Наверное, такие чувства ощущал бедняк из сказки, глядя на прекрасную дочь своего хозяина. Это было робкое восхищение, смешаное с глубоким уважением и какой-то безнадежной мальчишеской влюбленностью.
Может, и Рома что-то писал, не знаю. Он по натуре был более скрытен, чем Валерка. Впрочем, это было неважно. Важно было то, что думали мы одинаково и на следующий день после того, как Оксана зашла к нам в мастерскую, мы все
пришли в новой одежде. Не в буквальном смысле, конечно, новой. Просто одежда была парадно- выходная и первое время было как-то непривычно видеть Валерку в костюме или Рому в красивом вязаном свитере и черных, почти не ношеных джинсах.
В остальном мало что поменялось, но в наших разговорах почти прекратилась матершина и мы перестали вспоминать темы 'кто, кого и когда трахнул', на которые мы беседовали в процессе работы.
В течении почти двух месяцев Оксана каждый день появлялась без пяти или без десяти семь, своим появлением показывая, что рабочий день у нас подошел к концу.
Вчера 'на окне' — так я прозвал эту традицию — был Рома. Сегодня был Валерка, а завтра должен был быть я.
Но на следующий день у нас появился новенький. Белобрысый розовощекий парень лет двадцати пяти вошел в мастерскую и спросил Рому.
Я кивком головы показал на бригадира и парень подошел к нему, на ходу доставая из кармана куртки какой-то листок.
Рома взял бумажку, пробежал ее глазами и кивнул головой:
— Хорошо. Твое место будет вон там, — он протянул руку в сторону пустого столика, стоявшего в углу комнаты. — приступать можешь сейчас. Вот Валера, он скажет тебе, что надо делать.
Парень откашлялся и заявил:
— У меня пока работа есть. Игорь Николаевич сейчас свой телевизор привезет, буду его делать.
Игорь Николаевич был нашим главным начальником. У него было три мастерских по ремонту бытовой техники и если он доверил новенькому ремонт своего телевизора, значит этот парень хороший спец. А так как Рома уже вскользь упоминал, что вроде одну мастерскую закрыли на ремонт, то вполне возможно, этот паренек оттуда.
Так и оказалось. Владик — так звали новенького — оказался человеком разговорчивым и сразу же поведал нам, что он с Кировского, их мастерскую закрыли на ремонт, его напарника перевели на Островского, а Владика направили к нам. Он вообще много говорил. За несколько часов работы мы узнали, что он отслужил в армии, сейчас учится на заочном в радиоэлектронном институте, живет один… он нам, наверное, всю свою биографию рассказал.
Сначала он мне показался неплохим парнем, но без пяти семь это мнение резко поменялось.
— Пора по домам. — громко сказал Рома, глядя на меня.
Я все понял и, встав, быстро пошел в раздевалку. Меня догнал возглас Владика:
— Вот это телка!
Я застыл на месте, как вкопаный, но затем, вспомнив, что Владик новенький, пересилил себя и пошел переодеться.
Следом с каменными лицами зашли Валерка с Ромой и Владик, который, кажется, уже забыл про девушку.
Я сидел за столом и смотрел на нее. В свете фонаря она была особенно красива: стройная, миниатюрная, в короткой юбочке, не скрывавшей красивые ноги, обтянутые ажурными чулками. Когда она слегка поворачивала голову, казалось, что золотой водопад струится по ее плечам.
Сзади меня кто-то остановился и хмыкнул; у меня не было никаких сомнений, что это новенький, Владик. Ни Валерка, ни Роман такого бы себе не позволили; я замер в предчувствие того, что он скажет что-то плохое.
Но я ошибся.
— Ладно, я пошел. До завтра. — сказал Владик и вышел из мастерской.
Я увидел в окно, как он появился на улице, остановился и прикурил сигарету. От меня не укрылось то, что пока он прикуривал, он исподлобья разглядывал Оксану… мое воображение дорисовало сальную улыбку и похотливый взгляд
Вадика, что вызвало у меня какое-то чувство ревности и злости. Но тут возле девушки остановилась машина — кажется, 'фольксваген' — и через полминуты Оксаны уже не было.
Ушел и Владик, а я остался сидеть и смотреть на улицу с проносящимися по дороге машинами и спешащими куда-то прохожими, пока не почувствовал на своем плече чью-то руку.
— Ну что, до дому, до хаты? — произнес стоящий сзади Рома.
— Да, пошли… — я встал со стула и бросил последний взгляд в окно.
Несколько дней Владик ничего не говорил про девушку, словно чувствуя ту атмосферу, которая создавалась каждый раз при ее появлении, однако я заметил, что он наблюдал за ней. Наблюдал каким-то нехорошим взглядом. Не злым, нет,
просто в его глазах горел азартный огонек и этот огонек меня сильно беспокоил.
А потом в один из дней Оксана не успела уехать до того, как все переоделись. Мы вышли на улицу, когда Оксана стояла под фонарем; Владик неожиданно подошел к ней и что-то спросил. Нам было хорошо видно, как девушка улыбнулась, покачала головой и что-то ответила.
Они говорили пару минут, пока возле фонаря не тормознула 'девятка'. Оксана резко повернулась и пошла к машине, а Владик направился к нам. Не замечая хмурых лиц, он произнес:
— Пятьсот.
— Что пятьсот? — не сразу сообразил Валерка, а мы с Ромой вздрогнули и переглянулись.
— Телка пятьсот рублей стоит. На ночь. По-другому никак не хочет. Можно вдвоем — тогда штука. Эх, я бы с ней покувыркался…
Теперь передернуло Валерку, а Владик не унимался.
— … денег только нет сейчас. Дороговато, но телка супер! Ладно, я пошел. Мне сегодня еще зачет сдавать… Все, пока, мужики!
Он не стал прощаться рукопожатием, ограничившись тем, что просто махнул рукой. И правильно, наверное, сделал.
Я бы тогда сдержался, просто бы не подал ему руки. И Рома тоже сдержал бы себя. А вот Валерка мог и сорваться…
Владик ушел, а мы стояли и молчали, пока Рома хрипло не произнес:
— Он молодой… и ничего не понимает. Поймет… может быть. Забудем?
Мы с ним согласились, хотя забыть такое было очень трудно.
Еще два дня прошло нормально — Владик уходил с работы в пять часов, у него что-то там было с учебой, не помню.
На третий день Владик неожиданно попросил у Ромы аванс.
— Сколько? — равнодушно спросил Рома.
— Рублей пятьсот. — ответил Владик и я было насторожился, но потом одернул себя.
Пятьсот рублей — круглая и вполне подходящая сумма для аванса. А эта ассоциация, возникшая в мыслях — просто мнительность.
Видимо, так решил и Рома, потому что после секундного колебания он полез в карман и достал несколько бумажек.
Оказалось, что мы ошиблись.
В половине седьмого возле фонаря остановились белые жигули. То ли 'пятерка', то ли 'семерка' — я их до сих пор не умею различать.
Владик встал со своего места и подошел к Роме.
— Ром, мне сегодня пораньше надо, о' кей?
— Иди. — пожал плечами Рома.
Владик резво переоделся, выскочил на улицу и уселся в 'жигули'. Мы думали, что машина сразу же уедет, но она не уезжала.
Мы уже начали догадываться, что все-таки происходит, но до последней минуты надеялись, что это
