идут чтобы накопить этот самый капитал или скрыться от кредиторов.
В чем-то Вайрим был согласен с армейцами, обзывающими наемников сборищем преступников и бродяг, как ни крути, а правда в этом есть.
Ронин же в ведет себя так, словно навсегда прописался в конторе. Получает жалование, однако не просаживает его в тавернах, похвально, конечно, но и копить бесконечно невозможно. Деньги на то и даны, чтобы их пользовать. Так ведь он и за барышами не гонится… Наемник — это ведь больше вид услуги, а сержант солдат до мозга костей.
Дирт тоже солдат, только сам он уж точно в наемники пойти не мог, армейские не те люди, которые уходят из войска на вольные хлеба, да и не просто из армии уйти по собственному желанию.
Вайрим и не заметил как начал воображать, где бы мог служить второй капрал, бескрайние пески, яркие звезды над головой и теплый ветер в лицо, не заметил как уснул.
Ронин давным-давно пережил боль утраты, но сказанное Лилианой слово, с интонацией, как у сестры… Такая мелочь уколола иглой в самое сердце. Вызвало в памяти ненужные образы. Хотелось заглушить их чем угодно, забыть навсегда, чтобы не испытывать подобного. Как и всегда на смену печали пришла ненависть. Более знакомое чувство, сейчас оно подошло как нельзя лучше.
Ронин жил по инерции. Ни к чему не стремился, ждал непонятно чего, в своей безысходности отделялся от внешнего мира и безразлично следовал по колее.
И самое ужасное в том, что он сам это осознавал. И серая монотонность будней в наемной конторе способствовала такому образу жизни. Тренировки, тренировки, рейд в город, тренировки. Так без конца. Теперь еще патруль.
Ронин вышел на каменную площадку перед пещерой. Влево и вниз уходила под нависающей скалой неровная тропа, по которой и взобрался его отряд. На самом краю, свесив одну ногу над пятидесятифутовым обрывом, бесстрашно сидел Ирмис. Он, приставив что-то о колено, рисовал карандашом на обширном листе бумаги.
Мечник приблизился к художнику и, смотря сверху вниз, спросил:
— Если ты так хорошо рисуешь, зачем пошёл в наёмники?
— Господин сержант?! Пошёл? — Ирмис вздрогнул и, скорее всего шутя, произнёс. — А-а. Чтобы рисовать такие вот виды. — Он указал рукой на заходящий за горы Асор.
— Неправильное время ты выбрал.
— А, по-моему, отличное! Сейчас очень хорошо видны…
— Я имел ввиду, время, чтобы стать наёмником.
— Почему? Самая безопасная граница юг и запад…
— Красивый закат, Ирмис?
Тот кивнул, не понимая, к чему клонит сержант.
— Вскоре Асор скроется за горизонтом. Тени на склонах, какие так приятно рисовать исчезнут, уступив место тьме. Как жаль, что всё хорошее рано или поздно заканчивается, правда? Иди к остальным, сегодня первая смена моя, твоя вторая.
Немного плутоватая улыбка померкла. Было очевидно, что Ирмис не ожидал таких речей от сурового сержанта.
Возражать в любом случае он не стал.
— Слушаюсь, господин сержант. — Покорно произнёс Ирмис, собирая свои вещи.
— И ещё, не вздумай повторять всем мои слова!
— Я понял, господин сержант.
Наёмник оставил Ронина стоять как скульптурное изваяние, неподвижно и величественно.
Поутру Молф поднял отряд сразу после появления Асора на горизонте. Его была предрассветная, самая сложная смена. Собирались в безмолвии и ярком освещении. Последним обеспечила Лилиана, подняв повыше источающую мягкий жёлтый свет руку. Иногда раздавались протяжные зевки.
Сержант первым вышел из горной жилы и начал спускаться по узкой тропке. Всё вокруг хранило ночную свежесть, а внизу невысокая трава около уходящей вглубь земли скалы не освободилась ещё от капелек росы.
Мечник по привычке усилил свой слух. Полная тишина нарушалась только шарканьем спускающихся людей и мерным журчанием Случи.
Все спустились и… недоставало заплечной ноши у Лилианы. Ронин осмотрел по одному каждого члена группы — заметных изменений в размерах рюкзаков не было.
— Лили, ты забыла свои вещи в пещере? — Спросил он.
— Нет. Я не хотела носить такую тяжесть и воспользовалась собственным заклинанием. — Её голос наполнился горделивыми нотками. — Всё хранится в Астрале и я в любой момент могу вернуть всё обратно. Даже энергии тратить не нужно на поддержание пространственного кармана, как у других плетениях.
— Я так понимаю, ты поместила в Астрал артефакт «Сеть»?
— Нет, конечно! Я же знаю, что заложенное плетение там разрушиться.
— И вещи там находятся со вчерашнего вечера? — Ронин говорил вкрадчиво.
Лилиана же с видом непонятого гения злилась всё сильнее и уже позабыла о дисциплине.
— А что тебе не нравится?! У меня от ремней и кольчуги кольца на плечах отпечатались! — Ронин заметил, как большинство его группы собралось возле волшебницы, молчаливо её поддерживая.
«Она когда-нибудь научится делать правильно с первого раза?! Чему их в школе вообще учили?» — Сержант поражался тому, как чародейка может на ровном месте создавать себе проблемы.
— Я тебя обрадую, рюкзак с «тяжестью» не придётся больше носить никогда.
— Почему это?
— Потому что ты посчитала себя умнее всех магов разом.
— По-моему Вы несправедливы к девочке. — Вступил на защиту Арист.
— Лили, достань… скажем палатку.
Лилиана встряхнула пальцами, будто на них находилась вода и достала из кармана самый обычный камень.
— Это якорь. — Язвительно пояснила она.
Ронин передернул бровями.
Волшебница торкнулась твёрдой поверхности и как бы взяла невидимую крупинку, бросила её оземь. Ничего. Процедура повторилась трижды с тем же результатом. После четвертой попытки камень был отброшен в сторону, а Лилиана непонимающе смотрела в одну точку на земле.
— Теперь я точно не дам ей помочь со своими вещами. — Сержант уловил высказывание Молфа, несмотря на тихое произношение.
— Ничего не понимаю… Я же вчера проверила… — Лилиана беспомощно разводила руками и избегала смотреть на Ронина. — И как теперь мне всё вернуть?
— А нечего больше возвращать. — Сержант разгладил складки пальто под лямками. — Астрал не предназначен для хранения чего-либо, это вместилище абсолютной энергии. Там отсутствуют привычные законы…
Ронин осознал, что говорит лишнее.
— Вайрим, Ирмис, Форст в головной дозор. Молф, ты со мной в тыловой.
— Слушаюсь, господин сержант.
Их путь пролегал по кромке озера, на просматриваемой издалека местности, и необходимости в дозорах практически не было. Однако уж лучше с самого начала внушить им такую привычку, нежели потом расплачиваться за недосмотр.
Как только три человека отошли на расстояние в сотню ярдов, следом двинулось ядро колонны, возглавляемое Диртом. Лилиана какое-то время растерянно топталась на одном месте, надеясь, очевидно на появление ее вещей, а потом поспешила нагнать остальных.
Берег плавно переходил в идеально ровную водную гладь. Отсутствие всякого дуновения вносило в окружающий пейзаж некую безжизненность. Да здесь еще были зеленые деревья, трава, но они неподвижны, не шумели кроны, не волновалась под ногами. Складывалось впечатление, будто время
