например, я не туда повернул по дороге в ванную и оказался в очень красивой комнате, безупречной архитектуры, оказавшейся вместилищем превосходной коллекции ночных горшков. А когда я потом вернулся, чтобы исследовать повнимательнее, комната исчезла. Но я теперь буду следить. Возможно, доступ в неё открыт лишь в пять тридцать утра. А может быть, она появляется лишь при видимой четверти луны — или когда у того, кто её ищет, особенно сильно переполнен мочевой пузырь.
Гарри хрюкнул в гуляш. Перси нахмурился, но — Гарри готов был дать голову на отсечение — Думбльдор едва заметно подмигнул ему.
Тем временем, Флёр Делакёр, обращаясь к Роджеру Дэвису, критиковала праздничное убранство «Хогварца».
— Ето всьё пустьяки, — уничижительно заявила она, обводя глазами сверкающие стены Большого зала. — У нас во двогце Бэльстэк в 'ождьество по всьему обедьенному залу гасставльены льедяные скульптугы. Коньечно, они не таят… Они как г'омадные алмазные статуи, зальивают сиянием всьё вок'уг. А еда пгосто вьеликольепна! И ми не имеем всех этих ужасных доспьехов по стьенам, а ужье если би полтеггейст вздумаль явиться в Бэльстэк, его викинули би вот так! — и она с силой хлопнула по столу ладонью.
Роджер Дэвис слушал её как заворожённый и всё время попадал не туда вилкой, тыкая себя в щёку. У Гарри создалось впечатление, что любование Флёр отнимает у Роджера остатки разума, и он не понимает ни слова из того, что она говорит.
— Совершенно верно, — быстро поддакнул он, тоже хлопая по столу, — вот так! Да.
Гарри оглядел зал. Огрид сидел за одним из преподавательских столов, снова в своём кошмарном волосатом костюме. Он неотрывно смотрел на главный стол. Гарри заметил, как он украдкой помахал рукой, и, оглянувшись, увидел, что мадам Максим помахала в ответ, сверкнув опалами.
Гермиона теперь обучала Крума правильно произносить своё имя, а то он называл её «Херми-овна».
— Гер — ми — о — на, — медленно и чётко говорила она.
— Херм — иоун — нина.
— Ну почти что, — она поймала взгляд Гарри и усмехнулась.
Когда пир подошёл к концу, Думбльдор встал и попросил учеников сделать то же самое. По мановению его палочки, столы отлетели к стенам, освободив пространство в центре зала, и тогда директор возле правой стены соорудил сцену. На ней находилась ударная установка, а также несколько гитар, лютня, виолончель и волынка.
Под бешеные аплодисменты на сцену в искусно разорванных чёрных робах взошли «Чёртовы Сестрички» с дикими копнами волос. Они взяли в руки инструменты, и Гарри, который с таким интересом следил за ними, что на время забыл, что его ждёт, вдруг увидел: фонарики погасли, а другие чемпионы и их партнёры поднимаются из-за столов.
— Вставай же! — свистящим шёпотом поторопила Парватти. — Мы же должны танцевать!
Вставая, Гарри наступил на подол собственной робы. Чёртовы Сестрички затянули печальную, траурную мелодию; Гарри вышел в ярко освещённый центр зала, тщательно избегая чьих-либо взглядов (и тем не менее увидел, что ему машут ухмыляющиеся Дин и Симус), а в следующее мгновение Парватти схватила его за руки, одну из них обвила вокруг своей талии, а вторую цепко держала наолёте.
Всё не так ужасно, как могло бы быть, думал Гарри, медленно вращаясь на месте (в танце вела Парватти). Он упорно смотрел поверх голов наблюдающей за танцем толпы. Вскоре многие из них тоже вышли на освещённую площадку, и чемпионы перестали быть центром внимания. Рядом танцевали Джинни и Невилль — было видно, как Джинни морщится, когда Невилль наступает ей на ногу. Думбльдор вальсировал с мадам Максим. Рядом с ней он казался карликом — верхушка его остроконечной шляпы периодически щекотала ей подбородок, и всё же, для такой огромной женщины, она двигалась на удивление грациозно. Шизоглаз, в паре с профессором Зловестрой, выделывал какой-то чрезвычайно неэлегантный тустеп; Зловестра испуганно уворачивалась от агрессивной деревянной ноги.
— Симпатичные носочки, Поттер, — пророкотал Хмури, оказавшись рядом. Его волшебный глаз смотрел сквозь подол Гарри.
— А? Да, это мне Добби связал, домовый эльф, — улыбнулся в ответ Гарри.
— Он такой жуткий! — шёпотом воскликнула Парватти, когда Хмури уцокал в сторону. — По-моему, этот его глаз надо запретить!
Тут Гарри с облегчением услышал последнюю дрожащую ноту, изданную волынкой. Чёртовы Сестрички закончили играть, зал в очередной раз разразился рукоплесканиями, и Гарри сразу же отстранился от Парватти.
— Может, пойдём, посидим?
— О — но — эта тоже очень хорошая! — стала возражать Парватти. Чёртовы Сестрички заиграли новую мелодию, гораздо более динамичную, чем предыдущая.
— Нет, мне не нравится, — соврал Гарри и, мимо Фреда с Ангелиной, отплясывавших столь лихо, что люди шарахались от них, опасаясь получить травму, повёл Парватти с танцевальной площадки к столику, за которым сидели Рон и Падма.
— Как дела? — спросил Гарри у Рона, присаживаясь рядом и открывая бутылку усладэля.
Рон не ответил. Он гневно следил за Гермионой и Крумом, кружившихся неподалёку. Падма сидела скрестив руки и ноги. Одна ступня подёргивалась в такт музыке. Периодически она бросала на Рона недовольные взгляды — на что Рон не обращал ни малейшего внимания. Парватти села по другую сторону от Гарри, тоже скрестила руки-ноги и уже через пару минут была приглашена на танец мальчиком из «Бэльстэка».
— Ты не возражаешь, Гарри? — спросила она.
— Что? — не понял Гарри, наблюдавший за Чу и Седриком.
— Ничего! — рассердилась Парватти и удалилась со своим новым кавалером. Когда танец закончился, она не вернулась.
Подошла Гермиона и села на освободившееся место Парватти. От танцев она порозовела.
— Привет, — сказал Гарри. Рон промолчал.
— Жарко, да? — Гермиона обмахивалась рукой. — Виктор пошёл за напитками.
Рон бросил на неё испепеляющий взгляд.
— Виктор? — повторил он. — А он ещё не просил тебя называть его Викки?
Гермиона посмотрела с удивлением.
— Что это с тобой? — спросила она.
— Раз сама не знаешь, — злобно огрызнулся Рон, — то и я тебе объяснять не намерен.
Гермиона непонимающе воззрилась на него, потом на Гарри. Тот пожал плечами.
— Рон, в чём?…
— Он из «Дурмштранга», вот в чём! — взвился Рон. — Он выступает против Гарри! Против «Хогварца»! А ты… а ты… — Рон не сразу смог подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать преступление Гермионы, — братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
Гермиона разинула рот от изумления.
— Ты что, с ума сошёл? — произнесла она после паузы. — С врагом! Я тебя умоляю! Кто из нас чуть с ума не сошёл, когда он приехал? Кто мечтал взять у него автограф? У кого в спальне стоит его фигурка?
Всё это Рон решил проигнорировать.
— Он, наверное, пригласил тебя, когда вы были одни в библиотеке?
— Совершенно верно, — розовые пятна на щеках Гермионы загорелись ярче. — И что?
— А что ты сделала? Попыталась завербовать его в пукни?
— Ничего подобного! Если уж ты действительно хочешь знать, он… он сказал, что ходил в библиотеку каждый день, чтобы поговорить со мной, но никак не мог решиться!
Всё это Гермиона выпалила очень быстро, после чего покраснела так сильно, что стала одного цвета с парадной робой Парватти.
— Ну, конечно — это его версия, — противным голосом процедил Рон.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Всё очевидно, не так ли? Он же ученик Каркарова, правильно? И он знает, с кем ты общаешься… Он просто хочет подобраться поближе к Гарри — чтобы получить о нём информацию изнутри — или чтобы навести на него порчу…
Гермиона вздрогнула, как будто Рон её ударил. Когда она наконец заговорила, голос у неё дрожал:
— Если хочешь знать, он ни слова не спросил у меня о Гарри, ни единого…
Рон со скоростью света выдвинул другую версию.
— Значит, он рассчитывает получить от тебя помощь с этим яйцом! Вы, небось, уже не раз склоняли над этой загадкой головы в уютненькой библиотечке!
— Я ни за что не стала бы помогать ему с загадкой! — рассвирипела Гермиона. — Ни за что. Как ты можешь говорить мне такие вещи — я хочу, чтобы Турнир выиграл Гарри. И Гарри это прекрасно знает, правда, Гарри?
— Ты только выбрала очень интересный способ показать это, — раздул ноздри Рон.
— Сам этот Турнир устроен для того, чтобы мы познакомились и подружились с колдунами из других стран! — пронзительно закричала Гермиона.
— Нет! — заорал Рон. — Он устроен для того, чтобы в нём выиграть!
На них уже начали оборачиваться.
— Рон, — тихо сказал Гарри, — я вовсе не возражаю, что Гермиона пришла сюда с Крумом…
Рон и на него не обратил никакого внимания.
— Почему бы тебе не пойти к своему Викки, он уж, поди, тебя заждался! — язвительно выкрикнул он.
— Не называй его Викки! — Гермиона вскочила, бросилась прочь прямо по танцевальной площадке и скрылась в толпе.
