избирателей мнение о лейбористах как о партии высоких налогов, высокой инфляции, высокого уровня стачечной борьбы, бесконечных сбоев общественных услуг и безнадежно некомпетентного управления экономикой'[435]. Главный вывод, который он сформулировал еще во введении к книге, сводился к следующему: 'Может случиться, что выборы 1992 г. сигнализируют окончание длительной исторической эпохи, когда две главные партии Британии довольно часто сменяли друг друга у власти'[436].
Почти столь же категорично высказывался по тому же вопросу другой не менее почитаемый мэтр британской политологии Ричард Роуз. В своей статье, открывающей специальный, посвященный анализу выборов 1992 г. номер журнала 'Парламентари аферз', он утверждал, что 'циклические флуктации' в британской политической жизни вытесняются принципиально отличной от них моделью 'структурных изменений', суть которых, как следует из содержания статьи, все та же элиминация двухпартийной системы. В обоснование своего вывода он приводил данные, свидетельствующие о коренных изменениях в составе избирателей, их образовании, собственности, политических и социальных предпочтениях. Эти изменения, по Роузу, не в состоянии учесть 'циклическая теория', ибо она имеет дело лишь с изменениями 'плоскостного', количественного характера. Между тем изменения, происшедшие с 1974 г., носят качественный, комулятивный характер. Суть же этих последних заключается в том, что в течение четырех-шести выборов голосование за одну партию обнаруживает восходящий тренд, а за другую - нисходящий. В результате соперничество между партиями становится асимметричным[437].
При всем том Роуз не исключал, что консерваторы могут потерпеть поражение на следующих выборах, особенно в случае предвыборного альянса лейбористов и либералов (который он считает крайне маловероятным). В случае поражения консерваторов результатом будет, скорее всего, 'подвешенный парламент', в котором ни одна из партий не будет иметь абсолютного большинства. А это приведет к 'структурным изменениям' и перегруппировке политических сил. Однако в любом случае лейбористская партия, даже если она сохранит статут официальной оппозиции [438] не сможет оставаться альтернативным правительством .
При всех оговорках и Роуза и Кинга их основной вывод достаточно категоричен - двухпартийной системе в ее прежнем виде пришел или приходит конец, и главная причина тому - 'устарелость' лейбористской партии, ее неспособность адаптироваться к быстроменяющейся обстановке.
Между тем еще задолго до выборов 1992 г. положение в лейбористской партии начало столь быстро меняться, что вывод о ее 'устарелости' выглядел по меньшей мере преждевременным.
Сразу же после катастрофического поражения на выборах 1983 г. в партии произошла замена лидера, причем, несмотря на свое левосоциа-листическое прошлое, новый лидер лейбористов Нейл Киннок предпринял энергичные усилия с целью освобождения ее от радикализма и экстремизма. Ему, в частности, удалось практически свести на нет влияние троцкистских 'милитантов', которое в 70-х и начале 80-х годов непрерывно росло и благодаря которому престиж партии как потенциально правящей постоянно снижался. Еще более серьезным его успехом было то, что, делая ставку на повышение роли теневого кабинета и верхушки партийного аппарата, ему удалось сначала серьезно потеснить, а затем и ослабить влияние представителей левого крыла в партии, задававших в ней тон после выборов 1979 г. Согласно исследованию, опубликованному Британской ассоциацией политических наук, в течение 1983-1987 гг. Киннок и его единомышленники закрепили свой контроль над партийной машиной и поставили весь процесс подготовки, принятия и исполнения решений на сугубо профессиональную основу[439]. Одним из результатов принятых мер стало прекращение в 1987 г. 'исхода' индивидуальных членов из партийных организаций. Если в течение 1984-1988 гг. численность таких членов сократилась на 60 тыс. и достигла в конце этого периода 266 тыс., то в дальнейшем она стала увеличиваться, составив к 1995 г. 320 тыс.[440] Все это способствовало значительному росту эффективности лейбористской партии как 'электоральной машины', что и сказалось, в частности, на заметном росте числа собранных голосов на выборах 1987 г.
Однако это был лишь первый шаг реформирования партии, почти что не затронувший ее идеологических и политических установок. Третье подряд серьезное поражение на всеобщих выборах 1987 г. поставило руководство партии перед дилемой: или идти дальше, или же смириться с ролью 'вечной оппозиции'. Что касается Киннока и подавляющего большинства высших партийных руководителей, то для них ответ был однозначен: нужно идти дальше, и чем быстрее, тем лучше. Да и для основной массы членов и активистов выход из состояния переменной оппозиции стал, судя по всему, приоритетом номер один[441].
Не откладывая дела в долгий ящик, сразу же после выборов 1987 г. лейбористское руководство разработало амбициозный проект, получивший название 'Пересмотр лейбористской политики'. В рамках этого проекта было создано семь исследовательских групп, призванных выработать новые принципиальные установки как стратегического, так и тактического порядка. Уже в 1989 г. на основании выработанных ими рекомендаций был издан программный документ 'Встретим вызов, произведем перемены', который фактически дезавуировал программу 1982 г. и созвучные с ней последующие заявления и декларации[442].
Что же до сути, то она заключалась не только в решительном пересмотре установок и подходов, возобладавших в 70-х - начале 80-х годов, когда усилия левого крыла были нацелены на превращение партии из умеренно социал- демократической в радикально-социалистическую, но и многих из тех, которые составляли квинтэссенцию традиционного лейборизма. Ключевыми выражениями стали не 'социализм' и 'социалистические ценности', а 'справедливость' и 'справедливое общество'. Так, характеризуя новые лейбористские подходы, Киннок писал в предисловии к документу, что, исходя из подлинных ценностей 'индивидуальной свободы', партия старается 'способствовать созданию общества, в котором граждане имеют в своем распоряжении достаточно средств для того, чтобы самим быть ответственными за собственную жизнь и выполнять обязательства перед другими. Есть ограничения в том, что современное государство может и должно делать. Но нет никаких ограничений в том, как оно могло бы стимулировать людей на действия ради самих себя'[443].
Помимо этих и им подобных деклараций в документе, содержащем 88 убористых страниц, был разработан целый ряд сугубо конкретных предложений по улучшению ситуации в экономике, отношениях на производстве, социальной сфере в целом и в отдельных видах социального обслуживания. Предлагалось учреждение избираемой второй палаты, расширение роли и прерогатив органов местного самоуправления, создание представительных органов власти в Шотландии и Уэльсе. В области оборонной и внешней политики акцентировалась необходимость участия в НАТО, многостороннее ядерное разоружение, разрядка, приверженность к ЕС.
Что касается прежних приоритетов, национализации, перераспределения доходов и собственности, 'планирования', других форм прямого государственного вмешательства в экономику, а также одностороннего ядерного разоружения и ряда других подобного рода мер, то документ не содержал даже намека на них.
Как писал профессор Эссекского университета Айвор Кру, это был 'наименее социалистический документ за всю историю лейбористской партии'[444] , и он был абсолютно прав.
При всем том документ содержал ряд положений, отдававших дань прошлому и делавших позиции партии уязвимыми для критики со стороны консерваторов, да и не только их одних. В нем, в частности, предлагалось разработать 'хартию для занятых', главным пунктом которой было право на полную занятость и восстановление практически в полном объеме права на забастовку. Особо подчеркивалась роль профсоюза, необходимость ревизии ряда важнейших положений законодательства, осуществленного правительством консерваторов.
Отзвуки старых, 'перераспределительных' подходов довольно явственно ощущались и в разделе о налогах, и особенно в предложении ввести 'эффективный налог на богатство'.
В полном соответствии с ревизионистскими идеями 'базового' документа был составлен предвыборный манифест 1992 г.[445] И по форме, и по содержанию манифест был документом, сопоставимым по всем параметрам с документом консерваторов - прагматичным, социально ориентированным и отличающимся от него не столько философией, сколько акцентами и конкретным содержанием. По существу оба упомянутых лейбористских документа олицетворяли возникновение нового консенсуса, в основе которого было сближение двух позиций партий, отказавшихся соответственно от правого и левого радикализма. Однако в отличие от возобладавшего после войны реформистского консенсуса, новое согласие оказывалось основанным на гораздо более сложном синтезе социал-реформизма и неоконсерватизма. В области экономики произошло не столько сближение, сколько 'одностороннее разоружение' лейбористов и переход их на позиции 'свободной экономики' (при сохранении ориентации на более целенаправленное государственное
