уедем.
Как не странно, это подействовало. Миррин пришла в себя - как она говорила - в ней заснул зверь и она снова стала обычной девушкой, может и сильной, но уже не зверем. Видно она осознала, что без причин скалилась на людей, потому что обратилась к горожанину, с которым я разговаривал - Октавий, прости, что не смогла сдержаться - мальчишки эти в меня кусок сырого мяса бросили, а это для Ярован тягчайшее оскорбление - вот и скалилась я на людей.
Интересно, да она же знает этого горожанина. Видно раньше встречалась, когда при дворе герцога росла. Октавий видимо тоже ее вспомнил. - Миррин, да это ты, значит, а я тебя и не признал - давно не видел, а ты выросла, в полную силу вошла! Я же тебя помню только маленькой девочкой, что по всему городу носилась, покою всем не давала. Миррин, прости уж меня, что сказал про тебя плохо. Все мы помним твою достойную мать, которая долг свой перед герцогом сполна выполнила! Нехорошо так вышло, что тебя в родном Городее, где ты родилась и оскорбили, но не останется это безнаказанным! Теперь я разыщу кто оскорбил тебя - я теперь в городском магистрате, так вышлю отца этого малолетнего хулигана из города. Наплачется он у меня!
Я удивился такой строгости - а не слишком это? Что и спросил у Октавия - Все обошлось, уважаемый! Не слишком ли строго за шалость сорванца отца его из города выгонять? Всыпать плетей, и довольно! Поумнеет и не будет охотниц оскорблять и провоцировать.
Ваша светлость! - ответил мне Октавий - в прошлом году здесь охотница взбесилась, да не мог я взять в толк с чего бы это? Теперь то все понимаю - его те же сорванцы оскорбляли и спровоцировали, ну а потом - четверых из городской стражи насмерть, горожан пятеро, а раненых - больше десятка. Охотница же невредимой из города ушла и деревню одну начисто вырезала. Мы к королю посылали и он прислал других охотниц, которые убийцу схватили и прикончили. Народ же говорит, что убийцу охотницы с собой увезли и простили - трупа ведь никто не видел, Охотницы все делали. Как говорят - ворон ворону глаз не выклюнет. Теперь вот я знаю, что Охотница та невиновна была - это все сорванцы устроили, оскорбив ее прилюдно, потому она и взбесилась. Потому и выгоню их родителей из города, а другие члены магистрата как узнают об этом деле, так не только меня поддержат, но и более суровое наказание требовать для них будут!
Миррин, которая тоже Октавия слушала, при последних словах уткнулась мне носом в шею - Шеридан, это же моя подруга лучшая была! Не могу вспоминать - и зарыдала.
Октавиан встревожился - Что с ней?
Миррин постепенно успокоилась и ответила ему - Октавий, это моя лучшая подруга была и я была послана за ней, чтобы свершить правосудие. Мне очень тяжело вспоминать об этом.
Я все понял - Миррин, не надо вспоминать! Что было - то прошло! Не будем о печальном.
Октавий! - начала она свой рассказ - У нас обычаи иные чем у людей, но честь свою мы блюдем свято, поэтому раз король приказал, то его приказ был выполнен и убийца был наказан.
У нас так принято, что если кто совершит святотатство, грабеж и убийство, за что казнь назначена, то приговор должен привести в исполнение лучший друг преступившего закон. Поэтому, как только мы узнали, что одна из наших множество народу убила, впав в буйство, а среди погибших были и женщины и старики и дети, то мне выпала тяжелая доля привести приговор короля в исполнение. Я собралась в дорогу, взяла с собой драгоценности и лучшее платье Ниасс и поехала к ней. Ниасс как бежала из Гиннегау, так и продолжила людей убивать, а потом ворвалась на хутор, всех там порвала и устроилась в доме ждать меня, питаясь трупами, скотом и запасами крестьян. Она же после того, что в городе вышло, иного варианта, чем казнь и не ожидала.
В ближайшем к ней городке я купила бурдюк лучшего вина, такого, как она любила, а возле хутора в лесу задрала кабана и явилась к Ниасс с замечательным угощением. Ниасс меня давно ждала и встретила с радостью. Мы с ней пировали весь день, вспоминая нашу жизнь и самые лучшие моменты, которые нас связывали: как мы познакомились маленькими девочками, когда еще только начали учиться, наше первое задание и как Ниасс меня спасла от смерти, мужчину, которого мы делили на двоих, как нас обоих наградили за поимку вражеского военачальника, да много чего еще, что было с нами обоими за десяток лет дружбы. Мы пили из одного кубка, ели из одной миски и когда завечерело, легли вместе в постель. Она ласкала меня, а я - ее. 'Прощальные ласки' - называется этот обычай. Потом мы заснули, а когда проснулись до восхода солнца, я ее покрасила, уложила ее волосы в высокую прическу, а она надела свои драгоценности и лучшее платье, которое я привезла ей из дома. Потом мы вышли из дома на открытое место и ждали восхода солнца. Ниасс подняла голову, открыла горло и тоже ждала. С первыми лучами я перегрызла ей горло одним ударом клыков. Потом я отнесла ее тело в лес, в чащу, чтобы ее съели дикие звери. Мы все из леса вышли и в лес возвращаемся. Хутор я сожгла. Все равно там все были загрызены Ниасс и дом был не нужен никому.
- Октавий! Правосудие свершилось, а трупа не нашли, потому что его съели дикие звери! - закончила Миррин.
Я был потрясен жестокостью обычаев народа Ярован - Миррин, не могу поверить! Лучшего друга казнить! Я бы не смог.
- Шеридан. - ответила она мне - Теперь ведь ты мой друг! Теперь, если я нарушу законы, то ты должен будешь казнить меня. Ты не думал об этом?
Я об этом не думал раньше, но только сейчас до меня начало доходить, что близкие отношения с Миррин могут иметь много последствий, некоторые из которых такие, что и думать об этом не хотелось бы.
Октавия тоже пронял рассказ Миррин - Не знаю даже что сказать! Не думал я, что у Вас такие жестокие обычаи! Изгнание семейств, повинных в оскорблении охотниц и провоцировании их на бой - малая плата за смерть твоей подруги. Извини, большего я сделать не могу! Не могу же я казнить отцов за шалость их сорванцов! Но я расскажу все членам магистрата и мы пожалуй освободим один дом в городе для постоя охотниц, что иногда приезжают - ровно так, как в столице у короля есть квартал Ярован, куда людям вход заказан, чтобы ненужных столкновений не было.
- Миррин, - предложид ей Октавий - Я к тебе стражника городского приставлю, чтобы он от тебя шваль отгонял. Скажи, куда его прислать, чтобы тебя встретил?
- Октавий, спасибо за заботу! - ответила ему Миррин. - Не нужен мне стражник - вот мой друг, баронет Шеридан. Он поможет если что, да и уезжаем мы с ним в поход надолго прямо сейчас. Он припасы покупал, сейчас соберемся и через час уже будем в дороге.
Октавий очень видно хотел загладить вину горожан. - Миррин, приглашаю Вас обоих к себе домой на чарку вина! Не дело сразу из города, где детство твое прошло уезжать! Прошу Вас, не отказывайтесь, окажите мне милость, выпив со мной чарку вина перед дальней дорогой! Я же тебя Миррин, еще маленькой помню. Хотелось бы и посмотреть и поговорить с тобой и твоим другом, а то два слова на улице - и снова расстаемся на годы.
Миррин посмотрела на меня - Шеридан, надо Октавия уважить. Я же с детства его знаю. Давно просто не видели друг друга, потому и не признали сразу. Все одно, к вечеру выедем.
Я согласился с Миррин и мы пошли с Октавием к его дому, который, как оказалось, был недалеко - понятно, что именитые горожане селятся поближе к дворцу герцога - здесь же центр города - доунтаун!
Мы подошли к красивому дому, который выделялся из окружающих лепниной на фронтоне и парой статуй у входа. Октавий дернул за бронзовое кольцо и в доме раздался звон дверного колокольчика. В тот же момент, когда звон еще не затих, дверь открылась и из нее выбежала красивая женщина средних лет, которая бросилась на шею Октавия - Милый, ты живой! А я уже вся испереживалась, соседка сказала, что тебя Ночная Убийца загрызла!
- Все, все, живой! - остановил ее Октавий - А ты перестань обниматься - люди видят! Дорогим гостям чарочку поднеси и вели слугам стол на террасе накрыть на четверых - дорогих гостей принимаем! Баронет Шеридан с другом у нас обедает!
Мы прошли во внутренний дворик дома, где выбежавшие слуги приняли лошадь и наши вещи, а мы
