годов на значительно более широком пространстве. Во-первых, ряд фирм стали заключать контракты не на какой-то один вид услуг, а на всю их совокупность, включая помимо перечисленных охрану зданий, обслуживание пациентов на дому, управление всем хозяйством больниц и поликлиник, поддержание чистоты вокруг помещений и мытье стекол, содержание парковочных стоянок, антиинфекционный контроль. Такого рода контракты позволили фирмам, их заключающим, маневрировать наемной рабочей силой, практиковать совмещение профессий. Во-вторых, частный сектор стал претендовать на значительно более широкий перечень услуг, подлежащих контрактации. Частные фирмы начали вторгаться уже не только во вспомогательные, но и в основные медицинские службы: дежурства в палатах, медицинская помощь на дому, отдельные виды лабораторных анализов и аптекарского обслуживания. Некоторые из управлений на местах в конце 80-х годов стали включать эти и им подобные услуги в перечень подлежащих сдаче в контракт, опять-таки на конкурентной основе. Число такого рода управлений росло, не в последнюю очередь в результате нажима со стороны министерства здравоохранения, требовавшего от них представления планов дальнейшей приватизации. Одним из последствий осуществляемых мер явилось сокращение персонала, в том числе и основного медицинского. Естественно, это стало вызывать растущее недовольство работников и их профсоюзов.
Важным нововведением тэтчеристского правительства в деятельность НСЗ явилась также далеко идущая реформа его структуры и руководства, призванная инкорпорировать в управление медицинской службы методы и персонал из сферы частного бизнеса. Как указывалось в предвыборном манифесте тори 1987 г., Национальная служба здравоохранения - 'это не бизнес. Однако она должна управляться теми же способами, что и бизнес. Мы ценим предпринимательство в общественных службах столь же высоко, как и в частном секторе'[277] . На руководящие должности в системе здравоохранения стали все чаще приглашаться квалифицированные управляющие частного сектора, привносящие в нее не только испытанные методы современного менеджмента, но и свойственный им предпринимательский дух, культ эффективности, коммерческого успеха. Стала также распространяться практика сдачи целых административно- управленческих структур частным фирмам. При этом нередко 'старый' управленческий персонал или какая-то часть его переходили в состав соответствующих коммерческих фирм, условия службы в которых, как правило, были более жесткими. Наряду с 'покупкой' целых управленческих подразделений стала распространяться практика передачи частным фирмам прав на управление теми или иными функциональными подразделениями в системе здравоохранения.
Еще одним способом 'ползучей' приватизации являлось поощрение партнерства существующих государственных подразделений с частными компаниями, специализирующимися в области здравоохранения. Обычно такие соглашения заключались на предмет передачи этим компаниям тех или иных служб в полное распоряжение с правом определения условий найма и содержания всего персонала соответствующих служб.
Помимо коммерсализации государственного здравоохранения правительство Тэтчер всячески поощряло развитие частных больниц, клиник, аптек и частного медицинского страхования. В результате если в 1979 г. ими пользовались примерно 2 млн. англичан (около 5% населения), то в 1986 г. эти цифры возросли соответственно до 5 млн., или 9%[278].
Несколько иной путь разгосударствления был разработан для системы школьного образования, состояние которой вызывало все более серьезные нарекания и родителей, и широкой общественности. Еще будучи министром образования в правительстве Э. Хита, М. Тэтчер вплотную познакомилась и с проблемой переполненных классов, и нехватки учителей, и с крайне скудной материальной базой многих школ, и со снижением 'стандартов', т.е. качества преподавания и уровня знаний учащихся. Представители правого крыла партии тори того периода видели главную причину всех этих бед в проводившейся в те годы школьной реформе, нацеленной на форсирование создания 'объединенных' школ, призванных дать полноценное среднее образование основной массе учащихся. Поскольку создание этих школ нередко приводило к слиянию существовавших ранее 'грамматических'средних школ, в которые осуществлялся довольно строгий отбор на основе экзаменов[279], оппозиция 'уравниловке' в образовании находила весьма благожелательный отклик и поддержку среди значительной части родителей, опасавшихся за уровень знаний и будущее своих детей. Как правило, это были родители из среднего класса, которые могли использовать различные, нередко дорогостоящие способы подготовки своих детей к экзамену. Но чаще всего им этого и не требовалось, поскольку сама среда, в которой вырастали их дети, обеспечивала более высокий уровень знаний и общего развития в сравнении с детьми из менее состоятельных, часто многодетных семей.
У части населения росла тревога и по поводу судьбы частных школ, в которых обучается около 10% детей и которые также находились под угрозой со стороны наиболее радикально настроенных реформаторов. При этом наряду с самими родителями таких детей, большая часть которых принадлежали к верхушке британского общества, будущее частных школ волновало и тех, кто считал и считает, что именно они и пополняемые в значительной мере за счет их выпускников наиболее престижные университеты (и прежде всего Кэмбридж и Оксфорд) обеспечивают Британию авторитетной и высокоэффективной правящей элитой.
При всем том не только лейбористским, но и консервативным правительствам 60-70-х годов становилось все более очевидным, что прежняя, основанная на жесткой селекции и не дававшая среднего образования основной массе англичан система становилась чем дальше, тем больше серьезным тормозом и экономического, и более широкого, общественно- политического развития страны и потому подлежала серьезному реформированию.
Примечательно, что именно в бытность Тэтчер министром образования в правительстве Хита местными органами было создано наибольшее число объединенных школ. К началу 1975 г. их количество в сравнении с 1970 г. более чем удвоилось, а контингент учащихся составил почти 70% всех детей соответствующей возрастной группы страны.
Как уже отмечалось выше, в 1970 г. руководимое ею министерство опубликовало циркуляр, приостанавливавший действие циркуляра ушедшего в отставку правительства, согласно которому объединенные школы в обязательном порядке вводились по всей Англии. Местным советам вновь предоставлялось право самим решать вопрос о создании объединенной школы на подведомственной территории. Министерство также выделило дополнительные ассигнования школам 'прямого субсидирования'[280] и тем самым способствовало повышению жизнеспособности частного сектора в школьном образовании. В то же время министерство отказалось проводить меры по 'позитивной дискриминации' (т.е. приоритетному финансированию и помощи) объединенных школ, расположенных в обездоленных районах. Иногда Тэтчер и напрямую вмешивалась в чересчур радикальные планы местных властей. Так, она даже вошла в конфликт с местным советом городка Эпсом, который намеревался преобразовать две крупные грамматические школы с высокой академической репутацией в объединенные, и, опираясь на поддержку части учителей и родителей, отменила план совета. Уже в тот период Тэтчер налаживает связи с влиятельными родительскими ассоциациями правого толка, стремившимися не допустить реализации идей 'всеобщего и равного' среднего образования.
В 1975-1977 гг., т.е. практически сразу после прихода лейбористов к власти, руководство этих ассоциаций опубликовало вторую серию так называемых черных книг, в которых 'уравнительная' система образования и принятые лейбористским правительством меры по повсеместному внедрению объединенных школ квалифицировались как ведущие к полной деградации средней школы [281]. Тот факт, что и сам тогдашний премьер-министр Дж. Каллаген вынужден был признать наличие серьезных проблем в подготовке квалифицированных кадров для промышленности и даже призвал к 'большому спору' о кризисном положении в образовании, способствовал выдвижению проблемы школьной реформы в качестве одной из первостепенных. Однако предложения лейбористов о внесении тех или иных поправок в создаваемую систему при сохранении ее принципов и структур не могли устроить критиков реформы, требовавших их пересмотра.
Предметом противоборства стала и система управления школами. Если лейбористы делали ставку на 'производителей', т.е. учителей и школьные управления местных советов, а также на Национальный школьный совет, в котором тон задавали те же 'производители', то правые радикалы выдвигали на передний план интересы 'потребителей', т.е. родителей, университеты и бизнес.
Как бы то ни было, в течение 70-х годов объединенная школа уже прочно утвердилась в качестве основного учебного заведения, дающего среднее образование. Согласно официальным данным к концу 70-х годов в этих школах обучалось более 80% всех учащихся средних школ и споры вокруг их дальнейшей экспансии утратили прежнюю актуальность. Вместо этого на первый план выдвинулся вопрос о путях развития самих этих школ и всей системы школьного образования в стране. А это в свою очередь предопределило довольно резкое обострение отношений между сторонниками
