все равно. Я не могу забыть ее янтарные глаза. Ни у кого больше не было таких глаз. Я помню, как мы с ней боролись, и иногда я побеждал. Наверное, человек бы тут улыбнулся. Я не умею улыбаться. Я могу только помнить.
Когда же эта обдолбанная дура уже приедет? Я не могу ждать.
Пьеро
Белое и черное. Это мои цвета. Добро и Зло. Это не про меня. У машин нет понятия о добре и зле. Они могут только копировать то, что делают их создатели. А я не строю никаких иллюзий, я -- машина.
Я зашел в банк, положил руку на кобуру, огляделся. Наверное, из нас четверых я самый осторожный. Направился к управляющему, сидящему ко мне спиной. Обернувшись, этот сморщенный тощий очкарик чуть не вздрогнул от ужаса. Я протянул ему кейс:
-- Перевод из Сьерра Банка, мистер Баунгштиль. Вот бумаги.
Он все время дергается, когда я подкрадываюсь к нему незаметно.
Меня часто спрашивают, если ты работаешь в банке, то почему ни разу ничего не прикарманил? Мне нечего ответить на это. Когда мне нужны деньги, я иду и убиваю кого-нибудь, продаю его органы. Или похищаю маленьких девочек и мальчиков и продаю работорговцам. Но грабить банк, в котором работаешь, это уже как-то слишком.
Я себе позволяю на работе то, чего никто себе позволить не может. Потому что шеф меня боится. И правильно делает, на самом деле.
Многие меня боятся. В Край Монтэйн Сити обо мне ходят самые жуткие слухи. И я вам признаюсь, что подавляющее большинство этих слухов -- правда. Меня бы назвали психопатом, но я не человек, чтобы меня так называть. У машин нет психики, подобной человеческой, поэтому вопросы о всяческих расстройствах сразу отпадают. Я просто копирую своих создателей.
Вообще мы четверо видели становление нынешнего мира, как сейчас принято говорить 'темной эпохи', от самого начала. И поэтому мы -- отражение данного общества. Мы просто смотрим и повторяем. Ни на что другое мы банально не способны.
Ни на что другое машины не способны.
Всего одна деталь по-настоящему отличает нас от других андроидов. Нас четверых.
Мальвина назвала это 'чувством долга'. Возможно, она и права.
А еще есть вопрос относительно снов. Есть такой стереотип, чтобы уснуть, человек считает овец.
Снятся ли андроидам электрические овцы?
Мне -- нет. Я не считаю овец. Я вообще давно овец не видел.
Мне снится девочка, разрисовывающая свое лицо маминой помадой и тушью, надевающая мамины туфли, на несколько размеров больше ее маленьких ножек, и вышагивающая передо мной с видом модели на подиуме. Наверное, тогда мы все были детьми. Мы копировали ребенка и сами были детьми.
Мы искали ее всегда. Мы искали ее везде. И это было уже не копирование чего-то там таинственного, человеческого и непонятного. Это было то самое, что Мальвина назвала 'долгом'. Что-то по-настоящему наше, по-настоящему настоящее.
Золотой ключик
Мимо проплывали огромные ветряные мельницы, вырабатывающие электроэнергию для Восьмой Восточной Электростанции, снабжающей ряд замков и мелких прибрежных городов. В частности помойку под названием Фросттаун. Катер летел над укрытой инеем промерзшей землей. Нам оставалось забрать Арлекина.
Артемон подключал швартовый кабель, я подводила губы, я хорошо слежу за собой, со стороны меня можно принять за живую женщину. Пьеро вырядился в кожаный плащ и шляпу с широкими полями. Иногда мне кажется, что он ассоциирует себя со смертью. Хм... С гробовщиком или Хароном. Он лицемер, утверждающий, что не строит иллюзий.
И там, на пристани, он спросил меня. И я не знала, что ответить.
-- Что мы будем делать, после того, как найдем ее?
Я сделала ставку против Арлекина, но он вмял противника в пол. Он неинтересен. Мне сказали, что он всегда выигрывает. Какой смысл держать на арене бойца, который не подкидывает никаких сюрпризов?
Есть три вещи, на которые я могу положиться в этом мире. Это Арлекин, Артемон и Пьеро.
Ха-ха.
Я ненавижу их. Мы все друг друга ненавидим.
В своей квартире Арлекин достал из-под кровати ящик, и мы отнесли и погрузили его на катер.
Артемон сказал, что девчонка в Сплит Ривер. В дорогом борделе Фаер Харт, принадлежащем епископу Торквемаде. Я слышала и про это заведение и про епископа, так что ящик нам пригодится.
Артемон смотрел вперед, на темную воду, проносящуюся под катером:
-- Она ведь начала взрослеть?
Я не отвечала. И тогда, десять лет назад, когда мы были уверены, что нашли ее, он спрашивал у меня то же самое.
-- Она уже повзрослела тогда? -- он посмотрел на меня.
-- Ты не помнишь? -- он начинал меня раздражать. -- Ты с ней в шахматы все время играл. И выиграл на ее шестнадцатилетие.
-- Ей было шестнадцать?
Черномазая обезьяна. Он выбрал себе тело, абсолютно точно отображающее его суть. Огромный, неуклюжий и тупой. Тогда она ему поддалась. Я уверена.
Я думаю, он все помнил, но делал вид, что забыл. Ведь люди забывают иногда, а андроиды -- нет. Я уверена, что он и шлюх снимает, потому что... Хм... Кого я пытаюсь обмануть?
Когда Арлекин в первый раз убил человека, он долго непонимающе смотрел на свои руки, залитые еще теплой кровью. А потом сказал мне:
-- Я только что сорвал цветок.
Ха-ха.
Люди не испытывают угрызений совести, когда срывают цветы. Зато придумывают себе адские муки за убийство себе подобных.
Хм... А для нас есть Ад?
И что нужно сделать, чтобы попасть в него?
Страна дураков
В пятнадцати милях от Сплит Ривер наш катер нагнал феодальный патруль. И все бы ничего, но эти
