которых ты убил.
– Мне плевать на твои дурацкие чары, – отвечал воин – великан, прислоняя меч к стене. Один шаг вынес его на середину комнаты. – Я знаю, что так пахнет. Духи, призраки. Это запах забывчивости.
– Забывчивости?
– Иногда мертвые забывают, что они умерли.
– Подобно твоим друзьям в каменном мече?
Его глаза стали холодными как пепел. – Они обхитрили смерть, Семар Дев. Таков был мой дар. Ответный дар – в том, что они отвернулись от покоя, от забвения. Они живут, потому что живет меч.
– Да, садок внутри оружия. Не воображай, что это уникальный случай.
Он оскалился. – Нет. Ведь у тебя есть нож.
Ведьма вздрогнула. – Едва ли в этом лезвии садок, Карса Орлонг. Просто слои железа. Свернутые особо хитрым образом…
– Чтобы сделать тюрьму. Вы, цивилизованные люди, так стараетесь исказить смыслы слов. Может, потому, что слов у вас слишком много, ни используются слишком часто и без должной причины. – Он огляделся. – Итак, ты пленила духа. Не похоже на тебя.
– Не могу возражать, – отвечала она, – ибо с некоторых пор не знаю, какова я. На кого я похожа.
– Ты однажды сказала, что не подчиняешь, не заклинаешь, а заключаешь сделки.
– Ах, ты об этом. Ну да. Если есть выбор. Кажется, что пребывание в одной компании с тобой, Тоблакай, раздавило всякую привилегию выбора.
– Ты стыдишь меня за собственную жадность?
– Это не жадность. Скорее всепоглощающая нужда в силе.
– Чтобы противостоять мне?
– Тебе? Нет, я так не думаю. Скорее, чтобы оставаться в живых. Ты опасен, Карса Орлонг. Твоя воля, твоя мощь, твоя… неуважительность. Ты представляешь собой привлекательное и устрашающее доказательство, будто путем сознательного игнорирования правил и законов природы можно избавиться от их влияния. Представь себе: само твое существования является доказательством этого тезиса… и я не могу смириться, ибо тезис отрицает опыт всей моей жизни.
– Слишком много слов. Снова, Семар Дев. Скажи проще.
– Чудесно, – фыркнула она. – Все в тебе меня пугает.
Он кивнул: – И восхищает.
– Наглый ублюдок. Думай как хочешь!
Он повернулся к двери. Поднял меч и бросил ей через плечо: – Сегуле обнажила на меня свои клинки.
Он ушел.
Семар Дев оставалась на кровати едва ли полудюжину ударов сердца. – Проклятие! – Он встала, спеша оказаться снаружи прежде, чем начнется схватка. – Черт тебя дери!
Солнце уже успело сползти к краю неба, и двор оказался в тени. Выйдя из- под колоннады, Семар Дев заметила сегуле, вставшую посредине учебного плаца – в каждой сокрытой перчаткой руке по тонкому мечу. Темные потные волосы свисали на плечи; сквозь прорези маски мрачный взор следил за Карсой Орлонгом, шагавшим по песку на встречу с ней.
На них смотрели целых двадцать поборников. Это означало, что слухи разошлись широко… Семар Дев потрясенно увидела граля Таралека Виида, а за ним Икария.
Тоблакай сосредоточил внимание на сегуле. Он обходил ее, держась поодаль. Она перемещалась как кошка, всегда оказываясь лицом к лицу.
Сердце бешено билось. Состояние, тревожно близкое к экстазу.
Семар ощутила чье-то присутствие и с внезапной тревогой увидела Тисте Эдур. Узнав его. Преда Томад. Томад Сенгар.
Отец императора.
Соперники сошлись в вихре движений – впоследствии свидетели так и не пришли к единому мнению, кто же пошевелился первым, как будто сегуле и Теблор действовали согласованно и притом быстрее мысли.
Когда железо зазвенело о камень – или камень о железо? – Карса Орлонг сделал нечто неожиданное.
Топнул ногой. Придавил плотный песок.
В самый разгар изящного «танца» сегуле.
Топнул так сильно, что содрогнулся весь двор.
Идеальный баланс движений сегуле… исчез.
Без сомнения, лишь на малую долю, столь малую, что глаз едва успел зафиксировать отклонение; без сомнения, она мгновенно восстановила бы равновесие – но уже отшатывалась, получив удар плоскостью меча Карсы. Обе руки были сломаны от силы соприкосновения.
Однако, падая, она извернулась и выбросила ногу, метя Тоблакаю в пах.
Он заблокировал удар рукой и резко поднял тело сегуле в воздух.
Женщина выбросила вторую ногу.
Тоблакай со смехом подставил меч, отбив удар.
Он держал противницу на весу.
Покачивая.
За спиной Таралека Виида раздался тихий вздох. Гралиец моргнул и отвернулся.
Икарий улыбался. Он тихо произнес: – Думаю, мы уже встречались. Я и он. Возможно, очень давно. Поединок, который был прерван.
Таралек облизнул пересохшие губы: – Ты намерен возобновить поединок, Икарий?
Джаг едва заметно поднял брови. Покачал головой, ограничиваясь таким ответом.
