скрывающийся в вечерних сумерках.
— Лодья стоит. Стоит в какой-то протоке. Никого рядом, и во всей округе на реке, нет. Чего тут думать то, — насмешливо заметил Корней, нервно пройдясь от борта к борту и бросив взгляд в сторону уже опустившегося за горизонт солнца. — Надо готовиться. На рассвете их следует ждать. Надо только выпустить пару матросов потрусоватее, чтобы изображали обычный порядок на судне.
Дальше, они отобрали парочку матросов с самым запуганным взглядом и выгнали их на палубу, изображать обычную жизнь речного судна, ставшего на стоянку возле приглянувшегося берега реки.
Как Корней и сказал, ничего больше не произошло. Вокруг была разлита тихая вечерняя благодать, и единственными звуками, разносившимися по реке, были только шлёпанье мокрой швабры, которой чистоплотный Корней заставил обоих матросов драить грязную палубу, да невнятное мычание Сидора, напевавшего какую-то свою песенку.
Дождавшись, пока ночная тьма полностью не покрыла реку, полностью скрыв всё, происходящее на судне, Корней загнал обоих матросов обратно в чулан, превращённый ими в тюрьму. Распределив всех по намеченным им местам, полностью перекрывая все угрожающие направления, себе же он оставил место, наиболее, по его мнению, опасное.
— Если ни откуда и пойдут, — тихо заметил он мрачному Сидору, устроившемуся на бухте якорного каната по соседству с ним, — то только с этой стороны. Больше, просто неоткуда. Сзади, — кивнул он в сторону противоположного борта, — стремнина. Спереди — плёс. Пойдут со стороны плёса. Тут легче всего подобраться незаметно.
Следующие полчаса все аккуратно устраивались на своих отведённых местах. Уложив арбалетные болты так, чтобы они не мешались при стрельбе, и в то же время всегда были под рукой, вся компания постепенно успокоилась и настроилась на длительное ожидание, понимая, что ранее, чем с рассветом, гостей ждать не стоит.
— 'Туман, — думал Сидор, сидя под бортом лодьи, — удобно для нападения, но как же они нас найдут? Не дай Бог, ещё мимо промахнутся, ищи их потом по всей реке. Жди нападения неизвестно когда и непонятно откуда. Блин, — Сидор медленно почесал нос концом арбалета. — Вот непруха'.
Этим ранним утром над рекой стоял необычно густой туман. Было такое впечатление, что вода просто парила, подымая вверх тонкие, размытые струйки пара.
Правда, и время это утром назвать было бы не совсем верно. Так, краткий предрассветный миг, когда ночь уже ушла, а солнце ещё не взошло и не разогнало лучами эту промозглую сырость, что начинала постепенно пробираться под куртки притаившимся под высоким бортом ребят.
Сидор, мучительно подавляя зевок, тщательно всматривался в клубящиеся полосы тумана и понимал, что с этим звоном, поселившимся в его ушах от нервного недосыпа, ему совершенно не на что надеяться, а не то, что услышать тихие звуки, крадущихся по реке лодок.
Вдруг Корней, медленно и осторожно поднял руку, привлекая их внимание, и пальцем несколько раз потыкал в сторону, куда они все так напряжённо смотрели. Было видно, что он что-то там услышал, но до Сидора не доносилось совершенно ни единого звука, не говоря про то, что, среди клубов этого тумана, ему не видно было ни малейшего движения.
Тихо и осторожно придвинувшись поближе к борту, и, старательно за ним укрываясь, Сидор переглянулся с Димоном. Тот, недоумённо глянул на него и тут же скривил рожу, вопросительно пожав плечами.
Однако, буквально через мгновение, и до них стали доноситься какие-то тихие, неясные звуки, неожиданно появившиеся над рекой. И ещё через пару мгновений, до Сидора стало доходить, что это могут быть только звуки, издаваемые вёслами, тихо шлёпающими по воде.
— Две, — одними губами, беззвучно выговорил Корней, одновременно показывая пальцами количество лодок, осторожно двигающихся в сторону их лодьи.
Дождавшись того мгновения, когда лодки полностью выдвинутся из полосы тумана, они ясно смогли рассмотреть две небольшие лодки, грузно сидящие чуть ли не под самые борта в воде, и битком набитые вооружёнными людьми.
Чуть шевельнув рукой, Корней пальцами распределил, кому и куда стрелять, и кем заниматься, и, вдруг мгновенно насторожившись, неожиданно бросился к противоположному борту судна.
Мгновенно с той стороны раздались дикие человеческие крики, сразу же взломавшие тишину этого утра. Всё разом навалилось на них, физически ударив по ушам. Крики людей, орущих что-то непотребное, звон стали, хрипы умирающих, а перед ними, буквально в двадцати шагах встревоженные лица сидящих в лодках людей, неожиданно понявших, что внезапность нападения не получилось. Бросив уже скрываться, они резко заработали вёслами, рывком устремляя свои лодки к совсем уже близкому борту лодьи.
Ощущая всем своим естеством, что времени абсолютно нет, Сидор, тем не менее, чувствуя себя как бы в стеклянном аквариуме, медленно поднял арбалет и, выцелив первого, кто попался на глаза, спустил курок. Дальше он уже практически не обращал внимания на то куда стрелял, направляя арбалет просто в чернеющую перед ним массу людей и слыша только треск хлопков арбалетной тетивы, стрелявших рядом Димона с Маней. Единственная мысль, что отчаянно билась в его мозгах, была одна одинёшенька и проста до безобразия. Больше, больше, больше, билось в его мозгу. Как можно больше болтов всадить в эту людскую массу, чтобы, не дай Бог, они не взобрались на борт, и он не увидел их прямо перед собой.
— Может быть, всё-таки хватит, — неожиданно раздался у него прямо над головой насмешливый голос Корнея. — Ты уже днище насквозь пробиваешь, а всё лупишь и лупишь. Пожалел бы болты. Где ты их ещё здесь найдёшь?
И только тут, перед растерянными взглядами, как Сидора, так и остальных ребят, предстала какая-то страшная, сюрреалистическая картина, совершенно, казалось бы, невозможная ещё пять минут назад.
Прямо перед ними, в клубах ещё не рассеянного до конца тумана, только, только разгоняемого первыми лучами восходящего солнца, на тихой речной воде, качались обе лодки с неподвижными уже телами людей, густо, густо истыканными короткими арбалетными болтами.
В каждом из них было не менее двух, трёх болтов, зачастую торчащих из тела только кончиками короткого оперения. А уж борта лодок представляли собой самого натурального ежа, так густо они были истыканы болтами.
— По-моему, вы перестарались, — хмыкнул Корней, насмешливо прищурив глаза.
— О-о, — деланно удивлённо округлил он глаза, — да они же тонут, — ехидно заметил он, увидав, что пробитые днища лодок начинают постепенно заполняться водой и они, и так перегруженные, начинают медленно погружаться под воду.
— Это кто же такой меткий стрелок, что всё днище издырявил, — усмехнулся он, глядя на это. — Гляди к ты, как стреляли, — задумчиво посмотрел он на погружающиеся лодки, — насквозь борта пробили.
— А что тут пробивать то было, — растерянно откликнулся Сидор, неверяще глядя, как тяжело гружённые, полузатопленные лодки начинают медленно опрокидываться на борт и погружаться под воду. — На таком то расстоянии, да с нашими арбалетами, это как два пальца обрызгать, — более уверенно хмыкнул он, начиная постепенно приходить в себя и понимая, что их и на этот раз от смерти пронесло.
— На таком то расстоянии, — снова, чуть рассеянно, добавил Сидор, — он же насквозь пробивает даже пятидесяти миллиметровую доску. — Он как-то неверяще посмотрел на свой арбалет. — А тут какое-то гнильё, а не лодка.
— Так это твоя работа?! — неожиданно, нервно и в полный голос, радостно завопил Димон, тыкая разряженным арбалетом в бок Сидора.
— Вехтор, зараза, тебе по чему говорили стрелять?! По трупам! Тьфу, ты, — аж сплюнул с расстройством Димон, — по людям! — ткнул он арбалетом в сторону тихо качающихся на только, только появившейся мелкой утренней волне, лодок. — А ты по чему стрелял?! — возмущённо посмотрел он на него.
— Не умеешь ты стрелять Сидор, — сожалеючи поцокал н языком. — Брал бы пример с нас с Маней. Во! — продолжая орать, нервно ткнул Димон арбалетом в сторону лодок. — Видишь, нашу работу? А ты всё по лодкам, да по лодкам. Такой транспорт хороший уничтожил, — снова сожалеючи поцокал он языком, наблюдая, как издырявленные лодки медленно погружаются под воду.
