победу над человеком.
— Ну, горилла, ну, орангутанг, ну, шимпанзе, сукин сын! — потирая ушибленные места, бормотал Гаи. — За транзистор, за рубаху, за фирменные штаны ты мне особо ответишь…
Туник огляделся. Загончик, куда он попал, со всех сторон был огорожен массивной решеткой, маленькая дверца обшита железом. Сбоку от нее виднелся узкий тоннельчик-клетка, ведущий в глубь вагона. Угол загончика занимала какая-то темная куча.
«Силос, — с облегчением подумал Гаи, — корм для парнокопытных. Наверное, перепрел — запах какой-то странный».
«Силос» вдруг зашевелился. Гаи на всякий случай шагнул к лазу в тоннельчик. Вверху над входом в лаз была привязана решетка, которая, видимо, в случае надобности, опускалась — изолировала тоннельчик от клетки. Гаи дрожащими пальцами начал развязывать веревку, которая удерживала решетку.
Тем временем «силос» встал на лапы и превратился в гималайского медведя. Медведь покрутил головой и смело шагнул к тунику. Решетка уже была отвязана, но у Гаи не оставалось места для маневра, чтобы встать на четвереньки и, пятясь, влезть в тоннельчик — до медведя было рукой подать.
Тогда Гаи, одной рукой придерживая решетку, ударил себя по голой груди и закричал так истошно, что многие из детишек, гуляющих по зверинцу, заплакали, а звери инстинктивно поджали хвосты.
Медведь испуганно кинулся в угол.
— Ага! — радостно закричал Гаи, проворно становясь на четвереньки и задом втискиваясь в тоннельчик. — Вот что значит самовыражение!
Он опустил решетку и попятился в неизвестное будущее.
Гаи не было страшно. Его все время подмывало петь и кричать. Он чувствовал, что океан ему сейчас по колено, и в своем превосходстве над любым животным не сомневался.
Так, пятясь, Гаи выбрался к дневному свету, встал на ноги, осмотрелся. Клетка, в которой он очутился, пустовала. На полу валялись опилки и мелкие пучки соломы. Она была угловой — справа к ней примыкала вольера с медвежатами, обитателя клетки слева видно не было. А по ту сторону решетки гуляли посетители зооцирка! И тот самый карапуз, который предлагал Гаи конфетку, восторженно раскрыв рот, смотрел на него…
«Здесь меня увидит полгорода! — горестно размышлял Гаи Копенков, прикрывая голую грудь и стараясь забиться как можно дальше в темный угол. — И внимания привлекать нельзя — если я позову на помощь, начну кричать, непременно соберутся зеваки. Некоторые наверняка обрадуются, что наконец-то меня упекли в зверинец. Значит, надо сидеть и не рыпаться — ждать, когда придут дрессировщики или сторожа… И чего я полез в этот дурацкий «запасной выход»?
Гаи постарался как можно плотнее втиснуться в темный угол, соскреб опилки, солому и накидал их на себя.
Между тем посетители зоопарка то и дело останавливались у клетки, пытались разгадать, что за диковинный зверь прячется в полумраке.
— Зто говорящий обезьян! — вдруг громко закричал карапуз.
«Знать бы, чью жилплощадь я занял и что там написано на пояснительной табличке. Вдруг хозяина вывели на прогулку и он сейчас вернется?»— тоскливо подумал туник.
Через некоторое время, несколько освоившись в непривычной обстановке, Гаи сумел подметить одну важную особенность в поведении посетителей: они подолгу задерживались возле животных, которые, не обращая ни на кого внимания, спокойно спали, ели или прогуливались в своих клетках, а от грозно рычащих, раздраженных зверей Торопились отойти. Поэтому, заметив скопление зрителей возле своей клетки, Гаи замяукал таким омерзительным голосом, что зрители тут же разошлись.
Но очень скоро Гаи осип, и из его глотки вместо пугающего и неприятного воя слышалось непонятное хрипение. Возле него опять стали собираться любопытные. Разгорелись страстные споры, главным образом, из-за того, что все стремились разгадать: кто же это там прячется? Образовалось, несколько кланов, каждый отстаивал свою точку зрения.
— Какая необщительная скотина! — указывая на панированного в соломе туника, произнес молодой человек, обращаясь к своей спутнице — хорошенькой блондинке в брюках.
В оскорбителе Гаи Копенков сразу же узнал знакомого парня Витьку Веселкина.
«Ну, обожди, я тебе припомню «скотину»! — мстительно подумал Гаи. — Со скотины и спроса нет!»
Подобрав с пола не то остаток кости, не то кусочек зачерствевшего хлеба, Гаи быстро и точно метнул его в Витьку. Послышался сухой щелчок, и на скуле Веселкина вздулась багровая гуля.
— Бешеная какая-то зверюга! — сказал Витька, потирая ушибленное место. — Наверное, еще в начальном периоде дрессировки!
— Иди, отваливай отсюда, пока глаз не вышиб! — страшным осипшим голосом выкрикнул из своего угла туник.
Ошеломленные посетители отпрянули от клетки:
— Что оно сказало?
— Да разве звери говорят?
— Я своими ушами слышал!
— Обратитесь к доктору!
А Гаи Копенков повеселел: он вдруг сообразил, что, сидя здесь, в клетке, он имеет колоссальные возможности для проявления своих, всю жизнь сдерживаемых наклонностей! Отсюда совершенно безнаказанно можно было кидать всякими огрызками, плевать на посетителей, ругать их — даже, если удастся, укусить кого-нибудь. Что возьмешь со зверя?
И он решил не упускать этой замечательной возможности самовыразиться. Но где взять, как раздобыть метательные снаряды? Гаи решил перенять опыт медвежат, обитающих справа. Малыши, привставая на задние лапы, совсем по-человечьи выпрашивали лакомства. И несмотря на запрещающие надписи, посетители бросали им яблоки, груши, конфеты. Копенков выпростал свои грязные, похожие на лапы руки из соломы и попытался скопировать движение медвежат. Успех превзошел ожидания: к его ногам буквально градом посыпалось угощение.
«Бросайте, бросайте побольше, — мысленно злорадствовал он, — сейчас я вам задам шороху!»
В толпе посетителей туник углядел сразу несколько знакомых лиц. Вон, например, стоит его бывший одноклассник — Юрка Семенов. Всегда был таким чистоплюем, а стал — надо же! — инженером!
«Ишь, вырядился в новый костюмчик, прическу уложил. Ничего, сейчас я тебе попорчу и прическу, и костюмчик!»— Гаи выбрал яблоко покрупнее, шкодливо вззизгнул и запустил его в молодого специалиста. Юрка вскрикнул и ретировался.
Затем две сочные груши поразили соседку Гаи по лестничной клетке — она поплатилась за то, что вечно издевалась над его длинными волосами.
Кусок груши приплюснул нос ни в чем не повинного неизвестного гражданина, который случайно заслонил собою знакомого Гаи дружинника.
Среди публики началась паника.
— Зверь взбесился! Позовите укротителя!
— Куда подевались сторожа?!.
— Безобразие! Он же может вырваться из клетки!
Расталкивая собравшихся, к клетке спешили служители зооцирка.
— Это не наш! — удивленно молвил сторож, подходя поближе. — Не иначе — приблудный!
— Сам ты приблудный! — сказал Гаи, прицелился и врезал незрелым персиком прямо сторожу по шапке.
— Э-э, тут что-то не так! — сказал второй служитель. — Нужно проверить! Может, Пусик сюда пробрался?
— Говорящий обезьян! — торжествующе выкрикнул карапуз. — Я его узнал!
— Сам ты обезьян! — зарычав, бросился на прутья Гаи. — Все вы — обезьяны!
— Ну, вот, товарищи, а вы на зверей сразу же напраслину возвели! — сказал сторож. — Наши зверюшки — культурные, они себе хулиганства не позволяют!
К клетке подошел милиционер.