выступим? Хоть какую деньгу заработаем.
– Факелами жонглируешь? – деловито спросил Санти у Рика.
– Угу.
– Давай покидаем со сменой рисунка. Как темнеть начнет, красиво получится. Народ визжит от такого.
– Мысль! – удивился Рик, окинув заинтересованным взглядом довольно ухмыляющегося рыжего.
Скоморохи расплатились и вышли на улицу. Начинало темнеть, но людей не стало меньше, наоборот, толпа была настолько густой, что они едва прорывались сквозь нее, стараясь не терять друг друга из виду. Так ведь и потеряться недолго. А как потом искать? Столица огромна, найти кого-нибудь, если не знаешь, где он может оказаться, невозможно.
Впереди показалась торговая площадь. Гам на ней стоял страшный, торговцы старались перекричать друг друга, спорили с покупателями, пытающимися сбить вспрыгнувшие за последние дни до потолка цены. В углу Санти заметил невысокий помост, на котором обычно выступали скоморохи. Прав Джако, на нем никого не было. Рыжий пребывал в приятном возбуждении – давно не выступал, очень давно. А хотелось. Всегда хотелось.
– Уважаемый господин офицер, – Джако поклонился стоящему неподалеку стражнику в сером с серебром плаще императорской стражи. – Мы скоморохи…
– Выступать будете? – перебил его тот. – Кстати, очень даже кстати. Народу чем-то поразвлечься надо, а то только и знают, что друг друга пугать. Будку вон видишь?
– Да.
– Подойди, уплати старосте базара два тархема и выступай сколько влезет. Налог – десятина со сбора. Тому же старосте отдашь, он здесь всю ночь.
– Благодарю вас, уважаемый! – снова низко поклонился Джако. Отправив остальных к помосту, он пробрался к будке и заплатил за аренду помоста.
Увидев появившихся на помосте скоморохов, люди сбились вокруг – несколько дней циркачи не появлялись на этой площади. Непонятно даже почему, но не появлялись. А посмеяться и поглазеть на канатоходцев зеваки были совсем не прочь.
Санти с Риком, как самые младшие, быстро натянули между двумя столбами канат для Делии. Затем распаковали тюки с реквизитом. Рыжий озабоченно покачал головой – да уж, у труппы и в самом деле почти ничего не осталось. Благо в столице есть несколько лавок, которые держат бывшие скоморохи для своих. Там можно купить все необходимое. Да и о фургоне стоит подумать. Пообещал, а на самом деле его еще нет. Впрочем, совсем не проблема. Достаточно наведаться в ближайшую войсковую конюшню, да распорядиться подготовить. Лучше военного фургона ничего нет. Удобный, большой, непромокаемый, да и стенки двойные, в самые холода внутри тепло будет. Пара битюгов тоже понадобится. Да, придется ненадолго отойти, переместиться в конюшню и попросить конюхов все подготовить. Просьбу императора они исполнят сразу и без лишних разговоров.
Жонглеры зажгли факелы и начали перебрасываться ими. Огненные цепочки протянулись в воздухе от Санти к Рику. Зрители восторженно засвистели и захлопали, не каждая труппа имела двух жонглеров и могла позволить себе показать редкое зрелище.
Джако, наблюдая за сыном старого друга, одобрительно кивал. Молодец, парнишка! Настоящий скоморох, от бога. Но это было далеко не все, когда Санти начал сольное выступление, как паяц, гигант едва не помер со смеху. А уж что творилось со зрителями, и сказать страшно. Люди валялись на мостовой, колотили ногами по камням, рыдали от смеха. Такого шута в Элиандаре еще не видели. Делия чуть не упала с каната, рассмеявшись в самый неподходящий момент, и долго потом возмущенно фыркала.
Когда выступление закончилось, в шапку, с которой начал обходить зрителей Джако, потоком посыпались монеты. Не только медные, но и серебряные, было даже несколько золотых, что изумило гиганта донельзя – ни разу такого сбора не видел! Да, рыжий парнишка – ценное приобретение. С таким паяцем без куска хлеба труппа не останется, как часто бывало, особенно во время путешествий из города в город. Деревенские были скуповаты, да и священники порой сразу выгоняли скоморохов из деревни, не желая терпеть присутствие отлученных от Церкви. Поселиться бы в столице, да нельзя – ни одному циркачу не разрешалось задерживаться в Элиандаре дольше, чем на месяц. За этим внимательно следила стража, проверяя документы труппы ежедневно. Снова Церковь постаралась.
Повеселевшие скоморохи сняли три комнаты в трактире неподалеку, затем поужинали. Санти, воспользовавшись неразберихой, незаметно отошел в сторону, накинул капюшон и телепортировался в главную столичную войсковую конюшню, чтобы переговорить с конюхами. Те, потрясенные явлением самого императора, пообещали расстараться и подготовить особый фургон – штабной, офицерский, особо удобный и теплый. Данные его величеством монеты они тратить не собирались – куда лучше просверлить дырочку, повесить на шею, и будет тебе талисман на удачу. Ни у кого больше такого нет!
Вернувшись в трактир, скоморох лег спать. Утром предстояли похороны Марана. Ничего веселого.
Вытерев пот со лба, Рина поставила хлеб в печь, закрыла заслонку и устало опустилась на лавку. За окном слышен был звонкий голос младшей дочери – девочка что-то напевала, подметая двор. Уже и за ней вовсю парни ухлестывают, скоро, наверное, сваты придут. Красивые у них с Марни дочки уродились, многие на них заглядываются. Только мужа, как всегда, дома нет. И где его, бродягу эдакого, носит? Две недели назад ушел утром без предупреждения, и с тех пор ни слуху, ни духу. Появится ли еще или сгинул где-то?
В последнее время все валилось у Рины из рук, перед глазами постоянно стояло грустно улыбающееся лицо мужа. Той ночью она проснулась сама не зная почему и успела увидеть выходящего из спальни Марана. Только вот показалось, что ушел он не в дверь, а в клубок тумана рядом с ней. Она ничего не сказала, только вдруг ощутила резкий укол тоски, подумалось, что видит человека, с которым прожила жизнь, в последний раз. С тех пор эта мысль не давала Рине покоя. Надеялась, что ничего плохого не случилось, но чувствовала себя на удивление отвратительно.
Когда под вечер объявили о смерти императора, женщина обратила внимание только на одно. На его имя. Маран. Ни разу до сих пор почему-то не обращала внимание, что повелителя Элиана зовут так же, как и ее бродягу-мужа. Сердце забилось и затрепыхалось, на глазах выступили слезы, Рина с какой-то стати замерла столбом посреди улицы. А в голове набатом стучало: «Неужели его больше нет? Неужели он погиб?». День шел за днем, а она продолжала вспоминать странности Марана, его внезапные появления и
