Проблема «бессознательного»

Я всегда рассматривал как непомерно завышенные претензии психоаналитиков монополизировать всю область психосоматики и я не ждал высказываний советских кри­тиков, чтобы выразить эту точку зрения. Наблюдаемые факты, повседневная практика сделали для меня очевид­ной решающую роль преформированной типологии и пре- формированной хрупкости систем в развязывании нейро­генных психосоматических расстройств, т.е. всех этих нейро-психогенных гипертиреозов, ожирений, гиперкорти- цизмов, аменорей, язв желудка, гипертоний и т.п.

Таким образом, если мы будем полагаться на клини­ческие данные, которые стоят любых рассуждений и эк­страполяций, то убедимся, что именно преформированная хрупкость определенной физиологической системы (т.е. хрупкость определенной совокупности динамических сте­ реотипов '

patterns') делает последнюю уязвимой по отно­шению к любым вредностям, включая вредности нейро-

психогенные. Именно этот момент, а не особенности пси­хологической проблемы, поставленной или вытесненной, являются фактором, наиболее глубоко повреждающим определенную систему.

По этому существенному  пункту я полностью согласен

с Ф В Бассиным и полагаю, что в подавляющем большин­стве случаев физиологические механизмы активируемые психическим фактором, не имеют специфического отношения к конкретному содержанию вытесненной

тенденции.

Эта догма специфичности 'символического языка' со­матических расстройств являлась, однако, одним из фун­даментальных положений, выдвинутых создателями аме­риканской психосоматики

Dunbar.

Alexander... Я счастлив напомнить, что начиная с 1951 г.

Michaux настаивал на '

meioprag

ie

d’

appel', понимая под этим термином тенден­цию психосоматических процессов локализоваться в соответствии с врожденной или приобретенной функциональ­ной недостаточностью того или лругого органа, и конста­тировать, что г-н

Wittk

ower из Монреаля пишет в своем интересном нрдавнем обзоре 'Двадцать лет психосомати­ческой медицины в Северной Америке': «В разных ме­стах обнаруживается тенденция критиковать ранее приня­тые понятия: представление о психогенезе, поскольку оно затрагивает психосоматичрские болезни, было 'разрушено', были разбиты вдребезги представления о 'специфичности'. Таким образом, в Америке даже психоанализ от­ступает в вопросе о специфическом отношении органиче­ских расстройств к расстройствам психогенным, Это отступление показательно, ибо затрагивается одно из наи­более важных положений теории психогенеза.

Присутствуя

при

этом отступлении, мы в то же время видим, как каждый день приносит подтверждения особого значения нервной системы в контроле основных регуля­ций... Вследствие этого невозможно в настоящее время за­ ниматься психосоматической медициной, пренебрегая важ­ностью 'нервизма', т.е. концепции которая подчеркивает доминирование центральной нервной системы в контроле соматических феноменов. В этом плане работы русской школы дали очень ценные результаты.

Повторяю еще раз, наша задача не заключается в том, чтобы спорить по поводу сравнительных достоинств пси­хоанализа и кортиковисцеральной физиологии... Актуаль­но проводить в нашей повседневной психосоматической

практике тщательное изучение соматических феноменов, пытаясь уточнить, какие из них психогенны и имеют сим­волическое значение и кякие— нейрогенны и имеют зна­чение физиологическое. И если только будущее может окончательно выяснить удельный вес каждой из обоих этих категорий явлений, то пока все, что нам известно о наследственности и о преморбидной предрасположенности, заставляет думать о превалирующем значении состояний второй категории...

Резюмируя,

можно сказать, что в основном критика Ф. В. Бассина затрагивает вопрос о чрезмерном значении, которое придается, по его мнению, психоанализу в теоре­тическом обосновании нашего «

Revue» и нашей психосо­матической медицины.

На это

Smirnoff не ответил. Он только защищал психо­ анализ как таковой и гений

Freud в частности. Не в этом, однако, заключается поставленная проблема. Как мы уже отметили выше, подобные споры нам представляются ус­таревшими. Для нас главная задача — точно определить место психоанализа в понимании и лечении психосомати­ ческих заболеваний. Если его применение, по моему убеж­дению, существенно при невротических состояниях любо­го типа, то его роль при соматических заболеваниях (даже если допустить, что последние носят психосоматический характер, т. е. даже если эти болезни провоцируются или поддерживаются факторами психологического характера), мне представляется ограниченной...»

Ответ

д-ру

Smirnoff

.

В связи с появлением на страницах «

Revue

de

medicine

psychosomatique» статьи д-ра

Smirnoff, содержащей кри­тику некоторых моих высказываний по поводу психосо­матического направления и фрейдизма, я хотел бы отве­ тить моему уважаемому оппоненту.

Прежде всего я хотел бы выразить удовлетворение, ко­торое вызывает живой отклик французской печати на пуб­ликации «Журнала невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова». При всем отличии наших принципиаль­ных позиций от идей, воодушевляющих французских сто­ронников психосоматической медицины, мы связаны с на­шими французскими коллегами общностью практических задач, и прежде всего общим стремлением к уменьшению страданий больного человека. Мы не должны поэтому жа­леть усилий, чтобы устранять из наших разногласий то, что принципиально устранимо, и отчетливо устанавливать, почему другие элементы концепций остаются все же не­ совместимыми.

Вместе с тем мы должны быть откровенны в наших спорах и стремиться к таким формам дискуссий, которые способствуют углублению научных представлений. В этой связи я хотел бы, прежде чем перейти к обсуждению су­щества наших разногласий, сделать несколько замечаний по поводу формы полемики.

Обмен мнениями между сторонниками разных научных направлений становится интересным и полезным, если в результате его уточняется, в чем именно заключаются рас­хождения, и выделяется главное в споре. Напротив, поле­мика становится малоинтересной, если предметом крити­ки оказывается не подлинная мысль оппонента, а ее не­правильное толкование.

Я напоминаю эти банальные положения потому, что, к сожалению, аргументация д-ра

Smirnoff (пусть он меня из­винит) в некоторых случаях опровергает построения, ко­торые им же самим создаются. Такого рода неправильно­сти особенно досадны, если те, кто желает разобраться в сущности спора, не могут обратиться к первоисточникам из-за языковых трудностей. А ведь именно так обстоит дело на этот раз, поскольку мои возражения проф.

Musatti, которые являются главным предметом анализа д-ра

Smir­

noff, на французском языке опубликованы не были.

Другой момент, который уменьшает полезность науч­ной дискуссии, это излишняя резкость выражений. Ничего не доказывая и не говоря даже о подлинной страстности убеждения, такая резкость лишь привносит в полемику эмоциональный тон, индуцирующий противоположную сторону на аналогичные резкости. Легко представить, как неблагоприятно может отозваться на научном уровне дискуссий подобная взволнованность. К сожалению, и об этом обстоятельстве пришлось вспомнить, читая неко­торые строки, написанные д-ром

Smirnoff. Перехожу к существу ответа.

Первая часть статьи д-ра

Smirnoff содержит два кри­ тических довода. Один из них затрагивает вопрос о

кри­териях истинности

научного знания. Другой связан с проблемой