безопасности? И желательно, заранее.
Несмотря на все опасения, сделка герцога Генриха фон Гарс с амазонками по покупке необычно крупной партии лошадей прошла как по маслу без малейшего сбоя. И даже то что это была элита, не привлекло к совершаемой сделке никакого постороннего внимания. Никто на той стороне, за рекой ничего у него не спросил.
И это натуральным образом буквально ввергло герцога в ступор, заставив глубоко и серьёзно задуматься. Он поймал себя на тревожной мысли, что ничего не понимает.
Столь крупная покупка, да не простых, а элитных жеребцов и кобыл, фактически всех основных пород Амазонии должна была привлечь самое пристальное внимание к сделке. Обязана была просто вызвать невиданный ажиотаж в среде лошадиных барышников.
Должна была! И не вызвала! И — ничего. Тихо. Словно нигде, ничего не произошло. Словно он не вытряс буквально подчистую все племенные хозяйства Амазонии.
Стоящая вокруг этой сделки оглушительная тишина навевала самые нехорошие мысли.
— Спрашивается какого лешего я погнался за элитой? — наверное уже раз в двадцатый выругал себя герцог.
— Сам у себя спросил, самому себе и отвечу, — проворчал он. — Того и погнался, что за них денег больше дают. По головам то всё едино, а цена выше.
— И доход намного больше, — помрачнев, задумался он.
Повод для раздумий у него был серьёзный. Того что принесёт ему такая, казалась бы рядовая сделка, он не ожидал.
Если уж признаваться самому себе, то согласился он тогда на требования этого пройдохи, новоявленного барона с покупным титулом, господина Сидора, барона де Вехтор, последнего барона из старейшего баронства Вехи, о котором все уже и забыли, больше для вида.
А согласившись, и поначалу надеясь отделаться от него малой кровью, он неожиданно увлёкся, поднял все свои старые связи и выдал на гора такое… А вот того что он выдал, герцог и сам не ожидал. А это наводило на крайне тревожные мысли. Что-то здесь было не так.
— Ну да, — тихо проворчал он себе под нос. — Просили лучших — дал лучших, правда не по одному золотому за голову, а по полтиннику. Взяли! Дал элиту — по стольнику за голову. Взяли! Табун пригнал в три тысячи голов, сверх оговоренного числа! Элиты! По сотне золотых за голову!
— И тот взяли!
Герцог до сих пор отчётливо помнил то состояние шока, когда он ощутил в своих руках тяжёлый мешок с жемчугом, полученный им за последнюю партию элитных кобыл.
— Кто ж знал, что возьмут, — герцог до сих пор пребывал в самом настоящем шоке.
Сколько бы раз после того Герцог о том случае не вспоминал, но до сих пор так и не смог прийти в себя. Поэтому, забываясь, частенько переходил на разговор вслух с самим собой, что его откровенно нервировало. Так можно было и не заметить, как проговоришься о чём-либо важном.
В прошлые молодые годы он много времени провёл в одиноких путешествиях по пустынным, безлюдным местам. И если не разговаривал с самим собой, то за долгие месяцы одиночества мог бы запросто забыть человеческую речь.
И тогда бы на пути к его мечте, у него стала бы непреодолимя стена.
С самого детства он видел себя на сегодняшнем месте, на троне Правящих герцогов Гарсов. А тут надо было уметь связно и чётко говорить. И молчания, к которому он привык, тут не прощали.
— 'Эх, — Генрих постарался затолкать поглубже появившуюся у него в голове несвоевременную мысль. — Мне бы не только Правящим, мне бы Владетельным Герцогом стать. Править, и ничем не владеть, как все предыдущие герцоги на этом месте — это не по мне'.
— Только, кто же меня спросит, — забывшись, в голос проговорился Генрих.
Встревожившись, что кто-то мог случайно его услышать, он подошёл к высокому и узкому лучковому окну своих покоев и с тревогой выглянул во двор. В распахнутое настеж окно доносились привычные звуки и запахи обычной, повседневной жизни любого замка. Ни рядом, ни где-нибудь поблизости никого из людей не было. Даже дворцовой стражи на месте и той не было.
— Пусто, — тихо проговорил он.
— Скоты! — выругался он сквозь зубы.
Под распахнутым настеж окном всегда должен был стоять стражник, однако никого не было. Давно привычная к разгильдяйству дворцовая стража привычно небрежно несла свою необременительную службу.
В данный момент это было хорошо, поскольку никто не слышал что он говорил сам с собой. С другой стороны он мгновенно вспомнил презрительный взгляд встречавших его отряд курсантов левобережцев, мимолётно замеченный им во время передачи табунов представителю барона Сидора.
— 'Да, — подумал герцог. — Пожалуй мне стоит согласиться на предложение этого их Ведуна подобрать и подготовить мне нормальную охрану. Хотя это будет конечно дорого стоить, — с сожалением вздохнул он. — Но этот бардак надо кончать. Да и жизнь дороже.
— А так и прирежут ненароком, никто не заметит'.
— Это надо менять, — тихо проговорил он.
Даже подобная фраза в его устах звучала крамолой. Никто из Баронского Совета Герцогства Гарс ничего в герцогстве менять не хотел. И если бы кто-либо из них узнал о подобной фразе из уст Генриха, вопрос о его смерти был бы только фактором времени.
Как быстро, жёстко и эффективно реально обладающие властью и фактически правящие в баронстве семьи некоторых старых родов умеют расправляться с неугодными им, он уже имел сомнительное удовольствие наблюдать на судьбе рода баронов де Вехтор.
— 'Ну и где теперь та многочисленная в прошлом баронская семья?' — мрачно подумал он. — 'Вырезали! Под корень вырезали'.
— 'И за что? За то что распускали где не надо язык'.
Мстительная улыбка тронула губы нынешнего герцога.
То, что из себя представлял нынешний барон Сидор де Вехтор, единственный в настоящий момент живой представитель мужской части рода, герцог знал намного лучше чем все в этом дворце. Да, пожалуй что, и во всём герцогстве. И особенно, если сравнивать с нынечшим правящим в герцогстве баронским Советом, не желающим интересоваться ничем дальше собственного носа.
Женившийся на последнем представителе древнего рода, урождённой баронессе Изабелле де Вехтор и оттого получивший все права владетельного барона, он как никто другой великолепно подходил к былым амбициям этого в прошлом славного семейства.
И то, что людей такой породы лучше было бы не трогать даже случайно, он знал лучше всех. Подобный, внешне как бы незаметный типаж ему и раньше не раз встречался. И ничего хорошего, если его зацепить, он от них ни разу не видел. Крайне опасные и неприятные личности, при всей их внешней привлекательности.
А история с лошадьми, когда представитель барона, ни секунды не задумываясь выложил семьсот тысяч золотых только за лошадей, да ещё в жемчуге! И это не считая того, что закатилось в карман самого герцога, заставляла серьёзно задумываться и о его финансовых возможностях.
С такими деньгами следовало дружить. Крепко дружить! Да и, честно говоря, этот человек ему откровенно нравился. Ведь они же тогда действительно его не обманули, поступили по совести. Это он повёл себя как последняя свинья, не потрудившись даже их предупредить о грозящей опасности. Хотя мог.
Но всё равно они ему этот неблаговидный поступок не стали припоминать.
Да и в последний раз он честно с ним рассчитался.
— 'Как он тогда сказал, — снова задумался герцог, вспоминая. — 'Мы с вами можем долго и плодотворно сотрудничать?'
— 'Ну что ж, — наконец-то решился герцог. — Давайте! Давайте будем долго и плодотворно сотрудничать. Посмотрим что из этог выйдет'.
— 'Положить в карман только с одной сделки с лошадьми жемчуга на семь сотен тысяч золотых?
