Черепашка пришла на вечеринку без Жени. На вопрос Лу, почему она его не привела, Люся ответила, что тот занят на репетиции.
– Черепашкин парень – восходящая рок-звезда, – объяснила Лу Ричарду. – Жалко, что ты с ним не познакомишься…
– Ну почему же? – удивилась Черепашка. – Он же не завтра уезжает. – Она подняла глаза на Ричарда. – Успеют еще познакомиться.
– Я видел тебя по телевизору, – сказал Ричард.
– Ну и как? – поинтересовалась ради приличия Черепашка.
– Супер, – услышала она в ответ.
– Похоже, Василий в тебя влюбился, – съязвила Лу, чем смутила и Люсю, и Ричарда. – Но, боюсь, Василий, тебе тут вряд ли что-то обломится, – продолжала Лу с каким-то никому непонятным вызовом. – Люська-то у нас звезда… Ей с простыми смертными неинтересно…
– Ты чего? – уставилась на подругу Черепашка. – Часом, не заболела?
– Он в порядке, как говорят в Америке. Правда, Василий?
Ричард промолчал и лишь виновато покосился на Черепашку.
Вскоре об этом досадном недоразумении было забыто. Вечеринка, надо сказать, удалась на славу. На столе помимо фруктовой воды и кока-колы стояли две бутылки шампанского. В основном на него нажимала хозяйка квартиры. Черепашка даже не удержалась и, выбрав наиболее подходящий момент, спросила:
– Лу, что с тобой сегодня? Ты уже третий бокал пьешь!
– Сколько хочу, столько и пью! – отрезала Лу и, обратившись к гостям, сказала: – Есть предложение.
– Мы «за»! – звонко выкрикнула Катя Андреева.
– Лично я, пока не услышу предложения, предпочитаю воздержаться, – заявил рассудительный Вадик Фишкин.
– Короче, давайте уберем со стола, отодвинем его к стене и учиним танцы до упаду, – продолжила мысль Лу.
Ричард, весь вечер просидевший между Лу и Черепашкой и ухаживавший за обеими девушками, тут же без лишних слов приступил к делу.
– А где у вас столик на колесиках? – обратился он к Лу с таким видом, будто спрашивал о стакане или ложке.
– Нет у нас никакого столика. Ты не в Америке, Василий, привыкай! – хлопнула его по спине Лу так, что бедный парень чуть не выронил из рук стопку тарелок.
По просьбе Сьюзен, поставили «Битлз». Зазвучало вступление песни «Мишел». Вадик Фишкин пригласил на медленный танец Мэри, Ричард подошел к Черепашке. А оставшиеся без пары девушки скучали на своих стульях. Впрочем, Лу не скучала. Она не знала, что с ней творится, но стоило только Ричарду подойти к Черепашке, как Лу почувствовала то же самое, что и днем, когда они с Ричардом смотрели Люсину программу. Только теперь это ощущение, похожее на ревность, усилилось во сто крат. А ведь она, когда предлагала устроить дискотеку, была уверена, что первой Ричард пригласит ее. Во все глаза смотрела она на танцующую пару. Люся была настолько ниже Ричарда, что тому приходилось чуть ли не пополам сгибаться, когда нужно было что-то сказать на ухо партнерше. Внезапно Черепашка и Ричард перестали танцевать, остановившись посреди комнаты. Из-за громкой музыки Лу не слышала, о чем они говорят, но было ясно, что о чем-то важном. Слишком уж напряженными казались их лица. Потом Ричард полез в задний карман джинсов и вытащил оттуда маленькую, размером не больше спичечного коробка, электронную записную книжку. Лу уже видела у него эту штуку. Люся шевелила губами, а Ричард быстро-быстро тыкал маленькой палочкой в кнопки.
«Телефон диктует!» – сообразила Лу. Хотя что такого в том, что Ричард попросил у Черепашки телефон? Но ведь он мог спокойно спросить его у Лу. Неужели бы она не дала?! Они еще некоторое время о чем-то поговорили, причем Лу показалось, что Люся пытается в чем-то убедить Ричарда. Говорила в основном она, а парень лишь головой качал. Но потом Ричард положил руки на талию Черепашки, вернее, повыше ее талии, а она, с трудом дотянувшись руками до его шеи, положила голову к нему на грудь, и они продолжили танец. Впрочем, песня к тому времени подходила к концу.
Потом по заказу Мэри поставили «Бони-М». Мэри была мулаткой и сообщила всем присутствующим, что просто обожает негритянские ритмы. Под «Бони-М» танцевали все. Ведь это были быстрые, ритмичные танцы. Однако от внимательного взгляда Лу не ускользнуло, что Ричард так и льнет поближе к Черепашке и при каждом удобном случае то на ухо ей что-то шепнет, то подмигнет, то улыбнется. Лу же он с какого-то момента будто бы вовсе перестал замечать.
Наступила Черепашкина очередь заказывать музыку. Проявив патриотизм, она потребовала Бориса Гребенщикова. У Лу оказалась лишь одна вещь этого музыканта – «Город золотой». Причем ушло, как минимум, минут десять, прежде чем ей на каком-то сборном диске удалось наконец отыскать эту песню.
– Это медленно или быстро? – спросил у Черепашки Ричард. И, услышав, что вещь очень медленная и мелодичная, парень подошел к Лу.
– Ты меня приглашаешь на танец? – округлила глаза Лу.
Ричард лишь кивнул в ответ.
Почувствовав на своей спине его большие и, как оказалось, сильные руки, Лу подумала в смятении: «Да что же со мной происходит в конце-то концов?! Неужели я так быстро забыла Костю?» Мысли о Косте несколько отрезвили Лу. Сейчас ей казалось, что она отдала бы все, только бы в эту минуту с ней рядом оказался не Ричард, а Костя. Этому способствовала еще и музыка. Однажды они с Костей ходили на концерт Гребенщикова в один из московских клубов, и, когда зазвучала песня «Город золотой», Костя ее поцеловал. Сейчас Лу вспоминала то время и думала, что допустила непоправимую ошибку. Нет, она не должна была вчера говорить Косте те ужасные вещи. Но тут же девушка вспомнила о блондинке, запрокинула голову, улыбнулась, встретившись взглядом с Ричардом, и прижалась щекой к его груди. Именно к груди, потому что до плеча Ричарда она не достала, даже если б встала на носочки.
«Почему же он мне ничего не говорит? – думала Лу, прислушиваясь к гулким, просто оглушительным ударам его сердца. – С Люськой так болтал, а мне даже слова не скажет!» Начинать разговор самой как-то не хотелось. Для этого нужно было бы выдумывать специально какую-то тему. В сильных и надежных руках Ричарда Лу чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. А если они начнут говорить, она снова вынуждена будет играть роль строгой учительницы. Нет, лучше так, молча. Даже хорошо, что он ничего не говорит. В эту минуту Лу захотелось еще сильней прижаться к Ричарду. А запах арбуза просто вскружил ей голову. Но вместо того чтобы сильнее прижаться, Лу, наоборот, отстранилась от него. Ричард, чутко отреагировав на ее внезапный порыв, расслабил мышцы рук. Он словно бы выпускал Лу из своих объятий, предоставляя ей полную свободу: хочешь – танцуй, а нет – так я тебя держать не собираюсь. Она не знала, почему сделала это. Возможно, из страха, что потеряет над собой контроль и позволит Ричарду себя поцеловать. А в том, что в он в эту минуту очень хочет ее поцеловать, Лу была почему-то уверена. Не дождавшись конца песни, Лу тряхнула волосами и, резко развернувшись, направилась к подругам. Сейчас на стульях, что были рядком расставлены вдоль стены, сидели Сьюзен, Мэри, Света Тополян, Каркуша и Черепашка. Галя Снегирева танцевала с Фишкиным.
– Слушайте, может, чаю? – спросила Лу, убавляя громкость.
Заскучавшие было девчонки с радостью поддержали ее предложение.
– Давай я тебе помогу, – вскочила со стула Света Тополян. – Пусть они пока танцуют.
Ричард стоял, подпирая стену своими могучими плечами. Он с задумчивым выражением лица разглядывал носки ботинок. Музыка кончилась. Лу зажгла верхний свет. Черепашка сощурилась и прикрыла рукой очки.
– Да так нормально было, – заметила она. – Выключи. Чай можно и в полумраке попить. Так даже романтичней.
– Тогда давайте зажжем свечи! – предложила Каркуша.
– Ага, – скептически протянула Лу. – И устроим вечер открытых сердец, как в пионерском лагере.
– Слушай, а это идея, Лу! – сверкнула стеклами очков Черепашка. – Давайте задавать друг другу вопросы и с помощью твоего «мозга» проверим, кто врет, а кто говорит правду!
– Какого еще «мозга»? – не поняла Каркуша.
Черепашка вкратце рассказала всем о приборчике, который привез Ричард в подарок Лу.
Идея всем понравилась. Особенно девочкам. А поскольку их тут было подавляющее большинство, то парни даже не пытались сопротивляться. Быстро покончив с чаепитием (а к чаю, кстати, подавался яблочный пирог от Ричарда, который улетучился в считанные мгновенья), ребята приступили к основной части программы. Лу принесла закрученные в спираль ароматические свечи, торжественно их зажгла, сняла с шеи «мозг». Сегодня Лу надела его с самого утра и целый день таскала приборчик на себе, включив режим шагомера. «Мозг» вызвал всеобщий ажиотаж, его с изумлением передавали из рук в руки, открывали и закрывали крышечку, подносили к уху, вслушиваясь в мелодию, что раздавалась откуда-то изнутри приборчика. А Вадик Фишкин даже зачем-то понюхал «мозг».
– Ладно, хватит. С кого начнем? – Лу обвела всех собравшихся пристальным взглядом.
– Давайте с меня, – весело откликнулась Каркуша. – А что нужно делать?
Нажав на кнопку, Ричард включил детектор лжи, положил «мозг» на Катину ладонь.
– Кто будет делать вопрос? – он посмотрел на Лу, решив, очевидно, что именно она, на правах хозяйки, должна руководить процессом.
– Давайте двигаться по часовой стрелке, – сказала Лу.
И, поскольку других предложений не последовало, Вадик Фишкин (а именно он оказался соседом Каркуши справа) растерянно протянул:
– Вот, блин, попал… О чем же тебя таком спросить, Катька?
Каркуша с невозмутимым видом пожала плечами. Дескать, она на любой вопрос готова дать правдивый ответ. Внезапно в глазах Фишкина загорелся огонек.
– О! Вспомнил! – выкрикнул он. – Помнишь, в прошлое воскресенье я пригласил тебя в кино? – спросил Вадик, повернувшись к Каркуше. – А ты мне позвонила и сказала, что не сможешь пойти, потому что у тебя якобы поднялась температура… Это была правда?
– Да, – не моргнув глазом ответила Каркуша. – В тот день у меня действительно подскочила температура.
Все повскакивали со своих мест, обступив Каркушу плотным кольцом. Катя вытянула вперед руку, на которой лежал прибор. Заиграла музыка, по экрану покатилось уже знакомое нам яблоко. Но ведь никто, кроме Лу и Ричарда, не знал, что произойдет дальше. Все взгляды были устремлены на экран, и лишь Лу с Ричардом обменялись быстрыми взглядами.
– Что это такое? – захлопала ресницами Каркуша после того, как из румяного яблока вылез червяк. – Чтой-то он ухмыляется?
– Катя не совсем правдиво ответила на вопрос Фишки, – безжалостно объявила Лу.
– Я так и знал! – сокрушенно закачал головой Вадим, потом, прижав обе руки к сердцу, издал протяжный вопль и рухнул на стол. При этом раздался такой силы звук, что Каркуша по-настоящему испугалась.
– Вадик! – она осторожно погладила его по голове. – Ты не ушибся?
– О, женщины! – открыв один глаз, простонал Фишкин. – Разбив мою жизнь, она спрашивает, не ушибся ли я!
– У меня действительно в тот день ужасно разболелась голова, – принялась горячо оправдываться Каркуша, обводя всю честную компанию виноватым
